Удав парил над поляной огромных подсолнухов, и с наслаждением вдыхал сладкий и пьянящий аромат. После взрыва прошло уже три ядерных зимы, и Удав наслаждался первым из трех прекрасных весенних дней. Вдруг откуда-то из леса гигантской конопли раздался угрожающий свист. Удав нахмурился и подлетел поближе, оставаясь на безопасном расстоянии – нужно было немного привыкнуть к одурманивающему запаху леса, иначе можно было потерять сознание и упать с большой высоты. Покружив у кромки леса пару минут, Удав подлетел поближе. Вдруг из чащи навстречу ему протянулся длинный фиолетовый хобот. Удав подлетел еще ближе, и увидел Попугая, с блаженным видом вдыхающего затуманивающий сознание запах.
- О бля, пернатый! – прокричал Удав и засмеялся. Попугай лениво приоткрыл один глаз, пробормотал что-то неразборчивое и снова погрузился в блаженное молчание. Удав подлетел еще ближе и сел рядом. Голова начинала слегка кружиться, поэтому Удав заранее прислонился к мощному стволу дерева, чтобы не упасть и посмотрел на Попугая. Поросший пушистыми зелеными перьями, Попугай почти сливался с окружающим фоном, и только ярко-фиолетовый хобот выдавал его присутствие.
- Ну чо, зеленый торчок? Как тебе новый виток эволюции? – спросил Удав и мерзко захихикал. Попугай снова приоткрыл один глаз и коротко ответил:
- Нахуй…
- Э, бля, спасибо бы лучше сказал… - обиделся Удав и слегка толкнул Попугая раздвоенным хвостом в бок.
- Нахуй я сказал… Поторчать не дадут… - проворчал Попугай и отвернулся.
- Гордая зеленая поебень… - обиженно сказал Удав и полетел обратно к поляне. Приземлившись на берегу кислотной реки, Удав начал ковырять землю в поисках гигантских червей. Это единственное, что не нравилось ему в его новом облике – вся остальная пища его организмом не принималась, и ему приходилось копаться мордой в грязной земле.

Вдруг на Удава навалилось что-то мохнатое и тяжелое. Удав попытался извернуться, уже понимая, что опоздал. Ему на глаза обильным потоком стекала вязкая слюна, смрадное, влажное и похотливое дыхание ощущалось буквально кожей. Поняв, что освободиться уже не удастся, Удав применил хитрый прием – приподнял свой раздвоенный хвост и глубоко вонзил его в мягкую и податливую землю.
- Пидарас ты летучий… Ну жалко тебе что ли, я ж только на полшишки присунула бы… - раздался обиженный голос, и Удав почувствовал, что стало легче дышать – Обезьянка, тяжело отдуваясь, неохотно слезала с него. Удав повернулся и посмотрел на Обезьянку. Новый виток эволюции обделил ее больше всех – огромное, бесформенное и мохнатое туловище, огромные желтые уши, доставшиеся ей, видимо, от Слоненка, и огромный член, постоянно находящийся в эрегированном состоянии. В больших, разного размера глазах Обезьянки стояли слезы.
- Ну что, сука злоебучая? Не вышло этой весной, да? – злорадно сказал Удав и тут же пожалел Обезьянку – перед каждой ядерной зимой ей необходимо было кого-нибудь выебать, иначе ее густая теплая шерсть почему-то выпадала, и ей приходилось несладко.
- Хорошо тебе говорить… Два дня осталось, чо мне теперь делать… - плаксиво сказала Обезьянка и тут же разревелась. Удава чуть не сдуло в кислотную реку, а со стороны конопляного леса раздался крик – видимо, Попугая придавило одним из упавших деревьев.
- Сухари сушить… - пробормотал Удав, готовясь взлететь. И когда Обезьянка зарыдала с новой силой, он неожиданно высвободил хвост из земли и взлетел. Обезьянка махнула всеми своими десятью лапами, но они поймали только воздух – Удав оказался быстрее.

Лежа в своей норе и засыпая, Удав думал о том, что будет после этой зимы. Всю жизнь бегать от злоебучей Обезьянки было невозможно, поэтому нужно было придумать какой-то план. Но ему не хотелось думать. «Хуй с ней. Че-нибудь придумаем…» - сонно подумал Удав и заснул.

А на улице, медленно засыпая вход в нору, валили крупные хлопья красного кислотного снега. Рядом с норой, сотрясаясь от рыданий, сидела абсолютно лысая Обезьянка, медленно превращаясь в красный сугроб…