Тьма за порогом встретила Рустема очень недружелюбно. Ринувшись внутрь избы, он мгновенно развернулся, пропуская мимо себя сгусток чьей-то агрессивной воли. Сконцентрировавшись и опознав атаку, он мрачно кивнул своим внутренним мыслям. «Велесовы путы». Значит, ему предстояло столкнуться с жрецом или жрицей Велеса. Это было не очень хорошо, но все же лучше, чем иметь дело со служителями Мары.

Шорох в дальнем углу избы, чувство надвигающейся смертельной опасности и бросок верного ножа, казалось, все это произошло в одну долю секунды. Нож, его старый добрый нож, не раз встретивший грозу в святилище Тенгри, отыскал свою сегодняшнюю жертву. Рустем тут же прыгнул вслед за ним, уже в воздухе достав из ножен меч и опустив его на нечто темное, все еще живое, все еще пытающееся озвучить свой последний наговор. Хруст рассекаемой плоти, короткий всхлип, и … тишина.

- Салават! Факелы неси! – громко прокричал Рустем и облегченно вздохнул.

Через минуту с двумя ярко горящими факелами в избу зашел Салават, командир разъезда мордукан, предоставленных Рустему в помощь ханом Субэдэем, чей тумен разворачивался на рязанщине. И они на этой земле все чаще сталкивались с атаками славянских волхвов, не желающих так просто отдавать территорию, с которой удобно было начинать наступление на Москву. Именно поэтому здесь сейчас был Рустем, один из лучших «грозовых волков». Все силы «Кара-ал сак», черно-алой стражи, были брошены сейчас на преодоление защитных барьеров, прокладывание троп и определение векторов атаки на территории московского княжества.

- Командир, что делать будем? – Салават, как и остальные мордвины, слегка шепелявил, когда говорил по-татарски, - В деревне нет живых. Совсем. Плохо. Жечь надо.

Рустем присел на корточки возле зарубленного жреца и перевернул его тело на спину. Слегка раскачав он одним резким, сильным движением вырвал из него свой нож-амулет.

- Надо же… Девчонка… Совсем молодая. – он нахмурился. – Максимум полгода после посвящения. Как же она могла…

Рустем резко поднялся и стремительно выбежал из избы, на ходу отдавая приказы.

- Салават, поднимай мордву свою! Деревню оцепить, дома пока не жечь. Искать живых, они должны быть!

Он выскочил на улицу и бросился к своему коню. Мгновение и он уже держал в руке еще один акинак, почти точную копию того, которым зарубил юную волхвицу. Только у этого, в отличии от первого, навершие украшали не две серебряные волчьи головы, а две высушенные змеиные, искусно прикрепленные к черенку. Рустем готовился к серьезной схватке. К схватке, которая могла принести ему смерть.

- Командир! Есть! Есть живые! Идут сюда!

Рустем бросился на голос.

Действительно, по дороге, ведущей на мельницу, по направлению к деревне шли три фигуры. Одна высокая и две совсем маленькие.
Женщина и двое детей, как сумели они определить чуть позже. Всадники, плотно обступившие Рустема, расслабились.

- Убежала, видать, когда переполох начался, а теперь возвращается. Глупая, а вдруг бы здесь не мы, а князевы люди были?

Рустем напрягся. Мгновение он всматривался в лица идущих к ним, потом резко побледнел:
- О, великое Небо… Это Мар`ина… Она отдала их души Иблису, она подняла их! Салават, взрывные стрелы, быстро!

Тот понял его сразу. Также побледнев, он прокричал приказ воинам отходить и готовиться к дальнему бою. Но было поздно. Два слегка странно двигающихся ребенка, с глазами, в которых, казалось, горели зеленые болотные огоньки, были уже рядом с мордуканами. Еще мгновение и они кинулись на них.

Рустем слышал о таком. Старый шаман, за которым два года ходили юные «грозовые волки» постигая основы магического боя, рассказывал о подобном. Жрецы Мары могут поднимать мертвых, закладывая их души Иблису. Поднятые держатся одни сутки и в течении этих суток они знают только безумную жажду живой плоти и ведет их воля поднявшего.

И сейчас они бездумно бросались на мордовских всадников, вгрызаясь в их тела и не замечая, как острая сталь рассекает их собственную, уже мертвую плоть.

Рустем, слегка покачивая мечами, разминая кисти, шел в жрице Мары, стоявшей поодаль и казалось, безучастно наблюдающей за схваткой. Но бездействие ее было лишь кажущимся. В воздухе разлился так знакомый Рустему, слегка пряный и вяжущий аромат напряженного психо-поля. Движения воинов слегка замедлились, а во взглядах их появились неуверенность и смятение.

Да, понял Рустем, это она, та, которая поставила ловушку на тракте, по которому должна была завтра пройти тысяча Субэдэя. И если сейчас не остановить ее…

Он отогнал от себя эти мысли и, еще раз нарисовав круг в воздухе лезвиями своих мечей, быстро и уверенно пошел к ней, тренированной волей матерого «грозового волка» рассекая барьеры, что начала она выставлять на его пути.

Позади громыхнуло. Потом еще и еще. Лучники Салавата наконец-то открыли огонь взрывными стрелами по маленьким зомби.

Мар`ина отшатнулась от надвигающегося на нее Рустема, потом снова метнулась к нему, но на этот раз она сжимала в руке длинный кинжал с черным лезвием в виде лепестка пламени. Воин черно-алой стражи парировал ее выпад и тут же ударил сам, вгоняя второй акинак, со змеиными головами в горло жрице Мары. Но лезвие не встретило сопротивления плоти, пронзив лишь воздух. Мар`ина увернулась и тут же вскинула лезвие кинжала вверх, целясь в незащищенный живот. Мгновение, потребовавшееся кинжалу пронзить халат Рустема, и вот лезвие почти полностью вошло в него. И практически одновременно лезвие меча опустилось ей на шею. Два удара, нанесенные как один, и два тела упали на дорогу.

Рустем понял, что на лезвии кинжала, вошедшего в его плоть, был яд. Он сосредоточился изо всех сил в попытках ускорить метаболизм, но… Рана была слишком глубокой, а токсины слишком сильны. Он чувствовал, что все быстрее теряет силы. Еще секунда и он медленно лег на дорогу. Совсем рядом с телом жрицы Мары. Он все-таки остановил ее, а значит, тысяча Субэдея успеет пройти к точке общего сбора и удар, нанесенный объединенными армиями, будет по настоящему сокрушительным.

На дворе был 1237 год. Армия татар шла по Руси.