В том благословенном сельском уголке, где я имел удовольствие попробовать настоящее коровье масло (http://www.udaff.com/creo/87171.html) , народ бухал, как дышал. Впрочем, мирно так, без эксцессов. Этому способствовали два обстоятельства: отсутствие каких-либо других развлечений и непомерное количество сахара. На развалинах свекловодческого колхоза поселяне продолжали по привычке  выращивать сахарную свеклу и возить её на соседний сахзавод, который платил им солярой и тем же сахаром. По итогам сезона рядовой пахарь получал 8-10  мешков белой смерти. Ни сожрать, ни продать их было невозможно. Оставалось - гнать. В середине 90-ых с дрожжами был напряг и местные менделлеевы приловчились использовать в качестве бродильных агентов мятую картошку и кислое молоко. Самогонка получалась с синеватым оттенком, свирепой крепости и свирепого же зловония. Даже аборигены признавались, что первый стакан приходилось не пить, а «продавливать». Ну а после, как в поговорке: первая - колОм, вторая - соколОм, а остальные мелкими пташечками. Вот и просила душа хоть изредка праздника. Таким праздником был завоз в местный сельмаг портвейна. Но случалось это нечасто…

      Погожим летним утром, когда душа отряхивает пёрышки от сна и просит похмелится, известная деревенская синюшница Катя, прихватив верёвочную авоську, пораньше отправилась в магазин. По наводке кумы-продавщицы портвейн ожидался именно сегодня. Под магазином, в тени старой груши, уже кучковались бдительные поселянки. Ведь именно тонкой женской душе особенно  хотелось вкусненького. Однако портвейн запаздывал. Подвезли далеко после обеда. Пользуясь пособничеством кумы, Кате удалось отоварить целых четыре пузыря при норме два в одни руки. По дороге домой душа её пела и облизывалась в предвкушении.

    Поначалу Катя хотела только попробовать, а основной праздник перенести на вечер, когда с полей возвращаются усталые хлеборобы, пардон! – свекловоды. Всё испортил сосед  Гришка. Он тоже бдел, когда Катя подтащит портяшок. Выждав пару минут, чтоб соседка успела пропустить грамулю и размякнуть душой, он как бы невзначай заглянул,  типо спичек попросить. Широкая натура Кати не позволила не поделиться с соседом радостью от удачного приоретения, тем более что четыре пузыря вселяли уверенность если не в завтрашнем дне, то по крайней мере в сегодняшнем вечере. Ну и поехало… Как честный хуятор, хочу сразу предупредить читателя, что темы ебли, увы, не будет! Катя потеряла следы какой-либо женской привлекательности ещё, кажется, до рождения, и даже портвейн тут был бессилен. До и вообще наши герои были не по этой части… А вот уговорить три литра портвейна, это пжалста! Короче, когда вечерком домой вернулся законный супруг, Лёня-грузин, парочка душевно исполняла народные песни, а портвейн, как говорится, гавкнулся в полном объёме. Лёня-грузин к Грузии не имел никакого отношения, был голубоглазым и краснорожим блондином, а кликуху такую получил за холерический темперамент  и неумение выговаривать букву «е», как та машинка с грузинским акцентом у Остапа Бендера.

    Лёня по дороге домой уже подзаправился и мечтал полирнуться портяшком, а тут, сцуко! такой облом. Всё, бляди, выжрали! Такой подлянки Лёня простить не мог. Разгорелся капитальный семейно-соседский  скандал, на завершающей стадии которого случилось несчастье: было разбито единственное не пропитое семейное достояние – большое старинное зеркало. По известной всему селу легенде,  зеркало в виде компенсации получила ещё бабушка Кати от одного бравого продармейца, который обрюхатил её ещё в 20-ых;  сам же  спиздил это зеркало  в процессе раскулачивания местного мироеда.
    Следует особо заметить, что гибель зеркала произошла уже в одиннадцатом часу вечера, т.е. по местным понятиям глубокой ночью, когда местное население, устав от дневных забот и вечернего бухалова, давно спит мёрвым сном.

    На следующее утро, в жуткую рань, задолго до восхода солнца, местный пасечник Лаврентий, которому сегодня очередь пасти, собирает стадо на другом конце деревни, т.е. километрах в трёх от разбитого зеркала. Со всех сторон к нему спешат заспанные хозяйки, пинающие своих бурёнок и пеструшек. Лаврентий, которого аж прёт от желания поделиться свежей информацией, каждую издалека встречает вопросом: Слышь, Дунька (Машка, Любка…), тебе зеркала не нада!?  А вот тебе хуй, Лаврентий! В ответ он слышит только: Гы-ы-ы! Эта ты пра Лёню што ли? Да, у ево их типерь многа!

    За три-четыре ночных часа в мёртво спящей, разбросанной по хуторам деревне, не осталось человека, который не знал бы про битое зеркало.
  Спрашивается вопрос: ну нахуя такому народу Билайн GSM !?