Я получил это письмо вчера. Оно дошло до меня только сейчас. Я выудил белый помятый конвертик из кучи рекламного спама и прочитал обратный адрес: Малая Выпь. Это только от тебя. Жара, до того момента душившая меня своими липкими объятиями, отступила, а на лбу выступили капельки холодного как лед пота. Зубы застучали, а в кончиках пальцев закололо, будто тысячи иголок воткнулись разом.

Ты писала по-русски, коверкая родные с детства слова, но я напишу все правильно, так как надо и как завещал Ожегов и его друг Даль.

На желтом засморканном листе ты накарябала:
«Я давно этого ждала.… Очень давно. Это должно было уже когда-нибудь случиться, и вот, наконец-таки, по прошествии тридцати пяти лет, ЭТО случилось, и я более не могу ЭТО игнорировать, хотя и пытаюсь подавить ЭТО в себе, собрать в комок и поместить в самый низ живота, туда же, где уже лежит высота, кавказцы и папина удочка.

Был самый обычный теплый весенний день, пыхтели по кустам скворцы, скрипели поношенные телеги, и я не знаю, какой черт (какой из двух) меня дернул ехать в самые дальние края нашего махонького городка к тебе.

Наверное, мною командовал какой-то неистовый детский командир, глупое любопытство, желание моей мамы и подспудный страх остаться «в девках» Я даже представить себе не могла, чем вообще может закончиться эта затея, что, возможно, меня никто уже не сможет найти живой, лишь мой обезображенный труп в разорванных на причинном месте панталонах найдут через два года в нехоженом лесу патлатые грибники-никрофилы, они надругаются над мной еще раз и сообщат в ближайший сельсовет. Но вышло что-то непохожее на правду – найти не могу уже я себя(пора завязывать курить дурь перед важными событиями)

Итак, в один прекрасный момент я увидела Тебя. Будет слишком банально с моей стороны говорить о том, насколько ты великолепен, красив и чуден без трусов. Подобный восторг может испытать лишь молящаяся старушка перед иконой, когда видит капающие слезки с почерневшего от времени образа. Но все же я скажу. Ты, действительно, был бесподобен, никакое подобие тебя мне не встречалось прежде, я даже икнула от удовольствия и чуть было случайно не обосралась.

Помнится, я таяла, медленно, но верно таяла в несбыточных тогда мечтах о страстных объятиях, как мороженое в теплых лучах солнца, ласкала себя душем, кормовым гигантским бананом и пупырчатым огурцом от Новикова.

Твои карие, добрые, но лукавые глаза, смотревшие на меня то строго, как отец, то ласково как мать, то завистливо, как соседская девочка Катя та, что без ноги и зубов, сводили меня с ума. В тот вечер, как никогда ранее, мною были отброшены в сторону все возможные уловки и отмазки.

ЭТОТ процесс я уже не способна была контролировать.

Я беззвучно молила тебя своим чистым детским голоском о мимолетном прикосновении моего языка к твоему громадному, красному члену, как будто случайно трогая его холодными пальцами, но для нас обоих это была бы отнюдь не случайность…

Я чувствовала, как Он на меня смотрит, а я поддавалась его взгляду как шлюха. Отдала бы все деньги (и ведь потом отдала), чтобы эти секунды не заканчивались.… Это круче, чем самый сумасшедший секс. С мыслью о недоступности мое желание стократно усиливалось.

Наша встреча достигла своего апогея, когда в самый неожиданный момент Он подошел ко мне, обнял, так нежно, молниеносно меня поцеловал, а его член уперся в мои ладони и изрыгнул горячую липковатую струю страсти.

Это не описать словами. Как будто кто-то услышал мои молитвы. Никогда я не видела такой нежности, страсти, такого потока чувств, плевать на новое платье и испачканные руки! Я запихивала пальцы себе в рот, слизывая твое семя и в этот момент я кончила, мои трусы промокли и я упала на спину в нечеловеческой истоме.

Такое бывает только в немецком кино.… Ощущаешь себя главной героиней какой-нибудь порномелодрамы.

Я старалась отдать тебе все свое тепло, страсть, ты отвечал тем же, оставляя в придачу свою сперму и нежность во всех моих дырочках…

В тот самый обычный весенний день я потеряла тебя, деньги и подростковую невинность. Девственность была у меня в мозгу!

Теперь я вспоминаю тебя, выплачиваю все кредиты взятые под тебя и неистово плачу ночами, вспоминая наши встречи.
Твоя Василиса
(ранее и до ТОГО прекрасная)»

Я дочитал письмо и каждое слово, как клеймо выжглось в моем мозгу. Я порвал ненавистные страницы и побрел исполнять долг алкоголика и бабника к ближайшей коммерческой палатке.