"Собрать все книги бы, да сжечь!" Тому мудаку, кто это песданул, следует уебать по яйцам чем-нибудь увесистым. Но не исключен, правда, и такой вариант, что он, как и я, просто достиг литературной нирваны. Тогда его слова - вовсе не песдёж, а красивая мантра просветленного (удар по яйцам остается в силе).

В незапамятном детстве нас ничего не связывало с книжным "океаном знаний" (цэ) кто-то явно находившийся в наркотическом вдохновении. Постепенно же мы приобретали дар узнавать на страницах "Веселых картинок" кошек, попугаев, черно-белого Ленина-октябренка в сердцевине перевернутой красной пентаграммы, домики, тёток с коромыслами и прочую поибень. Одним словом, мы въехали в рисунки. Но блять детский интерес обратил внимание на каких-то аморфных букашек, стройными рядами окружавших рисунки. "Папа! А это че за поибота?" "Это не поибота, сынок. Это буква "К". Счастливые за своего трехлетнего гения родители покупали букварь, пропись, и понеслось! Вот ты уже читаешь на поздравительной открытке "Мир! Труд! Май!", вот уже пишешь в тетрадке "У Пети было три яблока", потом твое сознание тронуто "Первыми людьми на Луне", охуеваешь над охуевающим над небом Аустерлица Болконским, жуткий литературный винегрет из позднего Набокова и Андре Бретона в качестве настольных книг и жирной точкой этому безобразию Джойс и Цао Сюэцинь в оригинале. На таком человеке можно ставить крест, потому что это полный песдец. Но не таков я. Непостижимым образом мне удалось вновь вернуться к первозданному состоянию разума. Сейчас меня больше всего вставляет от тупых, желательно пошлых, картинок, от назаборных надписях "Хуй" или "Зорро-лох", но самый улёт - это когда смотришь в книгу и нихуя в ней не видишь: ни текста, ни рисунков. В этом плане незаменима страница "about:blank" в ынэт-ыксплорере, за которой я провожу долгие часы своего вселенского одиночества.

"Мир! Труд! Май!" Этот слоган был мощнейшим ударом по моему детскому мировосприятию. "Мир!" - какой нахуй в жопу мир, было не понятно. Но слово один хуй казалось заебаным, солнечным. "Труд!" - честно говоря не вызывало в том возрасте никаких определенных ассоциаций: труд - так труд, ниибёт. "Май!" - демонстрации, транспаранты, телевизионные парады, воздушные шарики, прилипавшие к потолку (тогда это казалось охуеть как здорово), всякие праздничные коммунистические артефакты: значечки, бантики, флажки, календари, купленное в честь праздника мороженное и т.п. До сих пор, нарыв дома открытку с этими тремя словами, хуячит по воспоминаниям из прошлого так, как ни один из употребленных мною наркотиков. А вы говорите буквы. Буквы-то они буквы.... В общем "Мир! Труд! Май!" - это первый познанный мною литературный шедевр. Дальше - больше.

"У Пети было три яблока". Считать до миллиона и писать я научился еще в 5 лет. Поэтому на школьных уроках скучал. Полученные в начале четвертей учебники прочитывал от нехуй делать на сон грядущий за неделю и ходил получать пятерки, с равнодушием глядя на подписи Ирины Леонидовны (о ней позже) в дневнике "Ваш сын охуителен! Все гавно, а он вундеркинд!". Примерно такие перлы приходилось еженедельно читать моим родителям. На переменах пиздились с одноклассниками, тогда это называлось странным словом "толкаться", да и насколько сейчас понимаю, похоже было именно на толкотню, а никак не на пИздилише. Со школьным друганом Серёгой "тыбзили" патроны у его батьки-охотника, взрывали их на помойках, ссыпали из них порох и, утрамбовав его в бутыльке из-под лекарств и приделав мудрёный фитиль из проселитрованного куска газеты, кидали эту хуйню в печные дымоотводы гаражей. Один раз, уверовав в свою безнаказанность, палили с балкона из ружья по окнам противоположного дома. Нагрянувший вдруг с работы папаша был крайне удивлён, что сын не на уроках сольфеджио, а дома с другом пытается подставить его (папаши) жопу под срок заключением до 15 лет. Пиздюлей мы тогда получили нехуйских. В общем обычное детство обычного человечка. Но было кое-что и не совсем обычное. Одноклассниц я в ту пору почти не замечал - так, носятся какие-то неинтересные мокрощелки с косичками, через резинки скачут да морды львят с бантами в блокнотиках рисуют. Зато объектом моего пристального внимания стала именно "классуха" Ирина Леонидовна, и отнюдь не за лестные каменты в дневнике. На уроках, как уже писалось выше, я скучал, в отличие от одноклассников, усердно выводящих каракули или умножающих 33 на 148. А когда ты скучаешь, то со всей необходимостью приходиться куда-нибудь лупиться, желательно на что-нибудь двигающееся (снег за окном, подъемный кран). Я выбирал всегда один объект - саму Ирину Леонидовну, потому что она нихуя не сидела на месте, а то писала что-то на доске, то стирала это написанное и писала снова, то просто бродила от двери к окну, задав какое-нибудь ниибатое задание на пол урока. Боже, знала б она, что я мысленно с ней в это время вытворял! Хуй у меня тогда еще не стоял, но фантазия работала на всю катушку. Резюмируя их содержание и переводя на взрослый язык можно сказать одно: Я ХОТЕЛ ЕЁ ГРЯЗНО ИЗНАСИЛОВАТЬ. В тех моих грёзах было такое, что заставляет меня свысока смотреть на порнографические ынэт-ресурсы, а реализовывать такие фантазии с дефками - ну хуй его знает, неужто есть и такие извращенки? В своем помешательстве я дошел до полного охуения - начал следить за своей жертвой. К моей величайшей скорби была утеряна документальная рукопись тех времен - 96 листовая тетрадка, в которой мною ежедневно фиксировалось следующее: 1.маршрут передвижения классухи (рисунки напоминали военные планы наступления войск из учебников по истории), необычайно пунктуализированные, с претензией на масштабно-топографическую достоверность; 2.комментарии к рисункам, где указывалось точное время для каждого "крестика" и "стрелочки" на маршруте; 3.художественное описание событий на рисунках. Помню, что это был полнейший песдец! Я научился быть невидимым в толпе, среди обоссанных пятиэтажек и "деревяшек", даже просто на открытой местности я был невидим для объекта моего темного влечения. Она могла преспокойно ехать в троллейбусе, не подозревая, что за тремя спинами скрывается её ученик, записывающий в блокноте с красной обложкой "Слава КПСС" и профилем Ленина понятное только ему одному "ТР. "Октябрь" - в город. 14.49". Во мне пропадает сыщик, военачальник и прирожденный киллер в одном флаконе. Развязка же была песдец какой трагичной. Однажды, "пася" её таким образом, я прибыл на ж/д вокзал. Она топталась там минут 20, пока не пришел поезд, из которого выскочил среди прочего народу какой-то уебан в коричневом пальто. Они давай лизаться прям на платформе. Я в гневе попесдовал домой и разорвал нахуй свою тетрадь на мелкие клочки. Недели через две учебный год подошел к концу, я закончил третий класс, а классуха ушла из нашей школы и вообще уехала куда-то из города с этим уебаном. Такие вот бля Петины яблоки!

продлжение и обкончание следуют...