Сука. Поганый, серый город, сдавливающий своей погодой глотку, перекусывающий все воспоминания о лете. Сука, город вампир, город кровосос. Выросший в больной голове закомплексованного уебка, сделавшего эскизы в течении одной ночи. Уебка, положившего тысячи людских душ на постройку его уебской мечты. МАскву он ненавидел, люто, хуле, я бы тоже не любил город в котором меня хотели бы кончить, не люблю мАскву, но нахуя было выбирать то ингермаландские болота,епта. Зачем было строить свой форт на священном берегу друидов, что ты пытался доказать, Петя, что? Что  ты настолько силен духом и тебе похуй на вековые учения друидов, что ты настолько силен и можешь согнать с места горстку немощных стариков, только потому, что тебя так захотелось? Да? Уебок. Ну, мАладетс, а потом ты согнал каторжников, крестьян, рабочих, ведь тебе было похуй кто они, тебе было похуй, что они бросали, тебе хотелось получить Свой город, в котором тебя не будут преследовать стрельцы и лютые, большие дядьки, с вечно сальными бородами, бояре. Может потому ты их и рубил?

Сука, поганый город, серый и безжизненный, помпезно уходящий в небо резными фасадами, грязных и не мытых стен. Вытягивающие силы Лиговские колодцы, с вечно зассаными дворами, желтые доходные дома…

  Питер. Люблю тебя, страрый, флегматичный пессимист. Сдержанный и вдумчивый, ты город, живущий в себе, старый интроверт. И мы, твои жители тоже живем в себе. Ты не похож на молодуху Москву, девочку институтку, падкую на яркие джинсы и рубашечки с рюшами. Когда ты разочаровался, когда ты перестал верить в свою царскую кровь.

Почему ты устал идти, почему в Летнем саду начали мочиться под статуи, почему перед Спасом на крови, ты позволил жить барахолке? Когда ты перестал следить за собой, стал грязным и вонючим с пустыми глазами дул артиллерийского музея. Город-вампир? Или все-таки город-убитый романтик? Город-Печорин или город-Онегин. Или все-таки Чичиковы-Минаевы сделали свое дело?