Это Африка! Здесь всегда воюют.
А. Квотермэйн.

ДС-четвертый орал как резаный и трясся как шлюха с бодуна. Меня удивил здешний авиапарк, как впрочем, и крафтвагены, ну, дай бог аэроплан не развалится, выдриснув свои кишки в здешние веси пополам с нами. Нас шесть штук, я сам седьмой, сижу в уголке, жую гумку и рассматриваю в полумраке лица своих спутников. Потянуло спиртягой, сигаретами, захрустела оберточная бумага от нехитрой снеди, поглядев на no smoking, я вякнул было, но самый большой, с монументальным подбородком детина проворчал типа салабонам не положено, а им дедушкам можно. Видать он тут в авторитете, мужик в тельнике, пара качков похожих как братья, тип в гавайке его горячо поддержали. В хвосте на бочках с бензином дремал вполглаза невысокий азиат, видать казах, не принимая участия в общем веселье.

Приняв на грудь, мужикам захотелось пообщаться, они наперебой обсуждали кто откуда. Детина орал громче всех, оказавшись прапором-морпехом из Владика, все про крабов рассказывал и бабу свою ненаглядную. Тельник и Гавайка произрастали из Украйны, недавно вернулись, выполнив интернациональный долг перед иракским народом в составе ограниченного контингента американских войск. Они поведали о тотальном распиздяйстве на оперативном пространстве, хищениях матчастей и горько сетовали, что им начальство не позволяло наподдать муслимам как следует. Показывали осколочные и рассказывали о ночных перестрелках, как колонну зажали и вообще ужас каких страстей довелось беднягам пережить. Качки говорили с диким акцентом, очень похожим на армянский, но на поверку выходило эстонским и латышским, они работали в тамошней полиции, типа штурмовиков-омоновцев. Все братались фронтами, и рассказывали о своей насыщенной жизни, я выпучив глаза слушал, не упуская ни слова.

Детина, с погонялом Арни надавал мне советов как не обделаться попервости, посоветовал мне побыстрее обзавестись кликухой покруче, украинцы поддержали, сказав, что они вот Харлей и Мальборо, все завидуют. Посоветовали еще ножик раздобыть американский ka-bar black и если повезет м-16a2, очень хвалили, говорят покруче любого калаша, прибалты поддержали, сказали советское оружие все гавно у них вообще ничего русского не используют. Погоняло у одного было Смит, а второй нихуя не Вессон отзывался на непроизносимое имя эстонского батыра, убей бог, не смог запомнить. Он пытался объяснить что-то из своего народного героического эпоса, но кроме Ильмаринена и Вяйменюйнена, а так же Екарного Бабая, мы никого не знали. По поводу калашей, особливо сотых и макаровских Арни заспорил со всеми, так собственно время и прошло, когда стало ясно, что это не затяжная воздушная яма, а этажерка пошла на снижение.

Детина потел и судорожно выглядывал в мутный иллюминатор, однако храбрился изо всех сил, украинцы аплодировали при касании. Подпрыгнув положенное число раз на раздолбанной полосе, самолет подкатился к здешнему на удивление новенькому аэропорту, с висящим на полшестого колдунчиком. Летчик выкинул лесенку и попрощавшись с нами приветливым фак-мазафак, ушкандыбал в туман, бросив аэроплан на суетившихся негров. Выглянув в обжигающий полуденным солнцем выход, я увидел микроавтобус, сверкающий своими намытыми боками и одинокую белую фигуру в окружении традиционно полураздетых африканских детишек. Видать за нами, основательно датые и расползающиеся в тридцатиградусной жаре парни потопали к минивэну, я за ними, а следом молчаливый казах.

Одинокий белый насмешливо посмотрел на приближавшуюся процессию и что-то сказав, разогнал местную шпану по лавкам. Под его строгим взглядом прибывшие пытались построиться и доложить, что кони стоят пьяные, а хлопцы запряженные, однако попытка потерпела фиаско. Белый пообещал «там» разобраться, отчего многие протрезвели и даже покрылись гусиной кожей, загнал их в автобус, кивнул казаху и притормозил меня.

- Что это за детский сад? – спросил я встречающую сторону, - где люди?
- Вообще это и есть люди, - развел рукам Славян, - извини сам знаешь сейчас набирают всякую шушару, типа по объявлению: требуются сотрудники на опасную высокооплачиваемую работу, опыт в/с приветствуется.
- И что, я этот сброд готовить буду? – ткнул я пальцем в автобус, - кто они?
- Ну, этих только в охрану складов, завтра прибудут нормальные ребята от Кристофа и местные подтянутся из обстрелянных, - успокоил он меня, - эти-то: прапор из стройбата, два охранника-прибалта и хохлы-дегазаторы, что по конкурсу в иракщину не прошли, куда им.
- Ладно, разберемся, - нахмурился я, понимая, что делищи как всегда неважнецкие, - казах вроде ничего?
- Да, - кивнул Славян, - вербовщик доложил - на удивление хороший профи, винторез правильно держит.
- Хоть что-то, поехали, - вздохнул я, улыбнувшись казаху и получив широкую белозубую улыбку в ответ.

Мы ехали по этой несчастной земле, объезжая разнообразные тележки и раздолбанные тойоты-пикапы. Рядом сидели притихшие мужички, испуганно глядящие на местные безобразия и хэклер, небрежно брошенный Славяном на сидение. От их взгляда не укрылся сгоревший на обочине грузовик с косой дорожкой отверстий в лобовом стекле, лица бледнели отнюдь не от кондиционера, наконец, стало доходить, куда попали. Нонешний Арни, а в будущем Дистрофик из-за жутчайшей дизентерии, единственный более-менее вернется домой целым. Оба хохла через пару месяцев загнутся от гепатита и еще какой-то дряни, наширявшись из одного шприца с местной шлюхой. Прибалты продержатся дольше всех, но через год одного забьют до смерти при очередных уличных беспорядках, а второй улетит без ноги. Казах был спокоен, я тоже, нам такое не впервой, домой как-нибудь вернемся, тем более мы уже были почти дома. Почти.