-Какая она, смерть?                                                                                                                   
Смерть невольно вздрогнула, услышав своё имя. Она опять думала. Что-то часто она стала задумываться. О чем? О работе - у нее ничего не было, кроме работы.
    Мысли были все те же - а что потом, когда кончится Вечность? Именно столько она должна отработать, так сказал Он. Нет, Смерть любила то, что она делала! Но сколько это - Вечность? Смерть не знала. 

    – Какая она, смерть?
    Смерть оглянулась. В серой тьме горели костры возле палаток и бивуаков, слышалось конское ржание и голоса людей. 
      – Что это ты, к ночи? - удивленно поднял бровь Старый солдат - Не к добру это перед боем костлявую вспоминать!
  Смерть скривилась. Она вспомнила это лицо в шрамах былых сражений. Смерть неоднозначно относилась к Старому солдату. Такие, как он шли вперед, к ней, словно на свидание с любимой, но, с другой стороны, как будто насмехаясь над ней.

        - Нет - смутился Новобранец - я небоюсь, но все же, какая она? Что видят люди, перед тем, как  упасть? Неужели, действительно, костлявую старуху с косой?
    Смерть усмехнулась. Она умела принимать любые обличия, но это она не любила и почти им не пользовалась. 
   
  -  Ха-ха-ха-ха! - рассмеялся Старый  солдат  - Тебе, сколько лет, сынок?
– Восемнадцать – смутившись, произнес Новобранец.
- На первой войне мне было столько же. Сколько их уже позади, но я, поверь, никогда не задумывался об этом! По мне, так уж лучше она будет красоткой с крепкими ногами и пышной грудью, вроде той, с которой я забавлялся прошлой ночью. Нет, брат, потешиться с такой ночку - и умирать не жалко! Я согласен, чтоб и в последний миг она стояла у меня перед глазами. А ты? Ждет тебя какая-нибудь красавица?

      -Ждет - зарделся Новобранец- мы росли по соседству, с детства вместе. Осенью думали свадьбу сыграть, а весной меня в рекруты забрали. Как она там? Давно не писала.

          Смерть вспомнила  эту рыжую девчонку, которую забрала три недели назад. Та не хотела идти за жениха, которого ей нашли родители и повесилась как раз на том самом месте, где они с Новобранцем любили встречаться. Смерть была сентиментальна и обожала такие истории.   

    – Ну вот, ее и увидишь - хмыкнул Старый солдат.
      -Да я, вроде пока не собирался… - неуверенно ответил Новобранец .
      -Да ладно, шучу!  Давай спать, завтра чуть свет подымут.
      – Вот завтра и посмотрим, что ты увидишь. - подумала Смерть о ком-то. 

      Утренний туман свинцовой тяжестью лежал над полем будущего сражения, не поддаваясь молодым лучам восходящего солнца. Две армии давно выстроились в боевом порядке друг перед другом, но оба полководца ожидали только им одним  известный час, продлевая кому-то минуты жизни.

  Смерть всегда удивляло это желание людей умирать на рассвете, будь это война, расстрел или повешенье. Лично она любила приходить за ними ночью, во сне, неспешно. А сегодня ей предстояла большая работа. Смерть с нетерпением потерла руки - сейчас начнется!   
   
      Подавая сигнал к наступлению, запели трубы, загрохотали мелкой дробью барабаны. Кто придумал во время ее работы использовать эти инструменты - гнусавые трубы, грубые барабаны? А волынки?! Смерть зябко поежилась, вспомнив, как опоздала в назначенный Им срок за тем шотландским «умельцем», придумавшем ненавистную волынку.
    То ли дело - милашка Моцарт. По Его планам, Моцарта надо было забрать в пять лет- банальный коклюш. Смерть выпросила для него отсрочку - немного, еще тридцать лет, но этого оказалось достаточно, чтобы жизнь Смерти (Смерть усмехнулась невольному каламбуру)стала веселей до конца Вечности. Или ее любимчик Бах? Но, похоже, ей пора!

          Полководец одной из армий двинул пехотные полки на редуты неприятеля. В ответ на это дружно загрохотали залпы орудий противника. Наступающие решили кавалерией обойти пушки с левого фланга, но были встречены ружейным огнем гвардейского полка. Свистели пули, рвались снаряды, тут и там слышались крики дерущихся, плач раненых, стоны умирающих.

    Время и пространство для Смерти являлись понятиями относительными, поэтому она успевала везде. Неспешным шагом, прогуливаясь по полю битвы, она оказывалась то на левом фланге, то на правом, то в центре сражения и была всюду одновременно.
   
    Смерть касалась своей рукой то сурового гренадера с пробитой пулей грудью, то юного барабанщика разрубленного почти пополам саблей драгуна, то бравого гусара накрытого  вместе со своим конем огнем шрапнели. Лошадьми занимались другие, она была Человеческая Смерть и гордилась этим!

        Смерти нравилось ее занятие - спасать людей от жизненных мук .Дальше людскими душами распоряжался Он, и Смерть не смела знать, что происходит с ними дальше, как не могла придумать, что она будет делать, когда кончится Вечность.

          Люди продолжали рубить, колоть, убивать друг друга из ружей и пушек. Вдруг Смерть увидела вчерашних ее знакомых - Старого солдата и Новобранца. Они сражались рядом, плечом к плечу, прикрывая друг друга.
  Старый солдат, ловко орудуя штыком  и прикладом, пробивался в толпе дерущихся. Новобранец, стараясь не отставать от старшего наставника, повернулся навстречу ружейному выстрелу.

      Смерть, ожидая, когда пуля, пробив навылет тело юноши, предоставит ей очередь заняться человеком, вдруг, задумалась. Усмехнувшись чему-то про себя, она легко переправила полет пули точно в сердце Старого солдата. Пуля вошла в грудь гвардейца, будто брошенный ребенком камень входит в воду - легко, с брызгами.

        Последнее, что произнес Старый солдат удивленно, было слово «Мама!», упавшее с его мертвеющих губ, как поздней осенью падает последний лист с могучего дуба. Потом сам он, словно сильное дерево под топором дровосека, упал, чтобы не подняться уже никогда.

        Смерть, взглянув на Новобранца и решив, что он, как и все, всё равно с ней еще встретится, только позже, зашагала дальше - делать работу, которую поручил ей Он. Теперь она точно знала, что она будет делать, когда кончится Вечность.
    Она будет Матерью.