Начало здесь: http://www.udaff.com/creo/79672.html 
Вторая часть тут: http://www.udaff.com/creo/83288.html#9516295

Поймал накат. То есть накатил. Можно накатить косорыловки, я же предпочту пожалуй чаю.

Днём тихо. Слышны только тихие беседы «дневных», да с продола то и дело раздаются звуки. То «кипяток» хлопнет, то «звезда» прикрикнет на холопа, то по хатам народ на этап собирают. Фонит китайский телевизор «бычий глаз», висящий на «решке». Да слышны перекаты кубиков и щёлканье шашек – играют в нарды.
Ближе к вечеру начинают просыпаться «трассовые». Ещё лёжа на шконке закуривают, просят кого-нибудь «взорвать кипяток» (поставить греться воду на чай) затем плетутся к умывальнику. Следующий пункт назначения – «баркас» с полуостывшей баландой.  Нехотя едят.

Восемь вечера. Где-то на другом конце продола хлопают «робота» - началась проверка. Минут через пятнадцать – двадцать расклацывается замок хаты. Все выходят, «звезда» - девушка лет двадцати двух – двадцати трёх, заходит в хату. Перед тем как зайти она набирает побольше воздуха в лёгкие и задерживает дыхание. Как перед нырянием на глубину. Новенькая, ещё не привыкла к атмосфере в камерах. В следующий раз зайдёт с сигаретой в зубах (или надухарится так, что о её месторасположении на продоле можно будет узнавать по запаху). Даже если и не курит. На такой работе обязательно начнёт и курить и выпивать.

Зеки скалятся, кто-то даже подначивает:  «Какая нежная. Смотри в обморок не упади», или «дышите глубже – вы в Париже». Девчушка краснеет толи от шуточек, толи от нехватки воздуха в лёгких и как пробка из бутылки вылетает из хаты.

Всё, вечерняя проверка окончена. Люди степенно и не торопясь, заходят в хату. Роботина закрывается, подталкивая в спину последнего входящего. Он что-то под нос говорит. Но его ленивый матерок теряется, в начавшейся вдруг суете. Мир в хате меняется. Она начинает бурлить  и наполняется жизнью. Достаются из нычек дороги, мобилы, и всякий прочий «мадипалам», вытягиваются припрятанные от шмона «контрольки» (это тоненькие ниточки, остающиеся на день вместо дороги, чтобы не приходилось «славливаться» каждый день), ставятся «распорки». Вот уже «по кислороду» слышен позывной:
-Жара-жара-.
Жара это маяк нашей хаты и стопятьдесятвторой. Трассовые заняты – разматывают дороги. Крик повторяется. Наконец кто-то подходит к решке:
-Говори жара-
В ответ:
-На один четыре три – четыре шесть ноль.-
Трассовой:
-хоп-хоп-, значит прогон принял, и тут же записывает его в тычковку, чтобы не забыть.
-Жара-
-Хоп-хоп-
-На один ноль два. Открой форточку. Один пять пять-
Ответ:
-Ясно-
-Хоп- Откашливается трассовой с жары. Значит прогон закончил, либо в хате «бралово».
Тут же с продола доносится приглушённый голос:
«Вася-вася»
Пиковой оживляется, берёт тычковку и ручку, и прижавшись лицом к кормушке громко шепчет (именно шепчет и именно громко):
-Да-да, Вася-

Затем прижимает к кормушке ухо. Слушает, записывает. Приняв прогон, откашливается и говорит прогон трассовому. Тот в свою очередь отдаёт пикавому прогон на один четыре три. Эта хата находится напротив через продол и маяк с ними – Вася. Потом, смотрит в тычковку запоминая прогоны по стороне, в это же время достаёт «контрольку», привязывает к ней коня. И орёт в решку:
-Один ноль два, стовторая-
Спустя пару секунд ленивый голос отвечает:
-Ну говори, говори- и после небольшой паузы: -сто вторая-
-На вас, откройте форточку, один пять пять-
-Ясно-
-Жара-жара-
-Кхе-кхе-
-На вас, добра здоровья, один четыре три-
-Кхеееее-

Первые две недели вся эта суматоха для непосвящённого «пряника» выглядит хаотичным перемещением атомов в замкнутом пространстве. Ни логики, ни каких либо законов даже не угадывается. Что, зачем, почему. И это даже не вопросы, а так отмершие бессмысленные слова, потому что ответы тебе не интересны. Да, в общем-то, ничего не интересно, ведь ты ещё на воле. Большей частью сознания ты ещё там, с семьёй, с родными, с вольными заботами и проблемами. В прошлом. Но другая часть сознания, ответственная за настоящее, что-то подмечает, запоминает. И через недельку-другую немного пообвыкнув начинаешь понимать, что к чему. А через месяц уже сам, вцепившись в решку, хрипишь перегруженными связками «Жара-жара». Или «мочишь тасочки» с соседней хатой:
-Один пять ноль-
-Чё надо один пять ноль?-
-Ойактоговорит?-
-Граф говорит-
-Здорово Граф, Витёк говорит-
-Здарова пизда у коровы, а у нас говорят здрасте-
-Пизда у коровы может и здорова. А голова у лошади ещё больше, поэтому пусть она думает как тебя приветствовать, а я тебе здоровья пожелал если чё-
-Чё, зубатый, пряник?-
-Да уж зубки выросли, осталось подточить. Буду на тебе тренироваться. Где там Виталик?-
-Виталик по мокрой ушёл, обещал вернуться-
-Когда вернётся там, скажи, чтоб вытерся, ато ночь холодная, простудится ещё.-
-Ладно…-
-Ну бывай, не хворай-

И уже знаешь, что «На один четыре три – четыре шесть ноль», это «привет» – малява дошла. Что «открой форточку», «включи телевизор» или «разморозь холодильник» это значит – включи телефон. Что «уйти по мокрой» - это шутка. «По мокрой», это трасса, через канализацию. В этой тюряжке таких уже не существовало.


Уже понимаешь, что вроде бы безобидная шутка про пизду у коровы, есть своеобразный «прокус», по которому сложится мнение о тебе как о трассовом не только в соседней хате, но и по всей стороне.

Уже обвыкнувшись в новых условиях, перестаёшь считать дни отсидки и уже научился ограждать себя мыслями о воле. Потому, что эти мысли всегда вызывают тоску. А ведь именно тоска – главный враг арестанта. Когда она переполняет душу, то руки опускаются, и ты сдаёшься. Ты чахнешь в застенках, слабеешь морально, затем душевно и физически. И эта слабость ни к чему хорошему это в итоге не приводит. И уже часы начинают стремительно складываться в сутки, и сутки пролетают, незаметно уходя в прошлое целыми неделями. И время стремительно набирает обороты, вместо того чтобы медленно течь как это было в первую неделю.

Ты много уже чего знаешь. И тогда видишь в этой вечерней суматохе не просто хаотичную движуху, а глоток воздуха в спёртом мире. Ты видишь действия сокамерников и кажется, что хата это единый организм. Каждый чётко знает, что он должен делать. По сути, ни одного лишнего движения, если не считать «дневных», которые, укладываясь спать, предварительно вкидываются кто баландой, а кто чаем. И уже чувствуешь, что это дом. Пусть не тот, что ты хотел, пусть не твой и он тебе не по душе, но это дом…