-В общем, Вова, тот, что в очках, решил мне отомстить, мудак. Подкинул мне вместо травы пакетик с Пассифлорой ректосус - трава такая. Это я потом узнал. Эта сволочь нашла мою нычку и подсыпала эту хрень.. Не зря я его пиздил постоянно.
Так вот, все с этого и началось.

Была пятница. Решили оттянуться, ну как всегда. Дал пезды Вове, пожрал, помыл пипиську и решил ввалиться к Алине. Наушники и в уши, я выхожу. Обожаю нашу зиму. Весело шлепает слякоть под ногами, шапку можно не одевать. Я не одел. Мелкий дождик со снегом. Волосы намокли. Мне нравится, так как они потом прикольно выглядят. Ну в общем, пришел. Позвонил в дверь. Открывает. Вот она – картина маслом: стоит она, вся такая нарядная, тапочки домашние, слегка порезанная джинсовая юбочка, черный топик на босу грудь, распущенные черные волосы. В зубах сигарета фильтром наружу.
Говорю «превед», захожу. Идем на кухню. Уу.. блины жарит. Беру булочку попы Алины в одну руку, блин в другую. Ем. Она стоит у плиты. Доедаю блин, вытираю руку об юбку. Иду в комнату. Комп включен. Дум3. Фигассе блинчики. Сажусь гамать. Возле стола ящик с пивом. Беру бутылку, открываю, пью пиво, гамаю. Заипался уже гамать. Кричу Алине, чтоб там заканчивала уже. Она кричит, что сейчас. Чо она там с блинами делает? Кому они нафиг нужны, тем более пива вон сколько. Лучше б картошки пожарила. Ну, пришла, наконец. Я сажусь в кресло, она плюхается на него поперек. Говорит, что пришло время традиционного признания. Я запускаю ей руку под топик, и начинаю рассказ.

Давным-давно, когда дома были маленькими, а радиоприемники – большими, жил на свете я. И был у меня такой прикол – выебать кусок мяса. Шел на рынок – покупал свежий кусочек посочней. Приходил, мыл его, делал глубокий, но не широкий надрез, и ебал. Тут надо запастись смазкой. Нет, ну если вы так страстно хотите кусок мяса, то она вам, может быть, и не понадобится, хватит своей. В противном случае используем гель для бриться. Только не ментоловый, иначае хуй задубевает и нихера не чувствуешь. О, это было здорово. Вам не понять этого прикола. Иногда я устраивал куннилингус с этим куском. Жестокий. Апофеозом был «поиск клитора» с традиционным выкусыванием его насмерть. А потом, если я не использовал крем, а обходился своей смазкой, я резал кусок мяса, не помыв его, и жарил отбивные. И ел. Вот такой вот сеанс честности.

Я рассказывал это, а рукой ласкал сосочки Алины, которые уже давно стояли по стойке смирно.
Затем я достал полуфабрикат для косяка – Беломор. Молодцы, наконец-то они престали туда добавлять табак. Забил и взорвал. Мы снова в кресле.
Алина постанывает, я «издеваюсь над ней», лаская ее грудь. Стук в окно. Мля, седьмой этаж!!! Чето уже и тепло по ногам пошло. Да, конечно, обоссался. Идиоты! Не понимаете – не пиздите. Спихиваю Алинку на пол. Кости загремели, она ржот. Я подхожу к окну и вижу зеленую рожу. Ебатьмойхуй!!! Открываю окно, рожа спрашивает, как побыстрей добраться до Альфа Хуябры. Объясняю, говорю, там ларек, там ребята стоят, они объяснят. Зеленая морда исчезает. Алина чето мне пытается объяснить про то, что ей, видите ли, холодно на полу. Я закрываю окно. Подхожу и поднимаю ее. Ржот, сучка. Бросаю ее на диван. Сажусь гамать. Альфа лабс. На кухне звон! Иду туда. Аа…. Блин, вся жизнь перед глазами. На столе сидит монстр Имп и жрет блины! Я подхожу и хватаю Импа за шкварник, начинаю выкручивать ему хвост. Имп орет, мяукает и царапается. Я решаю утопить его в унитазе. В унитаз, зараза, не лезет. Утопил его в бачке и крышку закрыл. Захожу снова в комнату, не пойму, стены стали каменными, вместо монитора камин. Перед камином свечи и пентаграмма. Алина лежит на спине и поет:

Мы с тобою станем
Ярким огненным вихрем,
На мгновенье станем
Ярким огненным вихрем.

Это плата за рай,
Что был нами украден
На полчаса.

Мы с тобой будем пить
Отравленный воздух,
И в ответ на удар мы лишь рассмеёмся.
Мы превысили скорость, мы обречены.
Нас уже не спасти, мы не вернёмся.

Это плата за рай
На полчаса.
Нам на встречу в машинах летят
Изумлённые лица.

Это плата за рай,
На полчаса,
Это наш с тобой маленький
Апокалипсис.

Ты меня научил
Не бояться страданий,
Уходить, не дождавшись
Аплодисментов.
Пусть взрываются звёзды
За преступность желаний,
Лишь бы ты был со мной
За секунду до смерти.

Это плата за рай
На полчаса,
Нам на встречу в машинах летят
Изумлённые лица
Это плата за рай
На полчаса,
Это наш с тобой маленький
Апокалипсис.

Спрашиваю, чья пеня, говорит – Флёр.

Слышу где-то вдалеке детский плач и крики мучений. На потолке висит табличка, на которой желтыми буквами написано: «Ебатьвасврот. Подпись: Мгага. Расшифровка подпили: Эммануил»

Алина, наконец, затыкается. Я сажусь рядом с ней. Она лыбится. Глажу ее голый пузик. Она говорит, что у нее есть нечто, гораздо более интересное, чем пузик, стягивает с себя трусики и дает мне. Я принимаю подарок, одеваю их на голову. Нюхаю их… Она смеется. С каждым ее смешком в комнате становится еще одной пентаграммой больше. Я снимаю трусики со своей головы и подбираюсь к ее киске. У… что у нас тут. Алина стонет… ржот…стонет… я щипаю ее за половую губку, чтоб не расслаблялась, сцуко. Она ойкает, я говорю что-то вроде «Сцуко, расслабься» Она затыкается и мнет сиськи через топик. Затем я даю ей в рот. Было бы супер, но она и тут умудряется ржать… с весьма неприятными последствиями… вынимаю хуй, даю ей пощечину. Ей нравится. Разворачиваю и ставлю ее раком. Она прогибает спинку. Засаживаю ей…нет, не в жопу, извращенец. Хотя, кого я извращенцем называю… Ну в общем, так ее и драл. Кончил ей на спинку. Поднимаю глаза, смотрю в стенку…стенки нет, есть зрительский зал с чертями.
Скандируют: «Делай то, за чем пришел!!!»
Я решаюсь. Спускаюсь к киске и раздвигаю языком внутренние губки.. вожу вверх вниз. Приподнимаю и раздвигаю их в стороны … и выгызаю ей клитор. Алина поджимает и сдвигает ноги. Она в позе младенца… а я бля межу ног у нее… он сдавила мне шею. Я пытаюсь вырваться.. вырываюсь. Она кричит и дергается…она просто воет от ужаса и боли. Зрители довольны. Я иду на кухню и нахожу пакет. Приходу, одеваю ей его на голову… трудно, но справился. Сел ей коленом на шею, зафиксировав голову. Держал, бьется… решил свернуть ей шею. Трудно, очень трудно. Так и не удалось. Она уже почти перестала дергаться. Так я ее и удушил. Лег с ней рядом, и уснул.

Утром проснулся в обнимку с окоченевшим, окровавленным трупом. Черти пропали, адская комната тоже. Только компьютер и недопитое пиво «BSD», напоминали о чертях. Затем я пошел назад в общагу к Вове. Заставил его выпить банку «Ферри», затем разбил пару лампочек, сделал бутерброды, и заставил сожрать. Когда он уже дрыгался на полу, он мне рассказал, что он сделал с моей шмалью. Я был рад, так как оказалось, что я убиваю Вову не зря.
Затем, я уехал. Просто уехал. Ехал по трассе на своей девятке. И все, вроде бы, супер, но меня вштырило снова…

-Хватит тебе пиздеть уже, - сказал черт, отбивая мне мошонку гигантским молотом, - Пездишь и пездишь.Кто поверит в твои россказни? Знаем мы всё. Не ценил свою жизнь. Умер бы как мужик – на войне…нет, бля, он вены порезал в 19 лет… эмо ебаный.