Дюка и Боба, двоюродные братья, пришли они из армии почти одновременно, несмотря на разницу в возрасте - Боба во флоте служил. Пришли, а бабы их бывшие уж замужем, детей нарожали, хуй положили на любовь, на верность и клятвы под луной.

Встретились они, похлопали друг друга по плечам: "Ты, толь, Дюка?"... "Дык я, блять, Боба!". Похлопали, да и стоят, друг на друга смотрят, а в глазах печаль у обоих и слезы наворачиваются. Хуле, каждый беду другого понимает, как свою. Баб нету, любви охота... Боба - тот на несколько дней раньше пришел и уже с какой-то Олей познакомился в кино, но только поверхностно, без глубокого бурения. Решено было действовать через нее - пусть какую-нибудь подругу притащит, да устроить вечер при свечах с обеими. В общем, купили водки, закуски и пошли к Ольке - мобилок тогда не было, все пешком делалось. Пришли, в ворота постучали, выскакивает Оля и давай с Бобой обниматься: "Бобик, епта! Заибись, что пришел, мне как раз делать нехуй!". Глянул Дюка на Олю, хрюкнул только в воротник, но сдержался. Не сказать, что страшная Оля была, но все ж немного пугающая. Ноги, сколь разглядеть можно было, ниче так вроде, ровные. Только волосатые немного. И плечи шире Бобиных. Хуй ее знает, может она плаванием занималась или там штангу дергала. Ну а так вполне себе ебабельная бабенка. "Бобе сойдет, а подружка, может и попиздачей будет"- подумал Дюка. Тут они по-быстрому договорились, чтоб хватала подругу и шла к ним, пака они там стол накрывают.

Только накрыли, как ворота застучали и зашатались. "О! Наши лягушонки в коробчонке приехали!" - гыгыкнул Боба и пошел открывать. Домик у Дюки был маленький, кухня с печкой да комната. Когда Оля вошла - на кухне тесно стало. А когда подружка Аня втиснулась - вообще не повернуться. Глянул Дюка на Аню, нахмурился, налил стакан и хлопнул без закуски. Сказать, что толстая Анька была - ничего не сказать. Была она изрядной, выдающейся толщины при росте чуть не под потолок. Из-за лоснящихся щек кокетливо выглядывали маленькие ушки. Надменный хмурый взгляд, толстенная коса... Мда...

- Ну, давайте за знакомство, - суетился Боба.
Налили, выпили-закусили. Боба порозовел и тут же загнул какой-то анекдот. Ольга хихикала, прижималась к Бобе. Дюка, еще не придя в себя, осторожно косился на назначенную ему грандиозную пассию. Пассия ковыряла вилкой колечки огурца, изредка изображая нечто вроде улыбки.
- Между первой и второй... - разливал Боба, подмигивая всем по-очереди, - Ань, ну ты че не допила, не уважаешь!
Выпили по второй, потом и по третьей...

- А че у вас за имена такие странные? - вдруг спрсила Анька, не донеся огурец до рта.
- Давняя история, с детства как-то прилипло. А так я Витя, а он - Вовка, - ответил Дюка.
- Не, Боба и Дюка лучше, - хмыкнула Анька.
- Лучше, - согласился Дюка и объял необъятное - талию Аньки. А че делать-то, какая-никакая, да дыра-то есть, поди. Пара выпитых стаканов разогрела кровь и способствовала обнаружению в пассии неких, ранее скрытых от глаз достоинств. Анька напряглась, но не отодвинулась. За дверью в комнате, где только что укрылись Ольга с Бобой уже слышались охи-вздохи и шепотки. Дюка же, ободренный первым успехом, сделал попытку пробраться к соседке за пазуху, но вдруг получил неожиданный отпор.
- А-а! Я тебя люблю! Я тебя съем! - кричала за дверью Ольга, нимало не заботясь о маскировке.
- Ты че, - надулся Дюка, - че ты ломаешься? - продолжил он наступление на обширные Анькины угодья.
- Шустрый какой, - отталкивала Анька его дрожащие от нетерпения руки.
- А-а-а я ща-ас! - За дверями творилось что-то невообразимое. "А эта корова, целку строит. Кино-конфет-букетов тебе, да?" - подумал Дюка, косясь на дверь с завистью.
- Ну и уебывай отсюда! - внезапно взорвался он, - Давай, давай, шевели колготками!
Анька хмыкнула невозмутимо, неспеша оделась и вышла за дверь. Дюка проводил ее до ворот, хлопнул задвижкой с досады, покурил, втоптал бычок в снег и вошел в дом.

Полуодетая, румяная и довольная Ольга с размазанной по щеке помадой курила за столом, закинув ногу на ногу. Дюка с неудовольствием отметил присутствие черных волосков над ее губой. "Блядь усатая" - подумал, наливая всем по маленькой. Выпили, закусили. Боба подмигнул Ольге и, обратясь к Дюке спросил:
- Ну че, никак?
- Угу. Выпроводил нахуй.
- Да дура она толстая, - усмехнулась Ольга, - принца ждет. Ага, будет ей принц под девяносто и, пошептавшись с Бобой,  нырнула за дверь.
- Иди, - кивнул на дверь Боба. А я тут покурю, устал что-то.
- Да ну нах... - замялся было Дюка, но все же встал и нерешительно двинулся к двери, чуть ссутулясь, неуклюже маскируя рукой мгновенно возникшую на брюках выпуклость. Оглянулся и, встретив одобрительный кивок и красноречивое движение обеих рук Бобы, отбросил сомнения и исчез за дверью.

Ольга лежала на кровати с закрытыми глазами. В полумраке под светом луны ее грубоватое лицо казалось даже привлекательным. Небрежно раскинутые ноги и голые сиськи разогнали Дюкино сердце до бешеного темпа. Спирт в крови бурлил и кипел. Раздевшись быстрее, чем по команде "отбой" на "духанке", Дюка жадно облапал доставшиеся так нечаянно в руки прелести.
- Боба-а... - томно потянулась ночная нимфа, хрустнув пальцами.
- Я Д-дюка, - слегка отстранился Дюка.
- Ого! - удивленно или обрадованно вскликнула Ольга, плотоядно ощерилась и потащила Дюку на себя. Хватка была не слабая и Дюка, упав ей на грудь и провалившись в приторно-нежную пропасть, приплыл мгновенно и обильно.
- Ого, - повторила Ольга, но уже по-матерински, снисходительно, поглаживая Дюку по голой жопе. Вскоре пропасть запульсировала волнами, то сжимая, то отпуская Дюкин хуй. Горячие руки суматошно блуждали по его спине. Не успев как следует восстановиться, он с удивлением ощутил мощный прилив нового желания. Конец,  натянутый как струна, жадно вгрызался в Ольгины недра. Ольга, неуверенно пискнув, подтянула ноги и подалась навстречу, впившись ногтями в спину...

-  ... Я тебя люблю! Я тебя съем! - кричала она уж в который раз. Дюка уж и счет потерял своим подвигам.
- Боб... Дюка-а-а! Я ща-а-ас! Я тебя съе-е-ем! - звенело в ушах. На кухне стукнулась об пол и зазвенела осколками какая-то посудина...
- Ого, - пришла очередь Дюки выражать удивление. Под шквалом ласк неутомимой нимфоманки опадавший хуй в считаные минуты вздымался под потолок - такое было ощущение и рвался в очередную атаку на мохнатый бастион.

Неизвестно, сколько раз еще пришлось бы штурмовать столь охотно сдававшуюся крепость, если бы не некие естественные потребности организмов, настойчиво напоминавшие о себе. Щедро оросив желтизной свежевыпавший снег, соратники перекурили и, озябнув в накинутых на голые плечи одежках, воротились к столу. Боба спал, положив голову на сложенные по-школьному руки. Кот вылизывал разбросаные по полу осколки тарелки, сдвинутой спящим Бобой со стола. Часы сухо отстукивали четвертый час ночи.

- Ну ниче вы даете! - пробормотал разбуженный Боба, сообразив, где находится и зачем, - Я кота из-под печки выманить не мог, чтоб покормить. Забился, бедный, сидит там, глаза на меня лупит и не вылезает!
Дружный хохот потряс ветхие стены. Боба хлопнул Ольгу по голой жопе и предложил выпить за кота. Возникла какая-то странная атмосфера, когда все друг другу вроде как родня и стесняться-то некого, все свои. О ревности меж друзьями-братьями и речи быть не могло. Ольга вполне комфортно ощущала себя в расстегнутой Дюкиной рубахе, развесив титьки над тарелкой. Усталый Дюка почти без неприязни созерцал небритость Ольгиной промежности, доходящую чуть ли не до середины бедер. Это завтра утром, проводив Ольгу за ворота, друзья будут смущенно отводить глаза, встретившись взглядами. Это через пару месяцев, прежде чем выйти за ворота, они осторожно оглядывали улицу - не бродит ли где их ненасытная подруга... Но это уже другая история, а пока...

Озябшее на утреннем морозе солнце осторожно ощупывало первыми робкими лучами разбросанные по кухне бутылки. Преломляясь на осколках, брызгали они радугой на обшарпаные стены. Глянуло солнце в другое окно, покраснело и нырнуло под облако...

А аткуда взялись Боба и Дюка, написана тута: http://udaff.com/archive/konkurs/80216.html#8839788