* * *

    Эта командировка спутала все планы. Вопреки «закону цифр». Или благодаря ему.
Была случайная встреча, знакомство, ужин в дорогом ресторане. Незаметно, планируемая интрижка начала превращаться в нечто иное, манящее и пугающее одновременно.
Так бывает редко, вернее, так ещё не было, чтобы через два часа беседы я перестал улыбаться. При этом, мы все ещё не знали имен друг друга, мы даже не перешли на ТЫ.
Она смотрела на меня с прищуром, выдающим начинающуюся близорукость. Больше всего её увлекло моё нумерологическое исследование Библии. После изложения оригинальной версии, почему цифра 7 встречается в Ветхом Завете 77 раз, смысл трех шестерок в числе Зверя выглядел ещё более зловещим.
- Послушайте, вы авантюристка? – спросил я для чего-то. И пожалел об этом, но меня уже понесло. - Вы готовы поверить своему сердцу, готовы, к примеру, начать жить со мной вместе под одной крышей через двое суток?
- Почему через двое? – растерялась она.
- Отбросьте сомнения, не принимайте во внимание доводы логики, послушайте свое сердце, - мой голос незаметно крепчал, - Срок в двое суток рекомендует примитивная шумерская традиция.
- Но, вы же совсем меня не знаете? - её била едва заметная дрожь.
- Я вас чувствую, вы согласны?
- Согласна, - еле слышно выдавила она из себя.
- Замечательно, тогда послезавтра встречаемся на этом месте, ужинаем и едем ко мне.
На следующий день мне пришлось срочно уехать. Отменить или перенести командировку не удалось.
Мои коллеги ушли примерить на себя костюм удовольствий, скроенный нашими гостеприимными хозяевами, после удачного завершения переговоров и подписания выгодного контракта.
Я открываю вторую бутылку. Часы в приемной бьют два раза.
Я сижу один в чужом офисе. Несколько часов назад ты, так и не дождавшись меня, ушла из ресторана, а в том, что ты приходила, у меня нет сомнений. Я же не пришел, несмотря на всё желание. Хотя нас разделяло расстояние всего в два часа. Два часа перелета.


                                                                      * * *

К достоинствам командировок можно отнести то, что, надломив привычный жизненный ритм, мы можем взглянуть на себя иначе и, как бы, со стороны. Впрочем, преимущество это сомнительное и каждым человеком переживается по-разному, особенно.
Мы сидим с коллегами в моем номере и мучительно пытаемся перебороть тоску завершающего дня командировки.
Один из нас с радостью и печалью думает о своей семье. Чувство вины, пусть и не глубокое, без особого раскаяния, подчеркивает для него всю прелесть устоявшегося брака.
Другой, уже почти преодолев похмельную муку, натужно шутит, пересказывая мне подробности вчерашних ночных приключений. Я невнимательно слушаю отчет, меня мало интересуют детали.
Я вновь и вновь возвращаюсь мыслями к той, с кем не удалось встретиться накануне, и которая, как мне хочется верить, тоже думает обо мне.
Что я знаю о ней? Почти ничего. Один вечер, продолжительный разговор. А сколько необходимо вечеров, сколько разговоров нужно, чтобы решить вопрос, для чего тебе эта чужая судьба и востребован ли ты сам? Пусть я совершенно уверен в том, что мерой всего может служить только любовь, но другие, ведь, могут считать иначе. Да и любовь каждый определяет себе иначе. А я не знаю даже, что необходимо мне.
Представляю себе воскресное утро. Мы идем с тобой в церковь. Сзади чуть поотстал наш сын, такой похожий на тебя, но с моим упрямством во взгляде. Все -чистые, ухоженные, излучающие свет. Приятно ловить посторонние взгляды, в которых безошибочно читаются эмоции, замешанные на уважении или зависти, ощущать ни с чем не сравнимое чувство надежности и уверенности в близком человеке. Это – счастье! Это счастье?
А может лучше бешеная пульсация страсти, постоянное состояние войны, в которой мы с тобой поочередно являемся то непримиримыми противниками, то преданными союзниками? Может лучше задыхаться от счастья, терзая на грани надругательства твое волшебное тело, или стынуть от пустоты и отчаяния, лаская чужое нелюбимое с мыслями о родном, безуспешно доказывая собственную независимость и свободу? Может лучше, все же, поочередно кляня свою судьбу и биохимию, понимать, другой такой просто нет и не будет?
Наконец, мы уложили вещи и сдали номера. Мы возвращаемся. Один из нас к своему надежному и преданному спермоприемнику. Другой – к своему домашнему бару, который собирается, но так и не может наполниться уже много лет по причине каждодневной ротации содержимого. И только я не знаю, куда я еду и что меня ждет.

                                                                  * * *

Когда чужеродные соединения и клетки оказываются во внутренней среде организма, лейкоциты распознают инородное образование, захватывают его, поглощают. Так и с любовью: она захватывает нашу душу, наши мысли, она губит наш покой, растворяет в себе характер и волю.
Чуть меньше недели прошло с момента странного и удивительного знакомства. Начинаясь как рядовое, проходное, оно внезапно повернулось иной, достаточно неожиданной стороной. Когда такое бывало, чтобы через пару часов знакомства, не зная даже имен друг друга, один предложил совместное проживание, а другая согласилась? Что это, вопиющая несерьезность, глупая авантюра, или что-то другое, запредельное в терминах обычной логики? Было это актом невероятной мистической прозорливости, или все объясняется банальной судорогой измученной одиночеством сердечной мышцы?
Мы договорились встретиться через день и попробовать, попробовать жить вместе. Нам казалось это необходимым. Более того, единственно правильным и возможным вариантом развития событий. Соблюдая безумные правила игры, которые оставляли нас даже не представленными друг другу, мы не стали обмениваться номерами телефонов, мы не сомневались в послезавтрашней встрече.
Однако, на следующий день мне пришлось уехать. Сообщить об отъезде, предупредить, уведомить ставшую необходимой незнакомку не было никакой возможности.
Находясь в другом городе, я пытался использовать свой единственный в данном случае шанс - дозвониться до ресторана. То ли провидению было угодно нас разлучить, то ли проверить серьезность моего чувства, только авария на телефонной станции не позволила связаться в условленное время.
Вот уже неделю я не нахожу себе места. Мысли о тебе привели меня в тот ресторан. Тот, в который я не смог попасть, в котором ты безрезультатно ждала меня. Официанты сразу же вспомнили тебя по моему описанию. Я узнал, что около полуночи ты позвонила по мобильному телефону и через полчаса за тобой приехал мужчина. Кто он тебе, муж? Бывший или нынешний любовник? Друг, знакомый, родственник? Да и какое имеет это значение сейчас, в этот момент.
В страшном отчаяньи я наливаю в бокал остатки янтарного безумия шотландского производства. Я пью , не закусывая, пью, как будто назло, наперекор кому-то или чему-то. И в этот момент, спасительная идея приходит в голову, я со счастливым восторгом понимаю, что мне нужно сделать, что предпринять.


                                                                      * * *

Сидя на следующий день дома и борясь с приступом жестокой хандры, я слово за словом восстанавливал тот наш разговор с незнакомкой, пытаясь понять, как получилось так, что эта женщина, с которой мы разминулись в ресторане, стала частью моей теперешней судьбы.
Она значительно моложе меня, но в делах любви разница в возрасте так же принципиальна, как разница в росте. Мне приятно было вспоминать её точеную фигуру, совершенную как поздняя бунинская проза. Мне не давали покоя её прокурорская улыбка и сверкающие, будто под действием атропина, огромные глаза.
Она не уступала инициативы в нашей беседе, но и не перехватывала её, она тонко чувствовала юмор, она была доверчиво авантюрна, хотя и авантюрно доверчива. Все это чрезвычайно нравилось мне, располагало и возбуждало.
Если бы судьба дала мне возможность побыть для неё Пигмалионом. Я бы не злоупотреблял данной мне властью возлюбленного, как Сент-Экзюпери. Я бы настроил звучание её внутренних душевных струн по собственному камертону.
Мне хотелось губительно, словно широким снежным слоем, укрыть эту женщину своей нежностью, своей заботой.
Поверхность её достаточно миниатюрной фигуры не более чем в тысячу раз превышала площадь моего языка. Меня очень возбуждали даже простые арифметические подсчеты в этом направлении.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге возникла неуверенная фигура молодого человека, в котором я без труда узнал одного из официантов ресторана. Того вчерашнего ресторана, в котором я искал и не нашел свою потерянную любовь. Как хорошо, что я оставил, уходя домой, свою визитную карточку!
То, что я узнал, взволновало меня. Оказывается незнакомка оставила для меня записку, вот только приехавший за женщиной мужчина заплатил официанту за недоставку весточки мне.
Вчера молодой человек так и поступил, однако, продумав всю ночь, изменил решение.
Он протянул мне конверт и деньги, полученные за предательство. Я крепко пожал руку юноши и взял запечатанный голубой конверт. Рядом с крупной банкнотой я положил ещё одну, такого же номинала, и не спеша закрыл дверь.


                                                                    * * *

Я распечатал доставленный конверт. На обратной стороне ресторанного счета, выписанного на пачку сигарет и на дюжину чашек кофе, был записан номер мобильного телефона. Здравый смысл советовал узнать прежде больше информации о спутнике Незнакомки, определить его интересы и претензии. Но я не стал слушать доводов разума и начал вводить счастливо обретенный номер.
Связь совершенно не искажала голоса моей собеседницы. Я принялся объяснять, кто звонит, но она мягко оборвала меня, сказав, что узнала, что давно ждет моего звонка.
Едва справляясь с охватившим возбуждением, я принялся рассказывать ей свою жизнь. Она молчала, невероятно поощряя этим меня к продолжению. Потом я начал говорить о ней, о том, какой её вижу, какой она представляется мне сейчас и какой станет через несколько лет. Я принялся пророчить быстрые счастливые изменения в её женской судьбе - обретение любви и рождение сына. Она неуверенно посмеивалась в ответ.
Я заверил Незнакомку в серьезности моих намерений, подтвердил предложение начать совместную жизнь. Она, не перебивая, слушала. Я физически ощущал, как нарастает напряжение, как чувственные вибрации охватывают нас. Вместе с тем, явно ощущалась и неуверенность Незнакомки, её нелегкая борьба с сомнениями.
- Бывают в жизни моменты, когда раздумья губительны, когда необходимо смело довериться интуиции, - твердо выпалил я в завершение монолога.
- Но что же делать, если моя интуиция молчит? – едва не кричала моя собеседница.
- Я говорил про мою интуицию, - твердо произнес я, - Предлагаю поступить следующим образом, в течение часа я жду ваше решение, вы должны понять для себя, насколько вам это необходимо. Позволю себе лишь заметить, в подобных случаях нужно слушать одно лишь сердце.
Я ненадолго замолчал. Ужас возможного отказа стал заползать в душу. И тогда я быстро закончил разговор: - Не звоните мне. Если вы верите в возможность осуществления предложенного мной варианта, если вы согласны пересечь линии наших судеб, то в течение шестидесяти минут отправьте мне sms. Я отключился и выставил таймер своего телефона на один час обратного счета.
Когда отведенное мною время близилось к концу, специальный сигнал сообщил о принятом сообщении. В волнении я взял в руки телефонную трубку. Сообщение было отправлено с номера Незнакомки. Я открыл его и прочел: «Верю! Согласна! Евгения Д. – evgD@post.com»


                                                                        * * *

To : evgD@post.com
From: david65@list.ru

Дорогая Евгения Д.!

Обстоятельства складываются таким невероятным и причудливым образом, что я вынужден уехать в командировку. Это значит, наша встреча вновь откладывается на некоторый срок. Могу себе представить, какую пищу получит ваша мнительность при этом известии, которое дойдет до вас, когда я буду как раз в пути. У меня нет сомнений, это просто досадная задержка, нелепая пауза в наших так сложно начинающихся отношениях. Только не подозревайте меня в малодушии, в хитроумном замысле, в жестоком розыгрыше.
После вашего согласия жить со мной сладостное безумие крепко взяло меня в оборот. Редкие мгновения я не мечтал о тех невероятных и неочевидных событиях, которые, очевидно, с большой вероятностью будут сопутствовать нам в совместном быту.
Знали бы вы, какие картины рисовала мне услужливая фантазия. Мне доставляло неописуемое удовольствие ощущение того, как ваша робкая грудь ворочается в моей ладони, устраиваясь там поудобнее. Я счастливо улыбался нашим препирательствам по поводу того, кто будет сверху в третий раз, а мне почему-то кажется, вам должно нравиться быть наверху. Что говорить, я даже задумывался об имени для нашего сына.
Я хочу быть с вами ласковее и заботливее хирурга, оперирующего мать. Вместе с тем, я хочу комкать ваше глянцевое тело как атласный лист бумаги, чтобы затем бережно выравнивать поверхность, разглаживая складки.
Прежний опыт должен помочь нам в правильном выстраивании отношений, в наших очках не должно быть ни розовых, ни темных стекол. Получается, искушенность не обязательно лишает отношения пикантности. Теперь я не так безответственно простодушен, как был ранее. Эта командировка чрезвычайно важна для моего бизнеса, а отложить её не было никакой возможности.
Время бежит быстро. Я вернусь. Мы встретимся, и я снова повторю всё то, о чем говорил тогда, когда взывал к авантюрности, когда уповал на интуицию.
Мы встретимся в том же ресторане. Назло испытывающей нас судьбе, вопреки разлучающим нас обстоятельствам. Нас обслужит тот же официант с игривым иностранным именем на бейдже. А потом мы поедем домой, где бросим монетку. Бросим монетку, чтобы узнать, кто будет сверху в первый раз. Наш самый первый раз.


                                                              * * *

Первым делом по возвращении из командировки я позвонил в ресторан и заказал столик на вечер. Затем устроил тщательнейшую уборку в своей квартире. После набрал заветный номер Незнакомки и, когда произошло соединение, бодро произнес:
- Я вернулся. Теперь ничто не может помешать нам быть вместе.
- Это неплохо, я рада, - прозвучало в ответ, только тон, которым было все это произнесено, счастливым и радостным назвать было трудно.
- Что-то произошло? – осторожно поинтересовался я.
Трубка долго молчала.
- Ничего особенного не случилось, - наконец услышал я, - просто мне удалось сделать то, о чем долго мечтала, удалось вам отомстить. За младшую сестру, за подругу, за многих других, ставших жертвами вашего демонического обаяния, вашего сатанинского воздействия на женские сердца и души.
Мне пришлось выслушать рассказ про девушек и женщин, якобы смертельно обиженных мною, большинства из которых я даже не смог вспомнить. Получалось, я не оправдал их ожиданий, разрушил их веру в возможность счастья, в торжество любви. Часть из них даже пыталась свести счеты с жизнью. Вот поэтому Евгения Д. и решила наказать меня моим же оружием. Она поклялась направить все усилия на то, чтобы влюбить меня в себя. Влюбить настолько, чтобы я сделал предложение, и в этот миг торжества мне непонятной справедливости она по соображениям женской солидарности обидно откажет мне. В голосе моей несостоявшейся подруги слышалась радость случившегося возмездия. Она даже поведала, что мужчина, приехавший за ней в ресторан, является её женихом.
Я внимал откровениям вздорной красавицы и не мог избавиться от чувства неловкости и досады. Неловкости от того, что, находясь в командировках, порою скучал по этой молодой женщине. А досады - от того, что опять проиграл своему приятелю Георгию пари. Мы ведь поспорили с ним на сто долларов, что я смогу уговорить молодую симпатичную девушку постоянно сожительствовать со мной всего за один ресторанный вечер.