Скока брать? Этот вопрос мучал нас уже за три часа да иобанва паравоза в Ярик. По три мала и можит ни хватить, по читыри многа, спалимся нахуй. Ришино было, что хуй всем в рот, будет нам па читыри в маску. «Девушка, бутьте так любезны 12 балтик третих, и па быстрее, пака взрослые ниспалили, блять!»
Наша классная рукавадитильница была строгая штописдец, асобина к двоишникам, коим йа и являлся в том гаду. Таких нас была чилавек пять, фсе друзья, патаму что играли в футбол, а после футбола тупа бухали. Но в Ярик из нас йэхало троэ, патаму как дваих запалили с придыдуший бухалофки и посадили пат дамашний арест. Сидьмой класс, чо вы хатите то, блять! Или васьмой? Вообщим да выпуска была даликавата.

Па пути да платформы было ришино взять исчо па адной и в какой нить падваротни выпить для легкасти и счастия. Но на марози было бухать холадна. Зобежали ф падъест, но места были заняты, гопота, алкошы и тупа бамжы ютились на разных итажах, рыгая и сопливя пол. Нуивонахуй, ришили мы, положыли пивас в рюкзак и понеслись к поезду.
В митро встретили Ленку, аднакласницу и, весело щипая ее за сиськи, дашли да поезда. Места были уже на палавину заняты, паэтому йа оказался атдельна ат сваих пацаноф. Кантингент в купе  был пиздец, два ботана. Ну, думаю, фсио… и пиваса нипапить, спалят как пить дать, и блять не оставят иво, патаму как эти два далбайоба любапытные чтопиздец, ниваспитаные твари, палезут в пакет, узнать чо есть вкусненькава, найдут пива и палучат от миня пезды. Но потом пезды палучу йа ат училки. А таскать пива с сабой палевно. Но тут двиэрь купе разпахнулась и вошел Жмурик, исчо один фудболизд-однокашнег. Но, сцуко, спарцмен, ниразу с нами не бухал. Но не ботан, уже радует!

Поист тронулся, перрон аставился гдета пазади, махайа в след мамиными и папиными руками ботанов. И под тихие разговоры отличников, что жышы пишы чириз и, коринь из шыснацти равен читырем и что такое гипатинуза йа токтично номекнул Шурегу, что у меня йэсти пиво, в каличистви эннава каличиства. Будишь? Утвердительно кивнуф, он вытащил из рюкзака кипятильник. Щас вскипятим и попьем, сказал он. Минуту йа прихадил в сибя, но видя, что товарисч ностроин сирьезна, сказал «хуй с табой, делай чохочиш» паказал иму на пакет с пивом.
Друзья, а не сходить ли вам нахуй, проведать бортправадницу, зайти к сваим прыщавым друзьям и почитать Гоголя? Имена этот вапрос ришил ситуацию, ботаны подорвались и съебнули в положение «к ебеням».
Короче, Шурег таки нагрел пиво и таким иво пил. Отгаварить нипалучилось. Называл он это пиво «грог» и гаварил, что так лучше всиво согреться. Сука, лучше бы он кипятильник засунул сибе блять в рот и проглатил иво, падла йобаная и, включившысь в разетку, грелся так.
Какда йа спал децким алкагалистичиским сном на верхней полке, внизу начались сдавленные просьбы дать пакет. Ну йа и дал пакет, с памидорами. Не подумал йа что этот мудак будет туда блевать. Заваняло йобнешься! Ботаны, видя такую картину тожы начали бливать. Ебаный рот! Йа нахадился в купе бливуноф!!! С криками «Фубля-а-а-а-а-а» йа вылетел пулей из купе и начал ржать. А хуле? Чо еще делать в каридоре поизда, в адних трусах, зимой, пианый, трясущийся ат азноба.

Весь вагон пририпалашился – дети атравились! И давай им всякава угля в хайло савать, маалоксы там всякие.  Классная рукавадительница ваще чуть в обмараг ниупала, испугалась сильно. Ночка была – кавардачная. Спал йа с малодинькай правадницей в ио коморке, уткнувшись сваим ибальничкам ей в сиськи, зочотно поспал, если чесна!

Выват – нехуй греть пива.