«Юмор — это субъективная копия объективного комизма... Юмор предполагает высокие эстетические идеалы, иначе неизбежно он девальвирует,  теряет  свой очищающий эффект (катарсис), превращаясь в цинизм, пошлость,  скабрезность».
(кто-то из бывших)

На балконе, среди жестокого обращения с животным миром, сытый и довольный, словно Удав, спит Анатолий Карпович Дезодорантов. Вонючая кофта, чрезмерным ношением состаренная раньше времени, отягощает стройный скелет Анатолия весом, засохшего до одеревенелости, гавна. Мать Анатолия спит неподалеку - в вафельной луже, не слыша звуков современного мира и не раздражаясь на излишнюю тяжесть мочевого пузыря. Привыкшая к нападкам врачей и других больничных циников, мать Анатолия всегда рада услышать в свой адрес радостное побрякивание российской мелочи; сон крепок, и поэтому душевное состояние разгорается чувством преданности к человеческому миру.

Брат Анатолия, как было сказано выше, умерщвляет дворового кота. Кот не хочет быть убитым и, повинуясь своим животным инстинктам, недоверчиво пищит. Проволока проходит через жопу и выходит  изо рта. Кот по-прежнему жив, и по-прежнему недоверчиво пищит. Кот ударяется головой об бетонную плиту и распрощавшись навсегда со своими девятью жизнями, трогательно умирает. Серое ЖеЛе, перемазанное красным соком, эффектно вытекает из размозженной головы. Анатолий Карпович, перевернувшись на левый бок, закусывает меж зубов, десятиметровый провод, спизженный вчера его больным сыном. Десятиметровый провод отличается особенным качеством и особенной ахуительностью, что, конечно же, не может не радовать тех, кто решил потратить свое время на созерцание этого загадочного объекта.

На балкон входит сын Анатолия Карповича и бьет отца тыльной стороной ладони, по залепленному грязью, уху. Обряд пробуждения закончен, и Анатолий Карпович уходит на кухню. Приготовление обеда занимает десять минут, после чего вся семья садится за стол – снятая с петель дверь и положенная на два блока. Кухня напоминает склеп. Окна завешены старой фланелевой тканью. Стулья заменяют кирпичи и кусочки ДВП. Вместо газовой печи, старательно выложенный мангал. Воспаленный мозг сына Анатолия Карповича постарался, и при помощи рук Анатолия Карповича соорудил что-то наподобие вытяжки. На стенах развешены фотографии из старых советских журналов. Здесь есть и Пугачева и Лайма Вайкуле, Макаренко и молодой Ленин. Портреты великих художников занимают отдельное место. В основном они развешены в туалете. Главное место над туалетным очком, оставлено для Пикассо. Чья-то старательная рука вывела на плакате красивую надпись: «Чмо и Педораз». Ну, что ж, может быть так оно и было. Прихожая тоже не отстает от остального дома, но портреты великих там вешать не решаются. В основном это настенные рисунки. Поэтому не будем обращать на них особого внимания.
Кот доеден и мать испытывает странную потребность излить душу.
- Дорогой, - восклицает она, - а не сходить ли нам куда-нибудь? Например, в театр.
Строгий и мрачный после сытного обеда, Анатолий Карпович пристально смотрит в глаза жены. Затем, дряблая рука опускает на жирный лоб Клавдии Осиповны тяжелую стальную ложку:
- Чванк!!! – звякнула ложка.
Жена Анатолия Карповича не решается боле произносить неугодных мужу слов и поэтому, насуплено молчит. Она обижена. Её зеленые глаза исторгают слезы. 
Брат Анатолия Карповича радостно ржет. Слезы Клавдии Осиповны его потешают.

Раздается стук. Самый младший заставляет Анатолия Карповича пойти и открыть дверь. Дверь открывается. На пороге стоит женщина с толстой жопой и развесистыми грудями. В левой руке планшетка, в правой ручка.
- Здраствуйте! – Произносит женщина с толстой жопой и развесистыми грудями. – Я пришла к вам для того, чтобы сохранить для потомков ваши личности, путем занесения индивидуальных кодов в специальные матрицы…
- Пошла на хуй! -  Закричал Анатолий Карпович и захлопнул перед сумасшедшей дверь.
Анатолий Карпович вернулся на кухню.
- Кто приходил? – спросил брат Анатолия.
- Та! – Махнул рукой Анатолий Карпович. – Какая-то дура.
- И что же она хотела?
- Та, я не понял. Какие-то матрицы…Чё-та там…
- Идиот! – заорал брат Анатолия. – Это я её вызывал. – И с этими словами выбежал из дома, пытаясь догнать ушедшую.
Женщина с толстой жопой и развесистыми грудями сидела в местном пивняке и непонимающе смотрела на черное небо. Мысль о том, что она была отторгнута, приводила её в странное состояние отчужденности. Редкие ресницы неуклюже хлопали по темным глазницам.
- Вот вы где! – Брат Анатолия Карповича запыханный вошел под зонтик «Балтики» и уселся напротив женщины с толстой жопой и развесистыми грудями. – А я вас везде искал.
Женщина тут же вышла из ступора и дружелюбно посмотрела на брата Анатолия Карповича. Ею заинтересовались, а это сулило многое, по крайней мере в её фантазиях.
- Я вас внимательно слушаю. – Сказала женщина с толстой жопой и развесистыми грудями выговором профессионального логопеда.
- Это я, понимаете? Я, вас просил прийти. А брат мой, он  ничего не знал, поэтому так и получилось. Вы только не обижайтесь, пожалуйста.
- Ой! Что вы?! Я и не думала обижаться. – Смущенно залепетала женщина с толстой жопой и развесистыми грудями.
- Так вот, - перебил её брат Анатолия, - Давайте переходить к делу.
- Да-да, конечно. – Женщина достала свой планшет и принялась записывать какие-то данные.

По прошествии некоторого времени, Брат Анатолия Карповича, удовлетворившись, что работа проделана правильно, поспешил вернутся домой, оставив сидеть за столиком неудовлетворенную женщину с толстой жопой и развесистыми грудями.
- Ну, как? – спросил Анатолий Карпович своего брата.
В ответ брат Анатолия Карповича сложил большой и указательный палец. Взбудораженный и счастливый, он ходил по кухне, разбрасывая вокруг себя остатки обеда. Среди костей и шкуры им был обнаружен смачный кусок кошачьего мяса. С видом незатейливого гурмана, брат Анатолия Карповича забросил съестное в желудок и, отбив присутствующей семье холуйский поклон, удалился на балкон. Но уже через несколько минут, квартира Дезодорантовых огласилась гневными криками брата Анатолия. Словно ужаленный, бегал он из комнаты в комнаты и бился головой об стены и углы. Окровавленное тело брата Анатолия Карповича, не выдержав очередного удара, грузным мешком повалилось на пол.
- Что такое?! Что такое?! Что случилось?! -
Брат Анатолия ударил себя по лбу и произнес:
- Я забыл подписаться, осел!
- Что? Где подписаться?
- Какая теперь разница. – Гневно прошипел брат Анатолия. – Не видите? Я умираю…
Из спальной комнаты, на потешное шоу, выкатилась худая как ось собака Дезодорантовых. Тупая морда уставилась на лежащего  брата Анатолия.
- ДунДук, сука! – Анатолий Карпович, размахнувшись, сильно ударил собаку в живот. – Пошла вон!
Собака нехотя удалилась обратно в свое грязное жилище.
- Коля! Коленька! Что же это ты голубчик делаешь с собой? – Жена Анатолия Карповича вдохновенно причитала.
Коля лежал в луже крови и сипло ворчал. Семья Дезодорантовых удалилась из комнаты, оставив Колю одного.
За окнами раздались гудки подъехавшей машины.
- Привезли. – Сказал младший и вышел на улицу.
Через пару минут сын Анатолия внес в квартиру сначала одного, затем другого хача. Оба грязные, в запекшейся крови и по-видимому в своей.
Связанные тела аккуратно уложили друг против друга.
- Ну, что, господа! – Обратился к горцам младший дезодорантов. – Вас пригласили для того, чтобы один из вас был съеден, а другой, сначала надруган, потом убит, ну, а после, конечно же… тоже съеден. 
Два хача дерзко таращились на сына Анатолия Карповича, позабыв о том, что для приличия ситуации стоило хотя бы заплакать.
- ДунДук! – Позвал собаку сын Анатолия.
Худая как ось собака прибежала радостно виляя хвостом.
- ДунДук, кого выбираешь?
ДунДук сначала обнюхал первого хача, затем второго, и остановил свой выбор на втором укусив оного за жопу.
- Слышь, ты, ну-ка быстро принял позу Сфинкса!
Хач недоуменно уставился на сына Анатолия.
- Говорю, раком блядь встал!
Хач продолжал уперто лежать в своей непривычно-простецкой позе. Позвоночник, выбранного собакой, армяна дружелюбно принял удар сыновнего строительного башмака.
Неожиданно поняв, что дальнейшее сопротивление бесполезно, Махмуд, в лице всего армянского народа, короткими переваливаниями, но все-таки умудрился подставить свою черножопую жопу (тут я прошу простить афтора за использованную им тавтологию) восторженному ДунДуку.

Словно в отместку за прошлые обиды, собака Дезодорантовых разрывала дорогую ткань брюк, пытаясь дорваться до вожделенного очка. Крохотная писюлька увеличилась в размерах и требовательно проникала в хлипкий анус аксакала.
А вечером началась туса…