Кладбищенской поддавшись атмосфере,
Все в черном, в трауре, в печали
У гроба трезвые (пока еще) стояли.
И я стоял, грустя в какой-то мере.

Речь слушая, но, не вникая в суть –
Что-то о том, что лучших мы теряем,
Что любим и скорбим, что помним и скучаем,
И что- то там еще «в последний путь…»

Я вспоминал, как все произошло:
Инфаркт, в агонии открытый рот,
Предсмертный стон «таблетки!..идиот!»
Ну что тут скажешь? Ей не повезло.

Теперь стою у гроба матери жены,
Заветный блистер валидола в ладони прячу.
Все плачут. И я, конечно, тоже плачу…
И не страдаю комплексом вины.



Посвящается бывшей теще
(кстате – жыва ещще, сссука. И, кстате,  фсех нас ещще переживет)