Есть у нас с Мишей таварисч один, давно и успешно проживающий в городе Москве. Живет он там припеваючи, обзавелся детьми, пузом и московским акцентом, но, низкий ему поклон, о друзьях из провинции никогда не забывает.
Всё началось в одну из редких беспохмельных суббот, когда Миша позвонил мне часов в десять утра и начал что-то крайне возбужденно, сбивчиво и пиздец как громко объяснять. Первые пару минут я вообще не мог вдуплиться, чего ему от меня надо, подумал было, что он наконец-то потрахался, что с ним бывает крайне нерегулярно, но, как оказалось, причина для радости была куда более значительной. Наш московский друк решил прислать нам несколько стаканов отменной, как он утверждал (а уж в этом вопросе ему было можно доверять беспесды), купленной в Европе травы.
Тут надо сделать одно небольшое отступление. Дело в том, что трава была одним из значимых факторов, сдруживших меня с Михаилом. А начиналось наше знакомство отнюдь не с дружбы. Познакомились мы, когда я нежданно-негаданно для самого себя оказался сотрудником одного гос. учреждения. Как я уже говорил (см. «Про гавно, дебилов, Мишу и любовь»), Миша был очень романтичной натурой, и, как следствие, был влюблен практически во всех молодых сотрудниц, по большей части безответной любовью. Вся хуйня заключалась в том, что трахал этих сотрудниц по странному стечению обстоятельств я, что приводило Мишу во вполне законное негодование. Холодная война продолжалась в течение полугода, пока мы не обнаружили, что нас роднит сходство интересов, а именно  - страсть к алкоголю и легким наркотикам.

Итак, пересылку данных ТМЦ планировалось произвести простым до безобразия способом, а именно поездом через проводника. Берешь картонную коробочку, кладешь хуйню, подлежащую пересылке, захуяриваешь коробочку пятью слоями скотча, пишешь на ней, например, «Василий, Н.Тагил», даешь на лапу проводнику, а через сутки щасливый Вася хуярит эту коробочку ножницами.
    Чтобы доставить посылку как можно скорее, коллегиально решено было послать ее поездом, проходящим не через родной Ижевск, а через городок под названием Глазов, находящийся от малой родины на расстоянии чуть менее двухсот км. Поскольку из нас двоих личным автотранспортным средством обладал только Миша, было принято безальтернативное решение ехать на недавно приобретенном им чуде российского автопрома ВАЗ-2115.

18.30. До прибытия поезда осталось 20 часов
    Выехали мы чуть менее чем за сутки до прибытия поезда в Глазов, чтобы успеть потусить в одном из тамошних ночных клубов, и поразить всех глазовских женщин своим, так сказать, столичным блеском.
    Чтобы ехать было веселей, я затарился в дорогу пятью бутылками пива. Миша, увидев меня с пивом, почему-то назвал меня пидарасом, и первые полчаса со мной не разговаривал. Собственно, первые полчаса-то и разговаривать было не о чем, зато потом тем для разговоров появилось более чем достаточно.
    Началось всё с того, что Миша забыл заправиться. Нарушил, так сказать, один из главных законов дороги. Уезжать из города, не заправившись, всё равно что идти ебаться, не купив гандонов. Казалось бы, неприятно, но не критично. И всё бы блять ничего, да вот только Михаил решил сэкономить время и со словами «Я тут короткий путь знаю» съехал с трассы на второстепенную дорогу. Нехватку бензина этот мудак обнаружил гораздо позже. Как известно, ебля без гандона ни к чему хорошему, как правило, не приводит…
    
Холодно было яебу. По понятным причинам печка не работала, а мы стояли блять в поле. Я еще раз сообщил ему, что он мудак, и что наше спасение – исключительно его задача. На это Миша сказал: «иди нахуй», одел куртку и исчез в ночи. Я, как потерпевшая сторона, остался дожидаться в машине и допивать пиво.
    
20.25. До прибытия поезда осталось 18 часов 5 минут
Вернулся Миша часа через полтора, веселый, пьяный и на тракторе. Я этого буйного веселья не разделял, поскольку пребывал в довольно-таки хуевом состоянии – из носа сопли, ебало красное, и трезвый что песдетс. Я вылез из машины и выразительно посмотрел на Мишу, на что он расплылся в идиотской улыбке, раскинул руки в стороны и выдал: «Оооо тунайт, ю кил ми виз ё смайл, соу бьютифул энд уайлд…»
- Иди в песду, трактористам петь будешь – и полез в кабину трактора.
Хуй знает, что, как и чем думал Миша, пока нас буксировали до деревни, но его машину каждые сотню метров начинало тащить юзом по колее. До очага цивилизации, который казался таким близким в начале пути, мы добирались не менее часа.
Пока Миша творил хуйню, я налаживал контакты с представителями местного населения. Тракториста звали Геннадием, и оказался он предельно общительным парнем: рассказывал чего-то про озимые, коров, свиней и местных баб и постоянно улыбался мне широченной полубеззубой улыбкой.
    Я сидел, слушал Геннадия, пил водку из пластиковой полторахи, запивал её минералкой, и слушал. Из всей кучи шлака, который обильно изливался из Гены, мне удалось выудить наиболее ценную информацию -  сегодня в деревенском клубе должна была проводиться дискотэка. Геннадий так и произносил – «дискотэка», чем вернул меня в моё далекое детство восьмидесятых.
    
23.00. До прибытия поезда осталось 15 часов 30 минут
    Гена приютил нас с присущим русской деревне размахом – огромное количество жареной картошки с грибами, молоко и просто нереальные объемы водки в тех же пластиковых полторахах. После выпитого на троих литра с хвостиком мы с Мишей дружно решили, что Гена – самый распиздатый тракторист в Галактике, и заслуживает того, чтобы мы его отблагодарили, устроив проставлялово в местном найт клабе. Идея была принята хозяином на «ура», и мы пошли навстречу ночным приключениям российской глубинки.
Дискотэка носила название «Red & Black». Причины, по которым она так называлась, так и остались невыясненными, поскольку внутри кроме красных физиономий и чёрных кожаных кепок их обладателей, ничего соответствующих цветов не наблюдалось.
    Общий язык с аборигенами был найден очень быстро. Во-первых, потому, что практически все из присутствующих были Гениными знакомыми, а во-вторых, потому что ими (знакомыми) были замечены в наших с Мишей руках купюры номиналом в 1 000 рублей каждая.  Учитывая, что 50 грамм водки в местном баре стоили 20 рублей, мы были королями этого заведения. Водка продолжала литься рекой, мы отрывались под «Белые розы», и я вдруг ощутил близость с теми, кто носит гордое имя «народ», почувствовал всё безрассудно-пьяное могущество миллионов, несгибаемый характер русских людей. А потом пошел блевать.

03.15. До прибытия поезда осталось 11 часов 15 минут
    Мишу я нашел в самом темном углу, он стоял с графином чего-то жидкого и высокоградусного в одной руке и бутылкой «пепси» в другой, в окружении двух прекрасных нимф. Нимф, как оказалось, звали Маша и Вика. Маша была обладательницей милой улыбки, длинных ног и немного тяжеловатой задницы. Вике же лучше было совсем не улыбаться, неудовлетворительное состояние ее зубов было заметно невооруженным взглядом даже в темноте. Правда, справедливости ради следует отметить, что личико у неё было привлекательно-блядское, да и с фигурой был полный порядок. Миша мне сально улыбался, и изо всех прижимался к Маше. «Хуй с тобой», подумал я, и подмигнул Вике.
    Трахались у Маши дома. Она расстелила на полу пару одеял, куда мы все вчетвером и упали. Заметил я одну хуйню – Миша, когда трахается, как-то непонятно расставляет в стороны свои локти. Этим он постоянно отвлекал меня от приятных фантазий и сбивал с ритма. В конце концов меня это  заебло, и Миша пару раз получил под ребра.
    Ничего не могу сказать на счет Маши, но Вика в постели даст фору большинству городских представительниц прекрасного пола. Трахалась она с желанием, фантазией и какой-то милой откровенностью и непосредственностью. Правда, минет делать поначалу стеснялась, поэтому пришлось её аккуратно, но настойчиво подтолкнуть в нужном направлении и прикрыть одеялом.
    Что характерно, хоть Миша и кончил позже меня, но заснул сука раньше, вследствие чего я вынужден был выслушивать женский посттрахальный словесный понос.
Нимфы что-то увлеченно рассказывали, я лежал с закрытыми глазами, периодически говорил «угу», лениво почесывал хуй а мыслями в это время витал где-то в районе завтрашней накурки в лучших традициях «Грин пати комьюнити промо групп».

12.30. До прихода поезда осталось 2 часа
Разбудил всех гандон Миша. Одолеваемый непреодолимым желанием поссать, он, скрипя половицами и хлопая дверьми, метался по дому в поисках сортира. Ошибка для человека, который практически никогда не был в деревне, вполне простительная – ну не мог представить Миша, что вместо чего-то белого и итальянского ему придется справлять нужду на холоде в отверстие, пропиленное в деревянном полу сарая. После подробных объяснений он, в конце концов, спешно ретировался в направлении сортира, а я стал одеваться, поскольку времени на дорогу до Глазова оставалось в обрез.
    
Ну кто мог представить, что именно в тот момент, когда Миша выходил из дома, он будет запеленгован Машиным принцем, шедшим опохмеляться с товарищами после вчерашней дискотэки. Перехват был произведен на полпути к сортиру – первые 3 секунды слышался предупредительный мат, после чего местные «командос» бросились Мише наперерез, намереваясь отрезать его от спасительной двери дома. Миша успел первым, но успех этот был довольно-таки относительным – в туалет Мише идти уже было не надо.
По его ошалелым глазам и мокрым штанам я понял, что ретироваться придется в аварийном порядке. Мы открыли окно, выходившее в палисадник, по колено в снегу доплыли до ограды, и впиздили что было сил к машине, которая стояла у Гениного дома.  Жалко, что установленный нами мировой рекорд никто не фиксировал – было бы дело на Олимпиаде, Юру Борзаковского оставили бы далеко за спиной, в конце концов, ему никогда не приходилось убегать от ватаги полупьяных деревенских мужиков.
Золотую медаль не получили, ну да похуй. Плюхнулись в салон, Миша повернул ключ зажигания, и, расплющив педаль газа об резиновый коврик, сразу перешел на вторую космическую. Геннадий всё-таки – самый распиздатый тракторист во Вселенной. Нихуя я бы щаз этот рассказ не писал, не слей он нам несколько литров бензина. В момент, когда мы сорвались с места, от группы в кожаных кепках нас отделяло метров десять - пятнадцать. В итоге Генин бензин спас нас, но не спас Мишину машину – в вдогонку нам понеслись камни, пустые бутылки и прочая попавшаяся под руку хуета. Как показало последующее обследование, нанесенный урон оказался следующим: пластиковый бампер несколькими точными попаданиями разнесло к ебеням, равно как и одну из фар, багажник и заднее стекло также нихуево пострадали.
Миша несся по трассе и плакал, я же в это время подсчитывал потери. В итоге я лишился носков и шапки, а Миша – перчаток и немного собственного достоинства в виде обмоченных штанов. Так или иначе, мы неслись навстречу Глазову, поезду и зеленому раю. Настроение начинало улучшаться на глазах.

14.30. Час «Джа»
- Михаил, Глазов
- Ща посмотрю…
(невзъебенно долгая пауза… я был уверен, что Миша щаз обоссытся второй раз за сутки, в данном случае – от нетерпения и предвкушения праздника)

- Не, для Михаила ничего нет
- Блять, как так нет??? Смотри еще раз!
- Хули там смотреть? Две коробочки всего
- Смотри быстро, сука! – Миша говорил тихо-тихо
- На хуй иди, ладно?

Проводник, наверное, жалел потом об этих своих словах, поскольку сначала Миша вложился ему в зубы, а потом он был аккуратно, но очень больно отмудохан нами обоими.
- Ты, сссука, до Тюмени своей живым не доберешься.
- Патшаны, так поезд в Машкву идет…

Мы с Мишей переглянулись. Лично я к этому моменту уже с трудом сдерживал истеричное хихиканье, и смотрел на Мишу исключительно из любопытства, поглядеть, как его неустойчивая психика перенесет данное потрясение. Но Мишин мозг отказывался верить в произошедшее.

- В какую нахуй Москву?
- Как в какую, в шталицу!
- Это блять какой поезд? Москва – Тюмень?
- Пощти… Тюмень - Машква
- А где ебать его тогда Москва – Тюмень???
- Дык пять минут как ушел…

И вот только тут Мишу догнало.

Он медленно побрёл к зданию вокзала
- Миш…
- Иди на хуй.
- Миш, ну ты чего?
- Иди на хуй.