Черт был облезлый, словно молью траченный. Вид имел жалкий: грязноватая шерсть торчала клочьями, красные глазки слезились, а поросячье рыльце морщилось старым сапожным голенищем. Длинный хвост мелко, заискивающе подрагивал, как у нашкодившей и ждущей справедливого наказания собаки. В руках черт держал неказистый, искусственной кожи портфельчик.

– Бес? – утвердительно спросил Анатолий Карлович, инженер-электрик шестого разряда.

Черт отчаянно замотал кудлатой башкой. Не понять: то ли да, то ли нет. А впрочем, что тут понимать? – и так видно.
– Вражья, значит, сила? – уточнил дотошный Анатолий.

Черт открыл пасть, продемонстрировав небольшие острые зубки, проблеял: "А-а… э-э…", затем уныло кивнул и потупился, обратив взор на крашеные масляной коричневой краской доски веранды. Голый хвост с драной кисточкой на конце обвился вокруг ног. В волосьях кисточки запутались репьи. Ноги оказались вполне себе – козлиные, с твердыми желтоватыми копытцами, а вот рога подвели – один хилый и кривоватый, другой вообще обломан наполовину.

Закончив осмотр, но отнюдь им не удовлетворившись, инженер-электрик присел на колченогий табурет, ютившийся подле низенького дачного столика. Табурет жалобно скрипнул: комплекцией Анатолий Карлович обладал преизрядной. Крупнотелый, сильный, громогласный, с выпирающим "борцовским" животом, он быстро гасил уличные драки, пользовался успехом у женщин, почитывал на досуге фантастическую литературу и совсем не обижался на шутливое прозвище "Три Толстяка". Возражал только: прежде чем клички давать, изучили бы первоисточники, намекая на соответствующую книжку Юрия Олеши. Сам Анатолий из всех героев книги останавливал выбор на оружейнике Просперо. И шевелюру имел подстать – рыжую, вихрастую.

– Э-э… – промямлил черт, напоминая о своем присутствии.

Инженер, не спеша, налил себе клюквенного морса из пузатой трехлитровой банки. Зачем-то понюхал его и, смачно глотнув, опорожнил кружку. Тоже пузатую, с надписью: "Толик".

– Погодь, – сказал. – Щас, – плеснул еще морса. Зажмурился. – Хор-рошо…
– А… – пискнул черт, – можно мне? В горле… э-э… пересохло.
– Конечно, – обрадовался почему-то Анатолий. – Да ты садись, – предложил с радушием и пододвинул черту второй табурет.

Тот чинно сел, подобрал копытца, потянулся за кружкой. Ладошки черта были черненькие, как человеческие, но с когтями. Неаккуратно обгрызенными и с кучей заусенцев. Заметив внимательный взгляд хозяина, черт застенчиво убрал левую руку за спину, а правой перехватил кружку так, чтобы спрятать когти. Шумно отхлебнул, поперхнулся, закашлялся. И чуть не сверзился с табурета, когда Анатолий доброжелательно похлопал его по загривку: силой-то инженера Бог не обидел.
Вскоре с морсом было покончено; банка опустела, дно ее сиротливо устилали скукоженные клюквины.

– Прошлогоднее варенье, - произнес Анатолий Карлович. И подкурил сигарету.

Гость же достал хитро изогнутую трубочку и кисет табака. Сидели, попыхивали. Около отцветающих вишен и черноплодной рябины с негромким гудением вились пчелы. На пол незастекленной летней веранды причудливым кружевным узором ложилась тень от близких яблонь; воздух пах свежо и приятно, а легкие дуновения ветерка напоминали о грядущей вечерней прохладе и "горящей" путевке в Крым. Которая – вот зараза! – стоила довольно приличных денег, но… но… Да и профсоюз помочь обещал.

– Ну-с, товарищ Черт, – прервал наконец молчание Анатолий, – с чем пожаловали?

Тот встрепенулся, водрузил на стол обтерханный портфельчик, щелкнул тусклым замком, принявшись извлекать на свет божий различного рода бланки и формуляры.

– Вот, значит, – сказал он, – Договор, Страховка, Контракт. Прочие документы.

Хозяин дачи недоуменно хмыкнул, и черт пустился в долгие, нудные, путаные объяснения.

* * *

Явился черт ближе к обеду. Когда набрякший, налившийся до краев ослепительным белым свечением солнечный диск испепелял землю: долы, веси, а также местную обмелевшую речку Неструху. Которая, километров через двадцать, впадала в не более полноводную Вычету. Май в этом году выдался необычайно знойным.

– Разрешите? – робко донеслось от калитки.

Приблудный двортерьер Тузик,  дремавший по случаю жары в будке у входа, голоса не подал: очевидно, убежал по своим, собачьим надобностям.

– Входите, – откликнулся сидящий на веранде Анатолий. – Не заперто.

Калитка скрипнула, и посетитель торопливо зашаркал по виляющей меж смородиновых кустов тропинке. Инженер привстал с шаткого табурета, учтиво подавшись навстречу, и – замер на полпути. Всмотрелся, моргнул, зажмурился что есть мочи, всмотрелся по новой. Наваждение так и не сгинуло.

На крылечке, на широких ступеньках с резными перильцами стоял… черт.

– Здравствуйте, Анатолий Карлович, – сказал черт писклявым козлетоном.

Хозяин едва заметно поморщился, а гость дернул угловатым плечиком, понял: промашку дал.
Отчество свое, мягко выражаясь, Анатолий Карлович не любил. Во-первых, отдавало оно какой-то нерусскостью, а во-вторых, частенько служило поводом для насмешек вкупе с фамилией Кларин. Отчество, если можно привести подобное сравнение, Анатолию жало, вроде недавно купленных и неразношенных еще туфель. Как жил-поживал с таким именем отец, Карл Иванович, названный в честь великого теоретика-экономиста, история умалчивает.

Ну а Толик жил плохо. И в школе самой безобидной Толиковой дразнилкой была скороговорка "Карл у Клары украл кораллы".
Поэтому инженер-электрик шестого разряда слегка разозлился и решил осадить нечистого.

– Бес? – спросил уничижающе, понизив пекельный ранг гостя. – Вражья, значит, сила?

Если Анатолий и удивился, то виду не подал. Фантастическая литература, штудируемая им в свободное время, изобиловала куда более смелыми примерами и сюжетами. Черт скорчил печальную мину, развел лапками, бес, мол, что поделаешь? Хозяин дачи, видя такое смирение, оттаял сердцем, предложил сесть. Налил чертяке клюквенного морса. Уговаривать себя тот не заставил.

Кружка за кружкой – приговорили трехлитровую банку: жара способствовала. Покурили. И когда инженер спросил: так в чем дело, милейший? – черт раскрыл карты. Оказалось, да-да, Анатолий не ослышался, лукавый пришел не покупать, а продавать.

– Очень удобно, – толковал черт. – Грешите, сколько влезет. Настанет пора – опля! – вы, белый и пушистый, следуете прямиком в Рай. А покупка ваша, соответственно – в Ад.

Анатолий задумался, сморщил лоб, с надрывом продекламировал какой - то стих про запасную душу. Он гордился своей начитанностью.

– Совершенно верно! – зааплодировал черт. – Браво! У вас талант.

Анатолий смутился и поспешил сообщить, что стих не его. Черт однако сказал, что подразумевал ораторские способности инженера, окончательно вогнав того в краску.

В это время прибежал хозяйский пес. Сначала он нагло облаял гостя, а после, разглядев, кто же это такой, напрудил большую, остро пахнущую лужу и, конфузливо гавкнув, скрылся в конуре.

– Э-э… – очнулся Анатолий Карлович. – Насколько законна сделка?
– Абсолютно законна, – заверил черт. – Вы покупаете душу, добровольно переданную адским стряпчим. Комар носа не подточит. Понимаете, – шепнул вкрадчиво, – в связи с новым решением Небесной канцелярии и Преисподней, душа, отданная Диаволу, но не запятнанная прегрешениями считается условно-непорочной. Представьте, заключил человек Контракт, получил здоровье, долголетие, деньги, славу – живет, не тужит. Но не грешит, стервец. Блюдет и придерживается. Он, значит, невинный, а мы – в убытке. Поэтому – выкручиваемся, как можем. Так будете покупать?
– Надо подумать, – нерешительно пробормотал инженер. – Что, прямо вот… сразу?
– Ну, знаете ли, – возмутился черт, собирая бумаги в портфель (или делая вид, что собирает). – Такие условия, эх!
– Погоди, погоди-ка, – разволновался Анатолий. – Какие условия? Ты не говорил.
– Неужели? – делано изумился нечистый. – Отличные, просто великолепные! М-м… пальчики оближешь. Десять лет жизни с правом использования.
– Много, – насупился инженер. – Сбавь, а?
– Не на базаре, – оскорбился черт. – Прейскурант-с. Вполне приемлемый, между прочим. Я ж вам до конца жизни душу отдаю, а с вас требуется всего-то червонец.
– И, греши – не хочу? Нарушая любую заповедь?
– Да-с. Именно так.


Анатолий встрепал буйные кудри, прикидывая: в чем подвох? Непрезентабельная внешность собеседника вызывала жалость и сочувствие, а посему – внушала доверие. Ну разве может этакий бедолага обмануть? Облапошить, надуть, обмишулить?! Вряд ли. Сообразил, что теперь-то точно поедет в Крым, и уж там…

– Согласен, – махнул рукой. – Где подписывать? Кровью? – осведомился с притворным ужасом.
– Вот, – черт протянул красный зализанный маркер. – Держите. Сейчас оформим Договор купли-продажи и Закладную.
– Какую закладную? – опешил Анатолий Карлович. – Ты мне не крути тут.
– За-клад-ну-ю, – раздельно произнес черт. – О передаче души на хранение. Вы что, с двумя душами жить вознамерились? Своей и чужой?
– А… потом? – вконец растерялся инженер-электрик.
– В дальнейшем обремененная грехами покупка отправится в Геенну, а ваша безукоризненно чистая душа – в Эдемский сад. – Черт пытливо смотрел на мужчину, умудряясь одновременно раскладывать на столике бумаги. – Здесь, здесь и здесь, – отчеркнул. – Распишитесь. Фамилию, имя и отчество полностью. Укажите дату. Для начала – ознакомьтесь.

Анатолий кивнул и, будто в трансе, потянулся к белому, покрытому убористыми строчками текста листу.

* * *

Подходя к калитке, скрытой кустами смородины, черт неожиданно преобразился.

Уже не прежний облезший и жалкий, наоборот – рослый, статный, с лоснящейся смоляным блеском шерстью и витыми мощными рогами. Окованные сталью копыта попирали землю, ноги высились дорическими колоннами, на торсе, достойном Колосса Родосского, сидела огромная, с чугунный котел, голова. А с чем сравнить его рдеющие багряным жаром очи? Разве что с боевыми лазерами звездолетов пресловутой Империи Зла, которая нередко мелькала на страницах фантастической литературы, читаемой Анатолием Карловичем. То был черт из чертей – Абигор Азазелевич, краса и гордость сатанинского племени.

Он слегка царапнул ворота кривым когтем, и точно печать легла на них, заставив озариться аспидно-черным светом нарисованного знака – пятилучевой звезды в круге, именуемой меж сведущими людьми пентаклем.
Черт усмехнулся, вспомнив, как клиент умилился фразе "Адские служители обязуются никоим образом не причинять вреда переданной на хранение сущности". "То мы, а то – люди, – размыслил он. – Сам-то на чью душу грешить станешь?" – и превратился в немного толстого, лысоватого, среднего роста обывателя в рубашке-апаш, длинных, ниже колен, шортах-бермудах и резиновых шлепанцах. "Хранение производится в условиях, максимально соответствующих привычной среде обитания, – с удовлетворением проговорил он. – Да-с, так-то".
Вышел со двора, аккуратно притворив калитку. Тузик, забившийся в дальний угол будки, дрожал от ужаса и тонко, отчаянно скулил, потрясенный увиденным.




– ЗдорОво, Абигор, – поприветствовали черта. Тот обернулся.
Стоящий напротив поджарый, делового вида гражданин в сером костюме-тройке и при галстуке тянул губы в вежливом оскале. На лице, затененном летней матерчатой шляпой с широкими полями, блестели капельки пота.

– Привет, соперник, – откликнулся черт. – Жарко, да? А мне – нет, – рассмеялся. – Эту дачку я уж окучил, так что не надейся. Видишь, знак? – ткнул пальцем в ворота.

Шакс, мелкий демон из вражеской команды нахмурился.
– Шустрый, – протянул. – Ниче, до конца недели времени много, – вздохнул: – Жаль, что не город на этот раз выпал. Деревня задрипанная. Тьфу! Где тут размахнуться? А в городе мы б вас сделали.

– Ну-ну, – усмехнулся черт, вспомнив, как судья Молох скомандовал: "На старт. Внимание. Марш!" – и их выбросило на окраине сонного, разомлевшего от зноя поселка. Сплюнул презрительно и, насвистывая популярный мотив "Девять кругов Ада", пошел вдоль улицы, направляясь к близлежащему дому. Невзрачный портфель искусственной кожи, битком набитый Договорами, Закладными, Страховками и другими бумажками, покачивался в такт шагам. Метод "давления на жалость" работал безотказно.
"Попарься, попарься, болван, – думал черт про Шакса. – Увидим еще, кто выиграет. Не умеете вы приспосабливаться к обстановке. В лоб действуете, напрямки. Дурачье".

Демон в костюме-тройке задумчиво взирал на удаляющуюся спину Абигора, теребил синюю худющую папку с завязанными на бантик тесемками, кривил морду. Затем поскреб в затылке, развернулся и потопал в обратную сторону – к своим. Докладывать – что да как и, быть может, перенимать чертовы передовые методы.

Традиционные майские соревнования по выманиванию душ средь местного населения только начинались…