Он шел по темной улице, пытаясь сосредоточиться и периодически отхлебывая из узкой фляжки порядком остывший ирландский виски. Эта старая фляга, когда-то подаренная другом на день рожденья, была напоминанием и одновременно связью с прошлым. Она была из той, уже порядком затуманенной жизни. До, до того как он встретил ее.

Иногда он пытался вспомнить, как это произошло. Часто, мучаясь бессонницей в пустой одинокой постели, пытался восстановить цепь событий, проанализировать когда мозг перестал воспринимать команды разума, начало безумия, которому он время от времени отдавал себе отчет, но не мог преодолеть. Любимый бар, шум, характерный для выходного дня, стол, заставленный кружками и стаканами, пачки сигарет и полные пепельницы, приятели и знакомые, точно, друзей не было, ведь он бы запомнил Друзей рядом, да и они напомнили бы ему о той ночи. Раньше он ее не видел, по крайней мере не замечал, но хотелось думать именно так, банально до тошноты: вспышка, разряд молнии, обухом по голове. В реальности было проще, значительно проще: его полупьяный взгляд встретился с бесенками, игравшими в ее линзах. Да и дальше все шло по накатанной, годами устоявшейся схеме: выпивка, танцы, поцелуи. Утренний секс, который пытался восстановить детально, это же был их Первый раз. Бесполезно.

Мухосранск. Место, где он ни разу не был, хотя не раз хотел. Хотел увидеть городок в котором она росла, училась, где жили ее родители, посмотреть на подруг, друзей, погулять по набережной, просто подышать чистым воздухом. Воздух и правда, чистый, трезвит, морозит. Легкое кашемировое пальто и осенние туфли явно не по сезону, кругом сугробы, несколько сотен верст от столицы, никакой «Еврозимой» и не пахнет.

Наваждение пришло потом, через пару дней, может быть неделю. Какое-то незнакомое, а может забытое, чувство, как вирус проникло внутрь, отдаваясь неожиданными сердцебиениями, потными руками и пульсированием висков. «Надо бы отдохнуть, подлечиться что ли, гонка эта заебала уже»- обычные мысли для мужика его возраста. Знакомые, знакомые знакомых, уходили с пугающей частотой, минимум раз в год. День, два пьянки стирали из подсознания негатив, уничтожали желание разорвать позорный круг денежного безумия. Проснувшись необычайно рано с желанием то ли опохмелиться, то ли поссать, может и то и другое, он осознал вдруг причину недомогания. «Телефон, где телефон? Номер, я ведь записывал номер… написать, нет, позвонить, сколько времени то? Пиздец, ночь практически». Ощутив какую-то физическую зависимость от другого человека, он даже не испугался. Страх за себя, даже обычное чувство самосохранения, словно кто-то ластиком стер.

Начинало светать, фляжка опустела, в портфеле лежала еще неоткрытая бутылка «Джеймисона». Куда идти? Ни адреса, даже района он не знал, в голове вертелись только названия дискотек, про которые она рассказывала. Какие дискотеки в 7 утра? Почему-то казалось, что ноги сами должны привести к ее дому.

Несколько месяцев он ощущал счастье. Оно было большим, как аэростат на ВВЦ и полупрозрачным, словно утренняя дымка. Казалось, его так много, что даже если делиться с каждым встречным, оно никогда не закончится. Так и жил, не строя планов, спя по 4 часа, устраивая ежедневные праздники, окончательно забыв про условности и ограничения. Искренне не понимая как жил до того, наслаждался часами и минутами, проведенными вместе.

Прохожих не было, сфокусировавшись на окружающем пейзаже, стало понятно, что это не город, скорее, какая-то лесопарковая зона, с широкими тропинками и лыжной колеей. Прислушавшись, удивился полному отсутствию звуков, ничего – даже отдаленного гула машин. Чистая, пустая тишина, а ведь казалось что он не один, люди рядом, жизнь идет рука об руку, яркая и громкая.

Ссоры, конечно, были. Короткие, нервные, с бешеным выбросом адреналина, неизменно заканчивающиеся таким же бурным примирением, будто идешь по лестнице – вверх, все время вверх. Не вниз ведь спускаться? «Да, виноват, исправлюсь, сделаю как ты хочешь». Тяжелее были разлуки, тоже недолгие, порой не очень нужные. Ее фотографии были везде: в телефоне, компьютере, на столе, только ее, он не любил смотреть на себя. Разговоры в любое время суток, часами. Вдруг, внезапно, она пропала. Так же, показалось, как появилась. Номер сначала помолчал, затем отключился. Ни на одной квартире, ни в одном их любимом месте, ее не было. Какие-то вещи на полках, книги, которые читала, женские мелочи. Запахи, ароматы, знакомые духи. Вечером, когда все разошлись, он открыл сейф, забрал всю наличность, разложил, по привычке на несколько пачек, и поехал на вокзал. Самолеты в Мухосранск не летали, поезда были проходящими, главное они были, так же как всегда были самые дорогие билеты. Никто не знал, что он уезжает, никто вообще ничего не знал. Телефон был включен.

Почему-то ощущение, что кто-то шел рядом и тут пропал, стало явно ощутимым. Он оглянулся, посмотрел по сторонам – нет, пусто. Автоматически пожал плечами, будто от удивления, сделал еще несколько шагов, в кармане заурчал мобильный, как-то резко, необычно. Быстрее снять перчатки, ответить, ну кто может звонить в такое время!?

Последнее, что он услышал: несколько быстрых шагов и рассекающий воздух не то свист, не то порыв ветра. Удара он уже не почувствовал.