Начало фтыкать здесь - http://udaff.com/creo/65396.html

Мы с Дениской вышли из «Локомотива» где наконец-то посмотрели «Дневной Дозор». Сынишка вслух рассуждал, на какой скорости должен был ехать «Феррари», чтобы не свалиться со стены гостиницы. Я вполуха слушал болтавшего Дениса и думал о том, что книги о Дозорах намного глубже и неоднозначней, чем получилась кинематографическая версия. Впрочем, фильм смотрелся, наверняка соберет хорошую кассу, а большего от него и не требуется. Сын продолжал с воодушевлением комментировать спецэффекты, кино было рассчитано на это поколение - поколение готовых решений. Вот вам Светлые, небритые, в брезентовых куртках, но хорошие. А вот Темные – на шикарных тачках, в одежде от Пако Раббане, но плохие. Масс-культура отучает думать. В фильме не осталось места внутреннему миру дозорных, чтобы изменить историю, достаточно сп#здить по пьяни Мел судьбы, да переписать свою ошибку. Поэтому молодежь не задумывается всерьез о терроре, о техногенных катастрофах, о том, что после Второй мировой локальные войны не прекращались ни на один год. А зачем?! Всё равно за секунду до взрыва какой-нибудь харизматичный герой вроде Брюса Уиллиса перережет нужный проводок и спасет это глупое человечество.

С неделю назад я честно рассказал Полинке о своей измене, как мог объяснил, что связался с Ляззат в пьяном виде, она не напрягала насчет отношений и я использовал её для секса. По-моему жену немного успокоило, что я просто закобелировал, но теплоты между нами так и не осталось. Полинка была неглупа и видела, что со мной что-то происходит, бросив пить и устроившись на приличную работу, я снова обрел уверенность и пошатнувшееся уважение у окружающих. Насколько я понимаю, ей нравились такие перемены, именно таким она меня и выбрала из немалого количества парней, добивавшихся её в юности. Но всё же я ещё робел перевести наши отношения в старое русло, молчал и пытался угадать её желания.

Когда мы вернулись Дениска сразу пошел спать, впечатлений и свежего воздуха сегодня он отгреб. Полинка уже постелила и смотрела какую-то белиберду по телевизору. Я сразу заметил, что на ней блестящая, короткая черная ночнушка с офигенным вырезом, залезть в который у меня всегда чесались руки. Боясь вспугнуть надежду, я плюхнулся на кровать ближе к ней, чем в последние три месяца. Посмотрев немного телевизор, я осторожно повернулся к жене и поцеловал её глаза. Полинка не обняла меня, но и не отстранялась. Заводясь, я продолжал ласкать её, Полинка молча принимала мои объятия, покашливая, чтобы скрыть участившееся дыхание. Когда она чуть заметно подалась ко мне, я окончательно потерял голову и подмял жену под себя.

***

Притворившись, что задремал, я разглядывал жену из под ресниц. Она полулежала на высоко поднятой подушке и смотрела телевизор, подперев голову одной рукой, второя лежала на животе. Я видел, как чуть заметно вздрагивают её пальцы, поглаживая низ живота. Значит всё хорошо, значит, она получила столько же удовольствия, сколько и я.

- Скоро «Гладиатор» на «Рике» начнется, сто лет Рассела Кроу не видела, иди перекуси, в сковородке ещё горячее. – промурлыкала Полинка.

Все-таки мужчины и женщины произошли от разных обезъян, я старательно притворялся спящим, но Полинка откуда-то узнала, что это не так. Улыбаясь от уха до уха, я пришел в кухню и с любопытством заглянул в сковороду. В сковороде была жаренная с луком печень. Я разулыбался ещё больше, дома кроме меня никто печенку не любил, Полинка приготовила ужин специально для меня. Я кушал и по-идиотски улыбался, когда в кухню пришлепал сонный Дениска. Не обращая внимания на меня, он залез в холодильник и почесав взьерошенную голову, достал оттуда пачку «Снежка». Усевшись за стол, сын задумался, насыпал в кружку две ложки сахара и напился. Увидев, наконец мое довольное лицо, он улыбнулся мне в ответ перепачканной «Снежком» мордашкой и я вдруг увидел в нем, как в зеркале, себя. Себя, но юного, неиспорченного желаниями, незагруженного проблемами. Дениска поставил кружку в мойку, опять задумался и вымыл её. Выходя, он обернулся и зачем-то сказал:

- Па, а ты как раньше стал.

Уставившись в спину уходящему сыну, я начал понимать, почему всю прошлую осень меня доставали мысли о сказочной птице феникс, которая умирает, когда приходит время и возраждается вновь.