Юра не мог уснуть. И это было не из-за того, что стояла жара, как в помидорной теплице, и не потому, что влажные от пота простыни стали похожи на мокрую туалетную бумагу, и даже не потому, что в силу своего высокого роста он никогда нормально не помещался на этих чертовых плацкартных полках сделанных под расу азиатов. Глаза были крепко закрыты, но столь желаемый сон, который мог бы помочь сократить время изнурительного пути не приходил. Слуховое восприятие Юры не могло расслабиться, напротив, оно каждым своим рецептором ловило раскатистые, беспощадно рвущие покой звуки, которые рождались в носоглотке соседа по купе. Храп вырывался с нижней полки, фокусировался стенками и, овладевая мозгом Юры, сжимал его сознание не хуже бычьей кишки,
одеваемой в свое время янычарами на бритые головы врагов с целью подрыва боевого духа пытаемых бедолаг.

Юра наблюдал за своим мучителем, уныло свесив голову с верхней полки. Пьяная тварь спала безмятежным сном и сладко пускала с отвисшей губы ниточки слизи на засаленную, грязно-серую рубашку. И это в то время, когда Юра не мог найти ни секунды покоя по его вине! Это уебище спало фактически его кровью и нервами! К истощающему храпу присоединилось еще и гнилое зловоние перегара и не видевших стирки носков. Очередная волна храпа добила Юру: тот соскочил с полки, и резко ткнул борова в ребра, стараясь прикасаться к нему как можно меньшей площадью своего указательного пальца.
- Га? Шо? Шо таке?
- Вы можете не храпеть? Уснуть невозможно!
- Та-та, добре.
Боров повернулся на бок и спустя полторы минуты сладко захрапел с удвоенной интенсивностью. И снова легкий шлепок по спине прерывает его здоровейший сон.
- Шо? А, то ти знов? Заїбав! Дай поспати по-людськи! Чого доїбався?

Юра стоял в тамбуре и докуривал уже вторую сигарету быстрыми и глубокими затяжками. Его было тяжело вывести из себя, но если это случалось, то успокоение могло не приходить часами. Вглядываясь в быстрые огни черной ночи, он казнил себя за то, что его поставило на место какое-то одноклеточное животное, без зачатков ума и общечеловеческих понятий культурного поведения. От отсутствия сна и сигарет стало давить в висках…

Юра прошел вагоном. Многие не спали и Юра понимал почему. А эта сука спит. Он стоял у широкой спины соседа, которая равномерно и ритмично расширялась и сужалась от мирного и сладкого храпа. Прошло секунд десять. Юра нанес первый удар неосознанно. Инстинктивно и уверенно. Как будто кто-то управлял его рукой. Захваченная в купе проводника отвертка вошла в спину почти по самую рукоятку. Сосед взвыл и по телу Юры прошла дрожь, которая немного прояснила его разум. Но пути назад нет. Юра прижал шею соседа к подушке и нанес еще два удара. Тот орал, а Юра получал какое-то необъяснимое удовлетворение. Спина превращалась в огромную кровоточащую рану, а грязная простыня уже натянула лужицу алой крови. Юре становилось легче. Он настолько увлекся, что даже не заметил, как на него смотрел военный с полки напротив. Они встретились глазами. Взгляд военного был уверенным и полным ненависти и злобы. Юра понял, что все кончено. Военный спрыгнул со второй полки. Юра еще крепче сжал отвертку и приготовился к стычке. Но военный медленно стянул сверху подушку и с немалым усилием накрыл ею голову полуживого соседа по купе. Воодушевившись неожиданной поддержкой, Юра нанес еще несколько ударов. Тело жертвы еще шевелилось, но силы уже прощались с еще здоровым три минуты тому назад телом. "Кончай эту падлу, ребяты!". Юру и военного передернуло. Они повернулись на хриплый шепот. В углу купе, замотавшись в простыню, сидела маленькая бабанька и улыбалась своими деснами, из которых торчал зловеще сверкающий в тусклом свете купейной лампочки золотой зуб.

Сладкую тишину прерывал размеренный стук колес. Юра с военным восстанавливали дыхание. Они сидели возле еще теплого трупа с торчащей в спине отверткой. Кровь начала заливать купе, а бабушка смотрела в ночь. Юра понял ее. Труп оказался тяжелым и вытолкнуть его в окно помогали студенты с "боковушки" напротив. Юра тщательно протер отвертку и отнес ее обратно в купе проводника. Тот спал на столике. Юра уже осторожно выходил, но внезапно раздавшийся храп заставил его остановиться…