ЧУВСТВО НЕБЛАГОДАРНОСТИ.

Прошел почти год с тех пор, как он с помощью начальника полиции разгромил отряд Железнова. Пленных повесили на площади. Труп Железнова тоже висел в петле долго, пока не засмердел, и голова не отвалилась.

Любое неповиновение подавлялось мгновенно и безжалостно. Страшно боялось местное население Штадлера и Федьку. Боялись, ненавидели, поэтому и тихо было в их районе до тех пор, пока не приблизилась с победными боями к городку Советская армия.

Герр Штадлер, поспешно суетясь, отправлял в Германию всё, что "нажил" за это время. Воевать он не любил, но инженер и стратег был неплохой, и поэтому укрепления вокруг городка поражали своей неприступностью и хитроумием. Немцы засели плотно и отступать не собирались.

Но сам Штадлер в глубине души понимал, что для него война кончена, и теперь нужно больше думать о себе, чем о фюрере и Третьем рейхе.

В кресле возле печки-голландки понуро сидел начальник полиции Федька, нервно поигрывая пальцами. Три года он отдал служению идее германского социал-национализма. Три года он мечтал о том, что когда-то на равных сможет общаться со Штадлером, станет с ним на одну золочёную ступень.

Но этого не произошло. Даже адъютант Штадлера, тупой толстомордый немец Ганс, разговаривая с Федором, не скрывал своего превосходства. Он даже смотрел всегда поверх Федькиной головы. Как же, он же германец - ариец чистой воды, "голубая кровь", а Федька, хоть и служит им верно, как собака, всего-навсего "бульбаш" - представитель низшей славянской расы.

И это уже навсегда, этого не исправишь.

Кривоногий лысеющий Штадлер торопливо перебирал документы, открыв стальной несгораемый шкаф. Кое-что он сжигал, бросая в открытую дверцу печки-голландки, некоторые бумаги прятал в толстый портфель. Адъютант Ганс торопливо носил в машину чемоданы и тюки. Немецкая комендатура была охвачена паникой и суетой.

- Герр Штадлер, - вдруг произнёс Фёдор, - ты уезжаешь, а я? Что мне делать?

- Не знаю, Федка, - торопливо затараторил Штадлер, - ти толжен думайт сам! Ми не можем всят тебья с собой! Тфой земля здесь! Ти должен сам засчисчайт её от коммунист! Ти и тфой зольдатен будьет засчисчайт город!

"Пошёл ты в жопу!" - подумал Фёдор.

Герр Штадлер, бегая по комнате, продолжал говорить, путая русские и немецкие слова, но Фёдор уже не слушал, он принял решение. Отчаянно жестикулируя, герр Штадлер подскочил к окну и увидел, что на улице Ганс уронил тяжеленный чемодан, и все содержимое высыпалось прямо на землю. Ругаясь по-немецки и по-русски, Штадлер побежал вниз.

Федька понял, что само провидение даёт ему этот шанс. Быстро подойдя к сейфу, он стал стремительно перебирать бумаги. Кое-что было совсем неважным, кое-что никому теперь ненужным, некоторые бумаги представляли интерес и не только для Фёдора, а внизу на полочке стояла коробочка, содержимое которой всегда могло быть очень полезным.

Серьги, кольца, браслеты, золотые царские червонцы и прочий драгоценный хлам, который при бесчисленных обысках изымал Штадлер в "пользу Германии". Не брезговал ничем. В отдельном мешочке лежали золотые зубы. Федька распихал всё это по карманам, за пазуху и направился на улицу. У входа в комендатуру он столкнулся со Штадлером, ругающим неловкого Ганса.

- Прощайте, герр Штадлер, - козырнув, сказал Федька, - увидимся в Германии.

- Прощайт, прощайт, Федка, - заторопился Штадлер и побежал наверх.

Торопливо прыгнув в служебную машину, Федька бросил водителю: "Гони быстрей!" Пожилой водитель пожал плечами и врезал по газам.

- Куда теперь спешишь, Фёдор Данилович? - спросил он.

- Сейчас увидишь, - усмехнулся Федька, и точно - через пару минут их стали догонять два мотоцикла с фрицами. Немцы выпустили вслед машине короткую очередь из пулемёта.

- Остановиться? - удивлённо спросил водитель.

- За поворотом у пролеска, - ответил Федька, передёрнув затвор немецкого автомата. - Я выскочу, а ты гони дальше. Может, свидимся ещё. Прощай.

Водитель ни о чем больше не спрашивал, тормознул у пролеска, Федька выпрыгнул и залег в кювете. Машина рванулась по разбитой и грязной колее, а Федька пополз к краю дороги, отстегнув от ремня две гранаты.

Фашисты были рядом. Взревели на скользких колдобинах стальные моторы немецких мотоциклов, когда они приблизились, Федька, одну за другой бросив гранаты, нырнул поглубже в кювет. Один мотоцикл перевернуло в воздухе, отбросило в сторону колёсами вверх, другой едва задело, он заглох.

Раненый водитель уткнулся грудью в руль, а испуганный пулеметчик в коляске разродился длинной очередью вслед скрывшейся машине. Потом суетливо, зацепившись за пулёмёт, стал вылезать из коляски. Федька из кустов расстрелял его в спину.

Второй мотоцикл загорелся, оба "фрица" были мертвы и полыхали. Федька подошёл к мотоциклу, взял за шиворот водителя и скинул в грязь. Упав, тот забормотал что-то по-немецки и застонал.

- За нашу Советскую Родину! - ухмыльнувшись, произнёс Федька, ткнул стволом автомата немцу в зубы и нажал на курок.

Брызнувшая кровь и осколки зубов смешались с грязью. Фёдор грустно посмотрел на труп и вдруг яростно, с остервенением пнул мёртвого немца в бок:

- Мало я для вас сделал? Жопу рвал! Всех продал, а вам теперь дела нет!

Заревел мотор легковушки. Этот звук Фёдор узнал сразу. Да, очень дорого Штадлеру его золотишко, если он сам, толстый рыжий трус, кинулся за ним в погоню. Чёрный блестящий "фолькс", ныряя в ухабы, приближался.

Герр Штадлер, сжимая потной ручкой пистолет, поторапливал Ганса, сидевшего за рулём. Он боялся, что посланные им солдаты, убив Федьку, сами похитят его, Штадлера, золото, которое он собирал по крупицам в этой ненавистной стране.

Картина, вдруг представшая перед Штадлером за поворотом, ничуть его не обрадовала. На обочине пылал мотоцикл, придавив собой двух мёртвых горящих немцев. Второй стоял чуть поодаль, а рядом с ним в луже крови лежал солдат Рейха с размозженной головой. Ганс остановил машину и вопросительно посмотрел на Штадлера.

- На мотоцикле нет пулемёта, герр, - холодно и спокойно произнёс он.

Это и взбесило Штадлера.

- Поворачивай, - от страха истекая потом, закричал он на адъютанта. "Чёрт с ним с этим золотом, - подумал Штадлер, - живым нужно уйти. Какая хитрая и подлая лиса этот Федька!"

Но проклятые дороги этой страны! Сколько завязло в них великих полководцев всех времён и народов! Несчастный герр Штадлер сидел в ревущей машине, бессильно пытающейся вырваться из весенней грязи белорусских дорог.

Ганс крутил руль, раскачивал автомобиль, стараясь выскользнуть из топкой лужи, но от этого машина совсем села днищем на землю. Мотор заглох. Стало тихо и страшно, как в склепе. Сквозь забрызганное грязью окно машины весело светило яркое весеннее солнышко, согревая салон.

Герр Штадлер сидел и ждал, когда раздастся выстрел, и он умрёт, но вместо этого на дереве громко каркнула ворона. Штадлер вздрогнул. Похоже было, что Федька ушёл. Зачем ему жизнь несчастного Штадлера, когда у него в карманах всё его состояние. Нужно было выходить на дорогу и выталкивать автомобиль из грязи. Штадлер закричал на Ганса, тот покорно выскочил из кабины, а Штадлер пересел за руль.

Как только Ганс вылез, он был убит.

Герр Штадлер - бесстрашный немецкий офицер - застыл, боясь шелохнуться. Как глупо, как неразумно поступил он. Три года окружал себя великолепной, надёжной охраной, три года берёг свою драгоценную жизнь, а сегодня рванулся в лес практически один, без солдат. Всё из-за этого проклятого золота! Да пропади оно пропадом! "Бежать! - мелькнуло в голове. - До кустов и по лесу, по лесу, куда глаза глядят, лишь бы выжить, лишь бы уцелеть..."

Герр Штадлер резво распахнул дверь автомобиля и, прыгнув, сразу же растянулся плашмя в холодной грязной луже. Кто-то громко и раскатисто рассмеялся рядом. Штадлер не сразу поднял лицо из грязи, а когда оглянулся, увидел Федьку. Тот стоял неподалёку, держа навскидку пулемёт с мотоцикла.

- Брось-ка мне пистолет, фриц, - сказал Федька, поигрывая оружием.

Штадлер сел в луже, обтекая липкой жижей, поднял руки и бросил Федьке под ноги пистолет. "Теперь уже всё равно", - грустно подумал Штадлер, сидя чуть ли не по пояс в холодной грязной воде, и пописал. Стало даже теплее.

- Посмотрите-ка, начальник гарнизона, а сидит весь в дерьме, - издеваясь, сказал Федька по-немецки и опять рассмеялся, - это забавно. Вам разве не смешно, герр Штадлер?

Штадлер отрицательно покачал головой. Ему было грустно.

- Нет, тебе смешно, падла! - вдруг сурово сказал Федька и выстрелил по луже, в которой сидел Штадлер. Брызги окатили беднягу с ног до головы, он нырнул, пытаясь уйти на дно, лишь бы спастись, но глубины явно не хватало.

- Смейся, гнида! - закричал Федька, и Штадлер хихикнул.

- Громче и веселей, - продолжал издеваться Федька, и Штадлер разразился высоким козлячим блеянием. Фёдор, глядя на него, хохотал, а Штадлер квакал в луже, стараясь спасти свою жизнь, пока Федька не замолк.

- Ну, хватит, - холодно произнёс Федька, насладившись глумлением над человеком, при виде которого он сам ещё недавно вытягивался в струнку, - толкни машину, ариец долбанный, поеду я.

Штадлер, не веря в своё неожиданное спасение, стал медленно подниматься. С него ручьями текла коричневая грязь.

- Давай быстрей, шульц толстожопый, к машине! - прикрикнул на немца Фёдор и сел за руль автомобиля. Ковыляя на кривеньких ножках, Штадлер подбежал к своему "Фольксвагену". Фёдор завёл мотор, автомобиль заревел, обдавая Штадлера вонючей холодной грязью, ему было уже всё равно, он толкал, скользя и падая, но машина села плотно.

- Плохо работаешь, - уныло произнес Федька, - придется тебя забить.

- Нет, нет, нихт! - испугался Штадлер. - Я буду толькайт много ещё!

- Давай, пихай Ганса под задние колеса, - придумал Фёдор, - может быть, смогу выехать.

Штадлер торопливо потащил тяжёлого мёртвого Ганса за шиворот. Тот застонал, он был ещё жив, но Штадлеру было не до сантиментов, он стукнул его кулаком в висок и засунул под машину. Заревел мотор, правое колесо разорвало Гансу живот, обдав Штадлера смрадной тёплой слизью, хрустнули кости, крик боли слился с рёвом мотора, и машина выехала на сухое место.

Федька высунулся из машины и повернулся.

- Ну, прощай, герр Штадлер, живи! - улыбнувшись, сказал он.

Штадлер упал на колени.

- Федька, ти фзьял очьень-очьень много, - плаксивым голосом произнёс он, - дай мне чуть-чуть. Я долго собирал это.

- Нет, Штадлер, - сказал Федька, - я подарил тебе сегодня то, что дороже денег. Этого хватит надолго, если будешь беречь.

Фёдор нажал на газ и поехал. В разбитое окно машины дул прохладный весенний ветер, но Федька не замечал его. Рушились его надежды на теплый белый домик в Великой Германии, на сладкую и беззаботную жизнь здесь, в оккупированной немцами Беларуси.

Всё пошло прахом, немцам он был не нужен, как отслуживший свой срок старый хомут. А вот Советским войскам и остаткам местных партизан Федька очень необходим для того, чтобы повесить его вниз головой на площади, где он сам вешал бандитов-партизан.

Федька ехал к своему тайнику. Он знал, что когда-нибудь всё, что он собрал и спрятал, пригодится. Похоже, время пришло. Федька проехал недалеко от того места, где два года назад собственноручно взорвал прежнего начальника полиции.

Поступив на службу к немцам, он стремительно взлетел по служебной лестнице почти на самый верх. Но начальником не стал - место было занято. Недолго думая, Федька заминировал его машину. Начальник ездил на легковушке бывшего председателя исполкома, а сопровождал его грузовик с пулемётом.

Взрыв произошёл, когда начальник объезжал "владения свои". Грузовик уцелел, а вот начальника и его шофёра разорвало на куски. Фёдор быстро всё расследовал, нашёл и расстрелял "виноватого" - бывшего партизана Михася, перебежавшего служить в полицию. После чего сам стал начальником полиции района.

Вот такой риск, такие жертвы, и всё напрасно.