Мы читаем книги, подавляющее большинство которых лежит на жертвеннике тщеславия. Следовательно – на жертвеннике того, кого принято еще называть Сатаной. Кьеркегору, кажется, принадлежит фраза про дьявола, поселившегося в книге после изобретения печатного станка. Дело не только в тираже и наживе. Переписанная от руки книга уже ценна тем, что она переписана. Ценность и необходимость книги неоспоримо доказывается ее рукописным распространением. Прежде чем хвалить писателя, стоит задуматься над тем, пройдут ли его произведения проверку временем, если в книгу вернется сакральность?

Чему научит книга, написанная автором для того, чтоб заработать денег? Зайдя в книжный магазин, внимательно посмотрите вокруг – особенно на полки и прилавки писательско-издательской продукции последних лет. Вглядитесь в названия, в обложки. А потом задумайтесь над тем, сколько деревьев вырублено для процветания этого во истину нелепого изобилия? У каждой книги есть своя история. Важнее всего – история ее появления, рождения. Можно сделать однозначный вывод – книги, за чтение и тиражирование которых грозили или грозят муки или погибель в нашем измерении разума, реальнее многотомных и выходящих миллионными тиражами многочисленных шедевров многочисленных писательниц-детективщиц, неплохо нажившихся на своем ремесле и даже стяжавших себе и своим издательствам славу в определенном понимании этого слова. Но, несмотря на массовость тиражей, никому из читателей этой макулатуры не придет в голову переписать от руки даже малый фрагмент прочитанного. В тоже время Библию, изданную вообще на сегодня чуть ли не вседоступно в населенном людьми мире, продолжают переписывать – с одной единственной целью – еще понять, еще почувствовать, еще поверить, еще, еще, еще, еще… Цель одна, но имен у нее бесконечное количество.

Как известно – знания приумножают скорбь. Тоже, кстати, рукописная истина. Лучше ни о чем не думать и ничего не знать. Но при этом совершать правильные поступки. Блаженны нищие духом. Оно в том числе и про это сказано. Блаженны нищие духом. Великая мудрость. Я знаю, что ничего не знаю. Сила в неведении.

Изобретение сначала печатной машинки, а потом компьютера еще сильнее разбавило зерна плевелами и еще глубже в пропасть лжи опрокинуло несчастного писателя. Если у Господа несчетное число Проявлений, то Язык – Одно из Них. Если у Господа несчетное число Имен, то совершенно любое Слово – еще Одно Имя. Имена написаны в книге жизни, а не напечатаны. Книга жизни запечатана, а не растиражирована. Сила молитвы побеждает любой чародейский ритуал. Любая попытка прославиться через текст – повторение грехопадения, тиражирование его. Поверив в Бога, завидовать такому автору уже не будешь. Если творец пишет ради достижения своих меркантильных целей – его помыслы скованы тщеславием. Художник может быть зеркалом или транслятором, или даже и первым, и вторым одновременно, но ему всегда надо будет делать выбор между пророчеством и лжепророчеством. Если движимый тщеславием автор употребляет в тексте слово «Бог», то он называет так дьявола. После падения Вавилона художников уже не будет. Люди вспомнят, что нужды в заговорах нет, потому что есть Господь, дающий каждому просящему по молитве его. Даже не по молитве, а по помыслу. Уже теперь. Просящий войну – получает войну. Просящий через зависть – получает зависть. Изменяющий жене – получает ревность. Мы всегда имеем то, к чему стремимся.

Одно время я писал порнографические рассказы. Их прочло очень много людей. Будучи, как мне казалось, человеком нравственным, я застрахован от падения в тот омут, описывание которого подкармливало меня на протяжении полутора-двух лет. Но даже после того, как я бесповоротно бросил изготовлять порнотексты, описанные видения не оставили мой разум. Потребовалось приложить немалые усилия, чтобы отчистить себя с Божьей помощью, разумеется, от порожденной самим же собой скверны. Господь – Творец. Человек создан по Его образу и подобию. Следовательно – человек тоже может творить. Но вот что он будет творить – решать ему самому.

Надо быть очень разборчивым в том, что читаешь. Особенно, если веришь в то, что в начале было Слово. Надо признать, что любая речь – разговор не только с собеседником или несколькими людьми сразу, но и обращение через язык к Слову. Особенно же про это надо ежесекундно помнить писателям. Особенно, если их произведения вдохновляют читателей на поступки или хотя бы простое обсуждение прочитанного. Описывая фекальный угар вошедших в раж копрофагов, автор рождает описываемый мир, который потом начинает жить самостоятельно. Жизнеспособность этого мира напрямую повязана с талантом автора. Чем больше дар – тем выше степень ответственности. Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется. А вдруг кому-то захочется раз десять переписать от руки порожденное тобой? Ты, художник, будешь счастлив, тратя вырученные от продажи тиража барыши и зная, что в прямом смысле слова нагадил в мир и растер свое дерьмо по его пределам? Как известно – тот, через кого грех входит в мир, будет страдать сильней, чем тот, кто греху этому обучился. Учитель отвечает за учеников. Если он, конечно, действительно учитель, а не очередная одержимая бесом свинья, бьющаяся в конвульсиях на пути к обрыву и жаждущая только одного – прихватить с собой хоть кого-нибудь.

Написание текстов первоначально было, думается не только мне, занятием пророческим и жреческим. Пока не появилась нужда в пророках и хранящих их знания жрецах – книг, вероятно, не было вовсе. Скорее всего, параллельно или совсем чуть позже началось искусство – обратная сторона истины, следствие зависти, желание уподобиться Тому, по Чьему подобию ты и так создан. Когда падет Вавилон – не станет ни одного художника. Тысяча тысяч поклонов и признаний в любви с моей стороны Иоанну Богослову, через Откровение которого эта истина вошла в меня и открыла мне глаза на собственное ремесло, оказавшееся не только сакральным, но и Божественным, как и весь окружающий меня мир, частицей которого я себя ощущаю. Как и весь мир внутри меня, который будет жить или умирать в зависимости от того, как буду жить и как буду умирать во внешнем мире я. Как буду жить – так буду и умирать. Какой мир внутри меня будет на момент перехода через смерть оболочки – в такой мир и попадет то, что называется душой. Я не могу знать этого наверняка, но кажется, что черные дыры сжирают не все планеты подряд, а лишь те, которые заслужили себе такую участь. Что просим – то и получаем. К чему стремимся – то и приходит. Создающий миры, населенные копрофагами – уже строит себе усыпальницу, в которой ему суждено прозябать в весьма сомнительном обществе, придуманном им самим.

Если Сатана не дурак, то он давно уже покаялся. Но пока люди, следуя его учению, одержимы тщеславием гордыни, завистью и непрерывным самоутверждением и непрекращающимся потоком наполняют стонами и зубовным скрежетом всё отстраиваемый и отстраиваемый ими ад – он будет в аду. Душа бессмертна. Нравится жить в кошмарах? – тогда живите в них вечно. Стоит лишь помнить о том, что раскаянья принимаются, грехи отпускаются и жизнь продолжается, несмотря на многомиллионные тиражи светских хроник, украшенных соблазнительными фотографиями ухоженных и разодетых фурий, ошибочно полагающих, что они уже в раю, и просто не видящих, не замечающих той нищеты и тех страданий, на которых построены башни их сиюминутного благополучия.