Сейчас, когда я накопил колоссальный багаж ненужных знаний, а взамен растерял стыд и совесть, поймать меня на пиздеже стало практичиски нереально. Я стал хитрожопым пиздуном и перестраховщиком и вины своей в этом не чювствую. Общество виновато. И неебет. В последние годы случаи, когда меня кто-то на чем-то запалил, стали настолько редки, что их можно запросто пересчитать по пальцам одной ноги, и это даже как-то удручает. Но это щас. А вот в золотые денечки моего детства и отрочества все было совсем по другому…Тогда, пользуясь моей бисхитростнастью и прямотой, коварные взрослые выкупали меня на любой хуйне, от курения на чердаке и до игры с девочками в «письки-попки» под балконами. И чаще всего палил себя я сам…

Итак, осенью 1989 года мы с моим одклассником Вовчиком замыслили зловещщее-приступление-под-покрововом-темноты. Бесшумно, как два таинственных чорных нинзя, мы ловко прокрались на станцию Москва-Товарная,  и перекатываясь между путями как ссаные клоуны, изображающие крутых коммандос в американских фильмах, бысто достигли цели. Для акции нами был выбран старый диривянный вагон стоявший в отдаленном тупике. В таких в Гражданскую войну белогвардейцы ездили на поебушки в Париж, а всякие ниуловимые мстители расстреливали их из пижженых крупнокалиберных пулеметов. Мы решили отправить старичка на давно заслуженный отдых. Радостно подмигивая друг другу, мы весело полили его зажигательной смесью (бензином и растворителем, свиснутыми в чьем-то гараже) и ловко подожгли сразу с четырех сторон, после чего рысью умотали в сторонку смеятся и злорадствовать.

  - Ха-ха! Допрыгались сцуки? – вещал Вовчик, и глаза его сверкали адским отблеском пожарища, - Будете знать знать, пидарасы гнойные, как нас с электричек без билетов ссаживать! 
- А если чо, мы еще мосты нахуй повзрываем и Министерство Путей Сообщения на луну отправим! – хрипло выкрикнул я и, сняв протертые вельветовые штаны, показал воображаемому противнику жопу.

  Затем мы расхохотались дьявольским загробным смехом и закашлявшись от сажи и вонючего чорного дыма сдриснули по домам.

Через два дня в школу тяжолой поступью киборга-убийцы вошла женщина-миллицыанер, инспектор по делам несовершеннолетних. Она медлено шла на прямых ногах по школьному коридору и немигающим рентгеновским взглядом вычленяла из общей толпы пиздарванцев малолетних садистов, убийц и насильников. Когда она мельком взглянула на меня, мне стало сильно не по себе.

«Бля, она пришла из будущего чтобы меня убить!» - почему-то подумалось мне, и я с удвоенной энергией начал натужно веселиться и кривляцца. Однако моя хитроумная маскировка и мимикрия видимо не проканала, потому што уже через пару часов меня изловила в коридоре завуч (редкая мрась и гнида, хочу я сказать пользуясь случаем) и потащила в кабинет к директору (разумеется, тоже тот еще пидармот). Там все уже было на мази. За директорским столом сидела эта айрон мэйден и барабаня пальцами по столу гипнотизировала сидещего напротив Вовчика. Тот щурился от направленной в лицо лампы и виновато улыбался. Директор сидел у окна и укоризненно качал головой. От этой идиллии меня сразу прошиб холодный пот.
«Сдал сцука!»-молнией пронеслось в голове.- «Бляяяяя…Ну почему я? Пиздец…» В мозгах почему-то возникла картинка как нас с Вовчиком переодетых в белое эта жуткая тётя выводит во двор и без суда и следствия расстреливает к хуям из наградного маузера, а потом наши хрупкие юные тельца сгребают бульдозером в яму и заливают бетоном. «ААА!!! Не хочу!!! Ну ладно еще этого двоечника, долбоеба и второгодника! Из него один хуй ничего хорошего не вырастет! Но я-то? Подающий надежды отличник, из хорошей семьи, интеллигент в седьмом колене! Или даже в восьмом! За что меня-то?»
«Че делать-то?» - вертелось в голове, -«Слезу штоль пустить для жалости? Этих хуй разжалобишь, вон блять сидят лыбятся мрази, щас посадят в тюрьму лет на пятьдесят и никогда я уже не стану врачом и учителем, не говоря уже о пожарниках и прочих сраных космонавтах! Не хочу!!!!!! Ааа!! ааааАААааа!!!АААААААААААА!!!!!!»

Несмотря на все, внешне я даже не подал виду, только ноги превратились в два гандона с водой, а фальшивая улыбка чють съехала набок. Как мешок с гавном я рухнул на обшарпаный стульчик и состроил кроткое и невинное ебальце.
- Ну? – грозно нукнула тетя.
Я пожал плечами.
- Что же вы так ребят? Нехорошо как-то… - прокаркал вафел директор и оба выпучили на меня свои паучьи зенки.

А я не выдержал. Чето щелкнуло у меня в башне и где-то в недрах сознания приоткрылась маленькая дверца (она у меня не закрывается и по сей день, пижжу иногда без всякой причины – просто остановиться не могу!).

- А хули мы то? – говорю, - мы чё, на диверсантов похожи? Я ваще отличник, а этаму дурню-двоечнеку никогда до такого и не додуматься! Кстате, не знаю че он тут вам напиздел до меня, имейте в виду – ему никакой веры нет! Он же деревяннее этого стула и зачат был в нетрезвом состоянии, сам рассказывал! И признание вы от него наверняка получили под давлением, а суд это в учет не примет! Ну и, само собой, мы ничего не поджигали, а про этот вагон вообще щас от вас первый раз слышим! Вот так вот!
И только выпалив эту пургу, глядя на их вытянувшиеся озадаченные ебальники, я начал догонять что спизнул чето не то. И про этот ебучий вагон они пока вообще ни слова не сказали!

Чють позже, когда тетя-киборг зверски расколола нас по всем законам уголовного жанра, выяснилось, что вызывали нас на самом деле чтобы допросить, кто вчера, когда мы с Вовчиком дежурили по этажу, выкинул бычок в мусорку, а на школьной стенгазете нарисованным забавным звирушкам пририсовал забавные мушские письки невероятных размеров (тоже мне тайна, мы сами и пририсовали). Такое вот палево…

Меня поставили на учет в детцкую комнату милицыи (Вовчика поставили уже давно. Он и сейчас я думаю там числица) и я  навсегда потерял желание расти честным и правильным савецким гражданином. Впрочем у меня все равно вряд-ли бы получилось.
Через год я переехал жить в другой район и Вовчика больше никогда не видел.

А железные дороги люблю до сих пор.