Областной психоневрологический диспансер. Кабинет доктора Сергеенко. За столом спиною к окну сидит сам доктор, средних лет, в белом халате поверх костюма. Перед ним  немолодой мужчина, одетый в больничную пижаму, небритый и полусонный. Доктор нажимает на кнопку диктофона, лежащего на столе и произносит громко и внятно:

- Урок четвертый. Сейчас я проведу интервью с пациентом,  страдающем шизофазией. Основная особенность речи больных шизофазией заключается в том, что предложения построены правильно, но содержание их становится совершенно бессмысленным.

Он делает рукою знак своему визави, тот начинает медленно и монотонно говорить. Речь пациента производит странное впечатление из-за больших пауз между предложениями. Фразы он произносит очень четко, акцентируя окончания:

- Родился на улице Герцена. В гастрономе номер двадцать два. Известный экономист. По призванию своему библиотекарь, в народе колхозник, в магазине продавец, в экономике, тэгскать, необходим. Это тэгскать система, э-э-э... в составе ста двадцати единиц. (долгая пауза) Фотографируете Мурманский полуостров. Получаете (произносит внушительно и по слогам) те-ле-фун-кен-н. И бухгалтер работает, э-э, по другой линии. По линии библиотекаря. (назидательно) Потому что не во-оздух будет, а академик будет. (рассудительно) Ну, вот можно сфотографировать Мурманский полуостров. Можно стать воздушным ассом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут (с пафосом) по учебнику. Значит и на пользу физике пойдет, э-э, одна планета. Величина она оторванная, в область дипломатии дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою. Спичкою в библиотеке работает, в кинохронику ходит зажигать, в кинохронике большой лист, в библиотеке маленький лист он сжигает. Агония будет, э, вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий. Крепкий учебник, э, будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщепленный учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном номер двадцать два и замещаться там по формуле экономического единства. Вот в магазине двадцать два она может расщепиться, экономика, (перечисляет, загибая правой рукою пальцы на левой) на экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли. Так что в эту сторону двинется вся экономика. Библиотека двинется в сторону ста двадцати единиц, которые будут, э, э, предмет укладывать на предмет. Сто двадцать единиц предмет физика. Электрическая лампочка горит от ста двадцати кирпичей, потому что структура тэгскать, похожа у нее на кирпич. Илья Муромец работает на стадионе "Динамо". Илья Муромец работает у себя дома. Вот конкретная дипломатия. Открытая дипломатия то же самое. Ну, берем телевизор, вставляем в Мурманский полуостров, накручиваем там, э-э, все время черный хлеб, э... Так что же, будет Муромец что ли вырастать, Илья Муромец что ли будет вырастать из этого? (начинает вставать со стула)

Доктор жестом прерывает поток красноречия, после чего останавливает запись.

- Спасибо, Анатолий Несторович. Не переживайте, все в порядке. Вас сейчас проводят в вашу палату

Доктор нажимает кнопку звонка под столешницей, и появившиеся санитары уводят пациента. Потом Сергеенко встает, закрывает дверь на защелку, открывает окно... После чего достает из ящика стола беломорину, раскуривает... Ослабляет узел галстука, перематывает запись на начало и включает воспроизведение. День откровенно удался.