Жил-был мужик по фамилии Антохин. Нормальный мужик, в общем то. Было ему тридцать шесть лет. Жил он один и даже бабы постоянной у него не было. А если честно говорить, то давно Антохин уже не трахался. Да и не переживал по этому поводу. И даже был счастлив.
Пока не проснулся утром девятого марта 2006 года.

Пробуждение было мучительным.
Антохин, страдая от посталкогольного синдрома, сполз с дивана. Весеннее солнце раскалило, начинавшую уже лысеть голову, а правая рука, была абсолютно бесчувственной из-за того, что Антохин всю ночь пролежал на ней. С вечера он не разделся и теперь мятые брюки и носки недельной носки раздражали его тело.
Разминая затекшую руку, Антохин добрался до кухни и обнаружил на столе полбутылки выдохшегося теплого пива местного разлива.
Теплая липко-сладкая субстанция плюхнулась в сморщенный ноющий желудок Антохина, впиталась, наполняя организм живительной элексирной силой, волной отдалась в затылке и мурашками в затекшей руке.
Несколько минут Антохин стоял опершись на стол руками, размышляя будет ли он блевать или все-таки нет. Желудок скручивался узлом, затем развязывался и снова изображал из себя змею, сворачивающуюся в кольца.
Наконец разум одержал победу над телом и Антохин облегченно опустился на табуретку с чувством благодарности неизвестно к кому или чему.
Через несколько минут зов естества отвлек Антохина от созерцания крошек и жирных разводов на поверхности стола. Проще говоря, ему захотелось поссать.
Свой долгий извилистый путь к санузлу Антохин сопровождал душераздирающим монологом:
- Ну ёп твою... Ну не хотел же пить ведь... Ну на хуй это восьмое марта, день защитника отечества, блядь...
Сил поднимать сиденье унитаза у Антохина просто не было, и поэтому первой струей он обмочил его практически идеально по периметру ("Сука!"). Остальное пошло уже более или менее в цель.
Застегивая ширинку, Антохин вдруг осознал что что-то не так. Извлеча писюн обратно, он ощупал и осмотрел его со все сторон. Неясное, смутное ощущение обволокло Антохина липким ползучим ужасом: его член был не таким как раньше.
Не застегнув ширинки, Антохин прошел в комнату и, достав из ящика стола линейку, измерил свой детородный орган.
- Хм-м-м... Пятьдесят семь с чем-то миллиметров.
Отложив измерительный инструмент, Антохин завалился на диван в провонявшей табачным дымом, носками и испарениями тридцатишестилетнего мужика комнате. Тут же вскочил и бросился в ванную комнату, где на стене висело зеркало с облупившейся амальгамой и, становясь то в анфас, то в профиль, стал рассматривать член.
Не придя ни к какому окончательному заключению, но не на шутку встревожась, Антохин пошел пересыпать похмелье.

- Ты что, член пошел мерить? - Завлаб Дядько расхохотался, столкнувшись с Антохиным в дверях туалета.
- Да это... Замерить кое-что нужно. - Антохин неловко, бочком, прошмыгнул в туалет, пряча за спину тридцатисантиметровую линейку.
- Да, тебе зачем линейка? Бери микрометр!

- Сука... Пошел трепать всем... - С ненавистью подумал Антохин, слушая удаляющийся смех завлаба. - Надо же было, бля, так попасться.
Антохин вздохнул и заперся в одной из кабинок туалета, расстегнул ширинку и приступил к замерам.
Замеры его повергли в шок.
- Пятьдесят два миллиметра...Как же так? Пятьдесят два...
Не веря своим глазам, Антохин раз за разом прикладывал член к линейке, стараясь растянуть его, но должен был признать, что ни пятьдесят два, ни растянутые пятьдесят пять - это ни как не те пятьдесят семь миллиметров, что были дома. Совершенно отчетливо он понял, что по каким то неведомым физиологическим причинам его детородный орган стал уменьшаться. И судя по всему на полсантиметра в день. Еще десять дней и... А что будет через две недели? А через месяц?
Невидящим взглядом Антохин уставился в слив унитаза, испещренный многочисленными потеками. Внезапно, спасительная, и в то же время абсолютно безумная, мысль осенила воспаленный мозг Антохина: "Деления то на линейках разной ширины!"

Еще ни один день в жизни не тянулся для Антохина так мучительно долго. Он машинально делал работу, ходил то в архив, то в техотдел, машинально глотал обед в столовке и даже иногда разговаривал с людьми.
Ровно в пять Антохин оставил за собой турникет проходной и быстрым шагом, скользя по ледку, направился к автобусной остановке.
Весь день он стремился домой, к ящику стола, в котором лежала заветная линейка, но во дворе своего дома он замедлил шаг, а перед дверью подъезда Антохин совсем остановился. Теперь его утренняя мысль о разной ширине делений уже не казалась ему здравой.
Немного потоптавшись возле подъезда, Антохин решил мучавшие его сомнения типичным для него способом: зашел в магазинчик "Конкорд" и купил поллитровку.
Продолжение следует.
(ацкий смех)