Воздух прозрачен, синь неба нерусская,
Всюду заметна прекрасная грация,
Птицы в садах растрещались неистово,
Это Париж. Республика Франция!

Баржи по Сене приклеились к берегу,
Так и живут в них, качаясь на волнах,
И полицейский промчался на велике,
С круглою мордой, как усатый подсолнух.

Башня Эйфеля, небо пронзая,
Слегка подуставшее, неся славы бремя,
С грустью на город великий взирает,
Как часовой, стерегущий время.

Дом Инвалидов. Он чуть от башни к востоку,
Солнце бьет золотом по куполу Дома,
Здесь – сердце Франции, начало дороги,
Здесь – гробница Наполеона.

Быстро, стрелою, пройдя сквозь три арки,
От Ла Дефанс до пирамиды Лувра,
Спрессованное время, как искры, огарки,
Будто находишься в театре абсурда.

Площадь Согласия, колонна по центру,
Машины по кругу, с реки дуют ветры,
И мало кто помнит, что встретились здесь,
Гильотина и Мария Антуанетта.

Широкий проспект, вдали видна арка,
И вопрос в голове совсем не фарисейский:
- Что может быть прекрасней этих полей?
- Ничто! Поля эти - Елисейские!

Любишь импрессионистов? Иди в Орсе.
Родена? И его дом-музей неподалеку.
Город этот, как роман, как эссе,
И даже, быть может, как, японские хокку.

Нотр-Дам, словно птица над островом,
Уставились на тебя с её стен химеры,
Париж литературный – Дюма-сын и Дюма-отец,
И «Мнимый больной» Жана Батиста Мольера.

И сотой части про Париж не сказал,
И все чаще думаешь порой,
Что прав был Хэмингуэй, когда писал:
«Париж – это праздник, который всегда с тобой!»