Имея обыкновение находясь в дороге не загружать мозги чем-нибудь серьезным, требующим вдумчивого анализа авторской мысли и восхищения от глубокого проникновения в образы героев, как, например, читая произведения из альманаха № 2 Udaff.com, при перелете Москва-Тольятти я прихватил валявшуюся у ребенка на столе книжку с многообещающим названием «И проснулся медведь».

В общем плане - ничего такого, что позволяло бы заявить о новых веяниях в отечественной литературе, я не нашел. Так, обычные вариации на тему славянской фэнтези с отчетливым присутствием «Собора» Злотникова, с небольшими вкраплениями из «Дневного дозора» Лукьяненко и легким привкусом «Мумии».  
Однако оригинальный взгляд автора на давно наезженную сюжетную колею противостояния добра и зла, подвигло меня на эту мини-рецензию.
Итак, что это за медведь, какого хуя он проснулся, и кто тот мудак, который его разбудил.
Отвечаю по пунктам.

1. В образе медведя существовало то зло, которое традиционно нужно было победить. Оно носит множество имен, из которых два – Ходяра и Злобарь особенно часто использовались автором. Этот самый Ходяра-Злобарь отличался радикальным и нетрадиционным подходом к решению проблем еще с незапамятных времен; в мезозойскую эру, когда совершенно оборзевшие динозавры, не только день и ночь устраивали около его жилища безобразные потасовки из-за спиженных у Ходяры-Злобаря ништяков, но и откладывали продукты переработки этих ништяков в виде больших и зловонных куч,  в которые постоянно влетал склонный к философским  размышлениям отрицательный герой, что, в конце концов, привело к тому, что мерзкие твари были подвергнуты тотальному уничтожению путем вымораживания -наступления резкого похолодания, обильных снегопадов и метелей и всеобщего пиздеца в виде ледникового периода (кайнозойская эра, бля)! И все это устроил маньяк-убийца Ходяра-Злобарь!  
Вот так, походя, автор открыл нам одну из тайн, ни одно десятилетие уже будоражащих ученый мир – куда, собственно, делись динозавры. Вели бы себя потише – может, до сих пор бы жили…  

2. Поскольку зло, впрочем, как и добро, никогда не остается безнаказанным, нашелся предок нынешних гринписовцев, который и угандошил Ходяру-Злобаря, лишив его материальной оболочки в виде медведя.
После своей смерти негодяй, в виде непонятной хуйни, долгое время жил где-то в сибирской тайге, в пещере, дожидаясь своего часа. И вот он настал!
Для того чтобы злобный мерзавец вновь обрел возможность творить свои безобразия, проводя операцию «Мрак и туман» в планетарном масштабе, были необходимы  следующие ингредиенты:
а) наличие мудака, чья «капля крови густой из груди молодой» омоет прах отрицательного героя;
б) наличие очень большого и очень задумчивого медведя, проебавшего тот момент, когда в его тушу влезет субстанция, представляющая собой оживающего мерзавца.
Для полного торжества зла необходимо собрать некий конструктор и повесить на шею ожившего негодяя.  
Полное торжество зла, по мнению автора, выражается «в зеленом море тайги» по всей планете, в котором правит Ходяра-Злобарь, руководствуясь принципом: «да, пошли вы все на хуй, делайте, что хотите, только от меня отъебитесь!»    
Вообще же, по моему мнению, Ходяра-Злобарь больше был похож на одичавшего геолога, примерно, как в известной в свое время песне:
«Сырая тяжесть в сапогах,
Роса на карабине,
Кругом тайга, одна тайга,
А я один посередине…».
Теперь, кто же такие положительные герои.
Это материализованные души воинов, вырвавшиеся из осажденного татарами Козельска и ждущие того момента, когда можно пробудится и вломить пиздюлей очередному супостату. У каждого из них есть свой тотем в виде зверя, в котором воплощена часть души каждого из них.
Особенно колоритен тотем главного героя – скорпион, имеющий обыкновение, буквально, срать на своих врагов.

Пробуждение Ходяры-Злобаря было воспринято всеми положительными героями с энтузиазмом; еще бы – перспектива принять участие в такой махаловке, когда еще представится – у Ходяры-Злобаря оказалось масса сторонников из числа учащихся различных ПТУ и одного, наиболее близкого соратника, который до самой своей гибели так и не смог определиться: то ли активно содействовать наступлению царства зла, то ли послать  на хуй Ходяру и влиться в число воинства со стороны добра.   Что, кстати не помешало ему натворить массу дел, квалифицируемых УК РФ, как «особо тяжкие преступления».

Поскольку все происходит в наши дни, то количество трупов на улицах переросло в качество в виде вялого интереса правоохранительных органов – а что, собственно, там происходит, и нельзя ли с этого получить свой профит?

С профитом не вышло, а вот пиздюлей огрести удалось в полной мере, причем пизды органы получали, как со стороны добра, так и зла, с тем отличием, что со стороны добра, предварительно, слышались призывы идти по-хорошему на хуй. После того, как органы поняли, что они могут становятся все более и более потерпевшей стороной, они привычно погрузились в анабиоз.  

Ну, и хуле тут такого? – спросит меня пытливый втыкатель. А, забавно написано – отвечу я. К тому же, есть ряд познавательных моментов. Например, все слышали такое выражение: «растекаться мыслью по древу», но мало кто вдумывался в этимологическое содержание данной фразы; как можно растечься мыслью по древу? Да, очень просто: уебись в него с разбегу, и мысль, если она имеется – вытечет. На самом деле, правильным будет выражение: «растекаться МЫСТЬЮ по древу», поскольку слово «мысть» обозначало в старославянском языке всем известного зверька – белку, а уж стремительность ее передвижения по стволу и хаотичность движений, открывает подлинный смысл самого выражения.  

Да и сам антураж повести весь такой…языческий, с атрибутами верований наших предков, а я, грешен – давно интересуюсь вопросом: почему на Руси принятие христианства прошло почти безболезненно. Внятного ответа на этот вопрос я до сих пор не нашел.  
Далее – автор, сам являясь рукопашником, судя по всему – славяно-горицкая борьба, очень реалистично описывает поединки, т.е., человек, в этой части, знает, о чем пишет.

Резюм: рекомендуется для прочтения при перелетах, как занимательное чтиво с динамичным, и, отчасти познавательным сюжетом, если предстоящие дела не позволяют накачаться коньяком, а полет проходит в одиночестве.