" ...Февральский снежок с лёгким хрустом проваливался под широкими ступнями охотничьих лыж. Короткий зимний день подходил к концу. Широколапые ели настороженно смотрели из-под тяжелых снежных шапок. Изредка, снежная масса  со зловещим шорохом, лавиной ссыпалась с деревьев, обнажённые ветви, словно в какой-то  молитве взметались к небу, заставляя сердце сжиматься от тревожного предчувствия...

        Неожиданно лес расступился, и я вышел на широкую просеку, круто уходящую вверх, в гору. В груди зародился и прокатился по всему телу неприятный холодок: в нескольких десятках метрах стоял он - Враг. Светло-серые безжалостные глаза, не мигая, смотрели на меня вдоль ствола охотничьего дробовика двенадцатого калибра. Рот кривился в злорадной ухмылке. Восемь свинцовых картечин, надёжно упрятанные в картонную гильзу, приготовились, повинуясь воле Врага, с бешеной скоростью вылететь из ствола, вонзиться в моё беззащитное тело, пронзить мышцы, разорвать сосуды, раздробить кости. Узловатые крепкие пальцы привычно сжимали цевьё и приклад ружья. Указательный палец выбрал слабину спускового крючка и готов был сделать последнее решающее движение, не оставляя ни каких шансов на спасение.

        Все мои чувства обострились до предела, зрение, слух, обоняние приобрели необычайную остроту, время замедлило свой бег, весь окружающий мир сузился до белоснежного коридора, в одном конце которого был я,  в другом - Враг. Я видел как нестерпимо медленно вражеский палец давил на крючок, видел, как плавно курок двигался вперед, чтобы ударить по коварному капсюлю. Инстинктивно бросаюсь в бок, что бы уйти с линии выстрела. Неожиданно ставшее ватным тело, плохо повинуется мне. Из ствола ружья уже показались восемь чёрных картечин, сопровождаемые змеиными язычками пламени, а я всё падал и падал, но не как не мог упасть. Моё ружье, ранее свободно висевшее на плече, слетело и плавно двигалось к сугробу впереди меня. Всю эту картину я, как бы, наблюдал со стороны.

        Вдруг, так же неожиданно, время вернулось в прежнее русло. Настигнутый  смертоносным свинцом  я рухнул в мягкий и пушистый снег. Но главного я добился, я смог обмануть Врага!  Коварные чёрные шарики картечи попали мне не в голову или грудь, а только задели правое плечо. Боли я не почувствовал, всё плечо вместе с рукой вдруг онемели, куда-то исчезли, а их прежнее место на теле стало наливаться  тяжёлым огнём. Что-то подсказало мне, что Враг считает свой выстрел достигшим цели и поэтому, я должен затаиться, лежать не двигаясь, не смотря на неудобную позу и моё ружьё, давящее в бедро. Сквозь полуприкрытые веки я наблюдал за Врагом. Он, не спеша, открыл замок, вытащил стреляную гильзу и  бережно уложил её в карман. Так же не спеша,  достал из патронташа патрон, вновь зарядил ружьё и медленно двинулся ко мне.

     Ужас сковал меня. Не знаю откуда, но я знал, что на этот раз в стволе не картечь, а страшная пуля, изобретённая французом по имени Жакан.  Такая пуля, попав в тело, раскрывается там в виде лепестков, вырывая на выходе  огромные куски плоти. Если она попадает в голову, то мозги и осколки черепа разлетаются на несколько метров. Именно это ожидало меня через несколько секунд...
     Когда я представил всё это, неожиданно, на смену ужасу пришёл холодный расчёт. Моё ружьё лежало в сугробе подо мной, направленное стволом в сторону Врага. Пальцы нащупали предохранитель возле курка и бесшумно сдвинули его. Большой палец левой руки лёг на спусковую скобу. Теперь мне  оставалось только ждать когда Враг окажется напротив моего  ствола и
вовремя нажать на спуск..."


На этом записки обрываются.
Мне их дал знакомый врач-психиатр, как образец творчества своих подопечных.