Действующие лица:
- Большой Змей
- Шерифф
- Катакомбр
- Тилли-Вилли
- Имбирь
- Мигом Толмачка
- Будительница Мерзостных Поллюций (БМП)
- Голая Жопа Прерий
- Шпрота
- Подосиновик
- Мадам Подосиновик
- Старушка из Винницы
- остальные кавбойцы и индейцы

На сцене мрачно. Свечи выхватывают из темноты черно-зеленое убранство таверны с мулечками на стенах. За тесно сдвинутыми столами сидят кавбойцы и индейцы и пьют текилу. Звук начинает нарастать и зрители слышат диалоги.

Большой змей (откидывает со лба индюшачьи перья из пышного головного убора):

Ну что же такое? Не все здесь собрались.
Падонки пропали, не можем начать!
Опять мы со сборами, блять, наебались,
Гринов пару штук мы не можем набрать!

Шериф (лыс, пьян и умиротворен):

Щас мы нальем, миленький,
Щас мы нальем, родненький,
Пива нальем, длинненький,
Ах…

Катакомбр (грозно рычит на Шерифа, привстав из-за стола):

Ты предложил умно ли?
На халяву поить, разумно ли?
На хуй оно нужно нам?
Блять!

Ты давай, Старушку вот,
Обними-ка, ебаный в рот.
Пьяный ты, блядь, урод,
Скот!

Ковбойцы и индейцы неожиданно встают, поднимают захватанные кружки и поют, повернувшись в сторону двери:

Мигом, блять! Толмачка, блять! Рыжая деффка, ебать-копать!
К нам пришла! Хороша! Сиськами машет, блять, не спеша!

Стул давай! Наливай! Пелотку падонкам ты предъявляй!!
Брита ли? Мыта ли?  И ни хуя не зашита ли?

Неожиданно оживляется самый маленький индеец Имбирь, который сидит рядом с огромным кавбойцем по имени Тили-Вилли. Он вопросительно смотрит на своего огромного соседа и тот шепчет про себя:

А что, провокации, нынче в почете?
А может мне тощего, блять, натравить?
А хули собрались здесь, важные тети?
Дык мы подъебнем их, ебать-колотить!

Тили-Вилли (на ухо Имбирю):

Слы, братан. Ты ж пацан. В красном сомбреро вон уебан.
С ним жена. Вон она. Ну-ка подкинь им быстрей говна.

У Имбиря разгораются глаза и он кошачьим движением подвигается к мадам Подосиновик.

Ах, какая же вы славненькая.
Вся такая, прямо, ладненькая.
А пелотка брита ль гладенькая?
А?

Через стол перегибается Подосиновик и, тяжело дыша, поет Имбирю.

А счас ты узнашь, зачуханный гномик,
Как бабу мою про писду вопрошать!
Пойдем-ка на улицу, в маленький дворик.
Сейчас тебя буду, индеец, сношать!

Тили-Вилли делает удивительно милое лицо и нежно поет Подосиновику:

Здорово как вышло-то.
И в самый раз выпито.
Счас только вот возьму пальто,
Я.

Выйдем давай мы втроем.
Вместе сейчас мы споем.
А потом мы тебя убьем.
Да.

Все ковбойцы и индейцы вместе, размахивая кружками в такт:

Ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла.
Ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла
Ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла
Ла!

Тили-Вилли и Имбирь уводят отчего-то погрустневшего Подосиновика. К его жене тут же начинают безбоязненно приставать все оставшиеся в таверне. БМП остервенело делает фотографии жоп и отдельных частей тела участников застолья. На заднем плане Шпрота и Голая Жопа Прерий, обнявшись и раздевшись, показывают к всеобщему восторгу прыщавые жопы и меряются хуями. Царит всеобщее ликование. С улицы возвращаются Тили-Вилли, Имбирь и Подосиновик. Все обнимаются, выходят на авансцену и поют в зал:

Ну, что, блять, всосали, вы нашу телегу?
В чем смысл рассказа? Его, блять, венец?
Нам жопой не стыдно, попрыгать по снегу.
Но в доме быдлячить – позорный пиздец!

А если мозгов не хватает камрадам,
То мы им подскажем, в чем был их тупняк.
Что жен к нам в таверну, водить им не надо.
А спрашивать жен про пиписьки – косяк!

Так пейте вы пиво, носите вы шляпы!
И в гости друг к другу ходите всегда!
И не допускайте позорные ляпы.
Да здравствуют вечно, и ХУЙ и ПИЗДА!

Все ссут прямо в зал с авансцены. Зрители лезут на сцену, и завязывается драка. На заднем плане за столиком сидит одинокий Шериф и, с умиротворенным лицом, улыбаясь, допивает пиво из кружек.
Занавес.