- Помнишь, - шептала Шорохова, дёргая меня за волосы, когда я хотел уснуть, утомившись многодневной тряской по разбитой дороге, - как мы любовались у моря этим гигантом, что стал приходить к нам в палатку регулярно под вечер и дышал над паром, когда я варила суп из концентратов? Потом мы пили вино, спижженое из магазина, и пели нашу любимую песню "Ты гадина". Когда ты однажды ушёл куда-то на дело, Алик, атлет подсел ко мне поближе, играя биципсами. Взял меня за руку осторожно, чтоб не сделать мне больно. Если по честному, то я чуть не кончила, Алик, прости меня суку. Но он казался таким милым, ласковым, благородным. Где мы с тобой ещё таких людей видели, зайка? Он нежно гладил мою коленку, а я закусила губу, чтоб не вскрикнуть. На мне был один халатик и под ним абсолютно ничего. Голое тело, Алик. А он такой огромный. Сверху видел, конечно, мою неслабую грудь, но был какой-то грустный всю дорогу. Наверно его не прикалывало жить в горах, так как мать-сыра-земля его больше не носила. Рассекаешь, Алик? Вот до чего довёл мужика ёбаный культуризм. Прикинь, Алик. Я тебе кажется уже говорила, что когда доходит до главного, я редко какому мужику могу отказать. Разве что полному мудаку и уёбищу, типа Герасима. А так, разрешаю им делать со мной всё, что угодно. Многие этим, конечно, прямо в наглую пользуются, сволочи. А гигант, Алик, хоть и большого роста, но в других отношениях был просто ребёнок малый. Причём такой робкий, что уссаться можно. Не пизжу ни грамма. Целовал кончики моих грязных пальцев, ласкал за ушком, где прыщики, залез даже языком мне в жопу...И всё. Клянусь могилой матери. Больше ничего не было.

Потом он повёл нас в кабак, когда ты вернулся. Я тебя, Алик, не спрашивала, не дай соврать, где ты пропадал. Знала, что ходил на дело, вот и всё. Накаченный заказал нам бутылку коньяка самого лучшего, абсолютно не вонючего. Это я прекрасно, Алик, помню. Совершенно ведь трезвая была. Потом, конечно, вырубилась, но уже под занавес. А что в кабаке было могу рассказать в деталях. Зуб даю. Без булды и блядства. Играла группа Жорика "Террор". Не так, что ли? Они к морю ещё раньше нас прибыли. Наверно самолётом долетели. Жора ещё нам, помнишь, подмигивал. Очень классно они исполнили пиздатый шлягер "Ты гадина". Может, только излишне громко. Да это по хую, все уже были сильно датые и не обращали внимания. Не знаю как ты, Алик, но я получила хорошее потрясение в тот вечер. Мы вмазали за всю хуйню и танцевали втроём, как сумасшедшие. Обнялись, словно родные, и орали, стараясь перекричать ёбаных музыкантов и красноволосую хриплоголосую  певичку. Она, кстати, полная истеричка, ты заметил? А мы клялись друг другу в любви и дружбе. Целовались и обещали никогда не расставаться. Уже за полночь пошли мы на свежий воздух к морю.

Тут Параша прервала свой рассказ и крепко задумалась, добивая примину резкими затяжками. Я обнял любимую за широкие плечи и протянул ей красную пачку. В воздухе пахло перегаром и гарью. Вспомнил тоже этот наш отдых на югах. Да ничего хорошего. Ну, взяли несколько магазинов и один банк. Делов куча. А, в общем, там тоже мрак. Вдоль побережья ходят спецназовцы, а из гор хуячут снайперы. Не расслабишься толком. Перед самым отъёздом помню, увидел Парашу на косе всю скрюченную, мокрую, дрожащую, как микроб перед куском мыла. Абсолютно голую.

- Кто ж тебя так напугал, милая, - спросил я у неё, подходя поближе.
Она сначала молчала наглухо и никак не могла попасть в рот сигаретиной. Потом по прошествии целой вечности не выдержала и заговорила. Попросила, чтоб я отвёл её в палатку и срочно угостил вином. Где ж его взять, если всё выпито. Ничего не поделаешь. Пришлось идти воровать в ближайший винный. Лезть в окошко, нырять в правый от прилавка угол, где стояли ящики с Рубином. Рисковать, бля, свободой.

Шорохова само собой про гиганта умолчала, мочалка драная. Не стала рассказывать подробности, как он гонял её голую по пляжу, а она рыла в песке норы и залезала туда с головой, пытаясь спрятаться от изверга. Но он достал её оттуда своим огромным хуем и ебал так долго, что ей стало плохо. Начала блевать. А потом уже ничего не помнит.