— Доктор, — воскликнула она, — я вижу, вы в любви ничего не понимаете! Мой возлюбленный — этот таинственный, могущественный, непокорный человек, символ всего, что неподвластно уму и силам зла, — настоящий молодец. Абдулла Второй, король Иордании, а речь идет именно о нем, является любящим его соотечественникам в образе голоса сфер. Невозможно вообразить себе подлинную мощь этого магического человека. Как и вы, доктор, я тоже видела эскадрилью специально обученных дроздов, умеющих говорить голосом Абдуллы Второго и закрывать собою полнеба. Я находила его верные обнадеживающие знаки, отражения, на стенках кофейников. Слышала его дыхание из духовых шкафов в раздевалке медсестер, выходящее к людям вместе с ароматами пирогов с капустой, которые подаются по вечерам пациентам этого отделения. Ощутить это дано далеко не всем, вы же знаете это, доктор! Это сакральная, завораживающая способность доступно только узкому кругу людей особенных.

— Если ее не остановить, то будет салют, и будут обмороки. Чувства уже оставляют ее. В ее закатившихся глазах уже застывают слезы, — думал я, слушая вновь поступившую больную. Пора.

— А ты заметила, голубушка, — говорю я хорошо поставленным голосом старого психотерапевта, — что король Иордании Абдулла Великий я и есть?

Чувствуется, что она потрясена услышанным. Тонко чувствуя ее душевное состояние, не спешно поднимаю подол ее платья, и, по-отечески, помогаю ей стать раком. Ночная смена в приемном покое психиатрической больницы, в которой я работаю, уже кончается. А все-таки хорошо, черт побери, что острые психозы дебютируют именно в подростковом возрасте! Но плохо, что у нее исподнее воняет... ох, плохо! Дезодорантом побрызгать, что ли? Зажрался совсем. Вот что, интересно, я буду делать, если меня действительно на пенсию вытолкают?