Они были молодыми, нестарыми еще ботинками. Братьями. Практически близнецами. И хотя один был с левыми взглядами на жизнь и норовил на всякий раз задеть предмет, попавшийся на пути, зато правый был просто молодец – сдержан и строг. Недовольно топорщил шнурки, если в него пытались запихнуть несвежий носок, и требовал ежедневного протирания тряпочкой по всему корпусу.

Жизнь у братьев была весела и безоблачна. Каждый вечер их выводили на прогулку. Они шли, гордо задрав носы, безобидно переругиваясь друг с другом и обсуждая попавшиеся им на пути модели.

-Нет, ну ты посмотри на эти говнодавы, брат. Как можно жить с такими каблуками?
-Да ты обернись, брат. Ты видел эту узконосую морду? А набойки? На честном слове держатся. Не иначе с рынка.
-Ой, не могу. Глянь, какая шпилечка! У меня аж стелька вспотела. Пойдем закадрим что ли?

Частенько ботинки возвращались домой не одни, а с какими-нибудь симпатичными туфельками или босоножками. Они готовы были вытерпеть от женской обуви все, что угодно. Даже мелкие царапины и тычки. Один раз, правда, на них наблевали, но они брезгливо стряхнули с себя харч и решили не обращать на это внимание. Однако чем ближе они были к дому, тем неуклюжее становились их подруги. Переступали все реже и реже и перед самой дверью вдруг разъехались в стороны, некрасиво раскинувшись на пороге, выставляя на всеобщее обозрение потертую подошву и оторвавшийся ремешок. Ботинки вздохнули и всю ночь простояли в углу, ожидая пока босоножки придут в себя.

Случилось так, что повстречали ботинки изящные туфельки. Вроде бы ничего необычного в них не было, но остановились они, заворожено глядя вслед. Пройдя пару кварталов,  поравнялись с ними и завели непринужденную беседу.

-И где же такое чудо делают? Какая изящность линии, какая чудная матовая кожа. Строчка такая, что у нас подметки горят, да и стежки…. Правый, что это у тебя со шнурками, что они у тебя колом стоят?  

Эту ночь они провели вместе. Да и следующую ночь тоже. И вообще стали задумываться о том, что если бы в доме появились пинетки, то они не стали бы возражать.
Счастье рухнуло, когда они встретили дома на своем привычном месте чужие ботинки размера на три больше себя. Потоптавшись в коридоре, ботинки затворили за собой дверь и больше уже никогда не возвращались к туфелькам с неповторимо мягкой кожей.

Шло время, глянец слегка уже потускнел, и кое-где мелькали царапины, незаметные пока. Все это создавало налет некоей небрежной стильности и приманивало к себе босоножки и туфельки со страшной силой. Правый ботинок потихоньку ворчал, что нечего, мол, подошвы протирать во всяких забегаловках, так и расклеиться недолго. Зато левый был напорист и весел. Так и норовил завернуть в сторону за первой попавшейся симпатичной туфелькой. За что и поплатился. Дорогу им преградили устрашающего вида ботинки с железными заклепками, к ним присоединились наглые кроссовки и позорные мокасины вьетнамского производства. Они долго топтались по братьям, пинали их под ребра и чуть не оторвали каблуки. А вьетнамские мокасины хоть и не нанесли особого урона, но обидно и нещадно измочалили шнурки.

Ботинки несколько дней отсиживались дома, роняя слезы на ободранные бока и залечивая раны кремом. В мастерской им подправили каблуки, но внешний вид был безнадежно испорчен. Больше их не брали на вечеринки, а выводили только в близлежащий магазин на очень короткое время. Правый ботинок совсем загрустил и стал потихоньку расклеиваться. Зато левый по-прежнему заигрывал с женскими моделями, лихо закручивая потрепанные шнурки. Все чаще по вечерам в гости к ним стали заходить не модельные туфельки, а дешевые тапочки и шлепочки. И уже не морщил морду правый ботинок, когда чувствовал носки трехдневной несвежести, не требовал дезодоранта и не просил крема.

Прошло еще немного времени, женские тапочки прочно обосновались рядышком и доставали братьев разговорами, что нынче в обувных мастерских цены взлетели до небес, и что надо бы набойки поменять, и что появилась новая краска для обуви и неплохо бы им, тапочкам, окраситься в другой цвет. Ботинки угрюмо молчали, мечтая быстрее смыться в пивнушку. Там потоптаться с другими ботинками и поговорить за жизнь.


Так бы они и жили, пока тапочки не притащили однажды кота. Ночью ботинки проснулись оттого, что их нагло имеют. Кот, одурев от весеннего крышесноса, совершал мелкие с судорожные фрикции сначала с левым ботинком, потом с правым. На правом изжевал весь задник, расцарапал морду, а у левого растерзал стельку и вдохновенно на нее насрал. Под гнусное хихиканье тапочек, он пометил едкой струей братьев и гордо удалился.
Расплата наступила утром. Ботинки удовлетворенно кряхтели, отвешивая пинки и зуботычины наглому животному. Наподдав напоследок коту и проследив траекторию полета, ботинки принялись за тапочки. Изрядно оттоптав и поглумившись, они отправили  тапочки вслед за котом. После чего притихли. Так стояли они, пылились в коридоре, пока не были извлечены на свет и отправлены в мусоропровод, по причине полной изношенности.

Вывода и морали не будет, ибо все совпадения имен и сюжетов вымышлены и к реальной жизни не имеют никакого отношения. Да, еще… при написании ни одно животное не пострадало.