Если бы не ты, мои чувства были бы только бледным отражением чужой любви…
Из к/ф «Амели»


Всё кончилось. Кажется, вся жизнь остановилась. Всё вокруг замерло. Земля, наблюдая за происходящим, прекратила вращаться вокруг своей оси. День и ночь слились в полумрак. Часы перестали ходить, по причине внезапного паралича. Время ушло в другой город, сменило гражданство. Не осталось совсем ничего. Она меня бросила!

Она меня бросила? Может я её? Или всё-таки она? Может быть, это было взаимно? Может мы не хотели расставаться, но вопреки желаниям договорились? Или просто это обстоятельства? Всё было предрешено ещё полгода назад. Её муж… ребёнок… и прочее, прочее, прочее. В общем, мы расстались…

Любовь под воздействием обстоятельств сделала двух людей несчастными в одно мгновение. Было невозможно есть, пить дышать, разговаривать… Нереально общаться с кем-либо. Весь мир вызывал отвращение. Я потерялся и не знал что делать…

Несколько месяцев я, как, наверное, и она, пребывал в депрессии. Я был неадекватен. Не отдавал себе отчёт ни в чём. Совершал необдуманные поступки, не понимая причины их совершения, и не думая о последствиях. Я больше не жил. Не мог. Не хотел. Не понимал для чего мне это нужно…

Я непрерывно и брутально бухал, ссорился со всеми, с кем только мог, замыкался в себе, ебал всё, что движется, и делал многое другое. Я был готов на всё лишь бы скорей выйти из депрессии. Я использовал для этого любые способы, которые мне кто-то рекомендовал, но ничего не помогало…

***

Первые дни я вообще не существовал. Я впал в коматоз. Не двигался, не думал. Я провалился в своё сознание и застрял там. Мне было намного хуже, чем когда бывает очень хуёво. Я потерял самое значимое, самое дорогое, что у меня было. С ней произошло то же самое. Мы потеряли это не по обоюдному желанию и не по желанию кого-то одного из нас. Мы потеряли это из-за обстоятельств. Обстоятельства оказались сильней и проглотили нас, но они не смогли перемолоть в своих жерновах наше чувство.

Мы пытались убить любовь. Каждый сам по себе. В одиночку. Травили, душили, применяли наёмных убийц и различное оружие. Всё было бесполезно. Я сходил с ума…

Самым первым шагом к выходу из этого состояния, было само осознание необходимости этого выхода. Я решил начать борьбу с депрессией Я сплю? Я проснулся?..

***

Сначала, я решил попробовать бороться с депрессией без всяких вспомогательных средств. Бороться с помощью времени. Я решил просто ждать. Говорят «время лечит». Пиздят. Оно не затягивает ран. Оно заносит туда грязь и болезнетворные бактерии. Время убивает. День за днем время капает на голову, гулко отдаваясь эхом в пустой черепной коробке. Время пытается лишить тебя рассудка, обесчувствить, ослепить, оглушить, причиняя неимоверное количество боли.

Иногда я приходил в себя. Ненадолго. Очень ненадолго. Затем я снова выходил. Терялся. Ходил вокруг себя. Забывал где вход, запасной выход, окна. Терял ключи, забывал код от замка, логин, сим карту… Я не мог вернуться внутрь. Жил вне себя. Существовал. Я ждал. Не понимал чего и зачем. Но ждал…

Затем я понял, что время неэффективно как способ выхода из депрессии...

***

Пьянство. На первый взгляд, эффективный способ забыться. Но только на первый взгляд. Оно может помочь, только если впасть в запой и никогда не выходить из него. Не выходить из запоя до белой горячки, до лечения в психиатрических диспансерах и наркологических клиниках, до самой смерти…

Как только ты останавливаешься, становится ещё хуже. Сразу наваливается всё то, чего ты, якобы избежал, впав в запой. Наваливается с удвоенной силой. Давит тебя. Уничтожает. Лишает рассудка…

Я начал пить. Безмерно. Я давно не пил водки, но сейчас всё изменилось. Сначала я пил коньяк и вино. Потом мне стало безразлично. Лишь бы нажраться и отключиться. Лишь бы быть неадекватным. Ничего не соображать. Не анализировать свои поступки. Спать мордой в салате, на полу, на лавке, просто на земле…

Я пил дома, в гостях, на улице, на работе. Я пил с друзьями, врагами, начальниками, подчинёнными, посторонними людьми, бомжами. Мне стало всё равно. Вопросы «Что? Где? Когда?» меня больше не интересовал. Важно было «сколько?». Лишь бы отключиться. Не видеть этого. Не видеть ничего…

Я очнулся дома. Приложив недюжинное усилие для того, чтобы открыть глаза и протерев их, с помощью еле слушающейся меня руки, я увидел картину, которая ранее бы меня ужаснула. Но сейчас меня вообще было трудно чем-либо удивить. Пол был завален стеклотарой. На столе ещё стояла нераспечатанная бутылка самой дешёвой водки. Полгода назад я даже в страшном сне не мог бы представить, что выпью такое. Сейчас это было самое важное для меня…

Я попытался встать. Организм не слушался меня. Руки тряслись. Ноги отказывались шевелиться. Голова не соображала и была, судя по её тяжести, полностью залита свинцом. Пересохшая глотка не только не могла издавать звуки, но уже с трудом могла использоваться для вдыхания и выдыхания воздуха. Когда я приподнялся и попытался встать, моя отяжелевшая голова закружилась. Беспредельная слабость организма не давала встать. Превозмогая все эти трудности и неприятности, я всё же смог скоординироваться и поставить левую ногу на пол. Пол показался мне достаточно странным, неровным и крайне скользким. Когда я полностью встал, то поскользнулся и ёбнулся всем телом вниз.

Упав, я сильно ударился головой о бутылки. Под ногами пустая посуда начала лопаться и осколки впились мне в ногу. Кровь заструилась из моей ноги бодрой тёмно-красной струйкой. И ничего удивительного, ходить по стеклотаре опасно для здоровья.

Кое-как выбравшись из комнаты, я добрался до аптечки, хранящейся в кухне. С помощью трясущихся рук и тупого ножа, я извлёк торчащий из ноги осколок водочной бутылки. Затем я вылил на рану целый пузырёк йода и перемотал её бинтом.

Когда эти манипуляции были закончены, я сел на полу кухни и схватился руками за голову. Я обнаружил, что после моего падения, голова тоже слегка кровоточит. Такое количество физических травм за один вечер было чрезмерным. К тому же состояние моего организма было наихудшим за всё время, насколько я себя помню.

В общем, я решил немного приостановиться с обильным употреблением алкоголя и нашёл ещё один способ…

***

Трава. Я вспомнил о ней сразу после небольшой остановки с пьянкой. На время она дала мне успокоение. Но она лишь немного гасила боль. Когда действие травы исчезало, мне становилось снова также хуёво, как было раньше. Чуть позже, травы уже не хватало. Меня не пробивало на смех как раньше. Я даже просто не мог забыться на время. Трава нагоняла на меня ещё больший мрачняк...

Я начал совмещать алкоголь и траву. Облегчения не было, но я стал быстрее отрубаться. Я терял сознание, падал на пол и тем самым сокращал время своей депрессии. Я накуривался и нажирался до бессознательного состояния практически ежедневно.

Спустя пару недель я попал в больницу с острой сердечной недостаточностью. Мне сказали врачи, что я чудом избежал инфаркта. И ещё сказали, что мне срочно нужно бросать курить траву и пить алкогольные напитки, особенно в таких количествах, в которых это делал я…

Я не боялся смерти. Но на меня произвело большое впечатление предупреждение врачей о том, что если я буду продолжать всевозможные отжиги также как и раньше, то в ближайшем будущем буду парализован и подвержен инфаркту миокарда и какому-нибудь адскому инсульту…

Я бросил курить траву. Но пить бросить не мог. Разве что немного уменьшил дозу.

Так как с травой у меня не вышло ничего хорошего, а наркотики всё-таки представляли собой широкий спектр антидепрессантов и других не менее нужных препаратов, я решил испытать на себе более тяжёлые наркотики. Я не был уверен, что они помогут. Скорей даже я был уверен в обратном. Но отказываться от шанса выйти из депрессии, пусть даже крайне призрачного и совсем нереального, я не мог…

***

Достать более тяжёлые наркотики тоже не составило труда. Я собрался попробовать героин. Я принял решение обзвонить старых знакомых, которые так или иначе когда-либо были как-то связаны с героином. Либо продавали его, либо употребляли, либо, что скорей всего, занимались и тем и другим.

Первый же звонок пришёлся в цель. Один мой знакомый, прекрасно знающий, насколько отрицательно я отношусь к наркотикам, выслушал мою просьбу о том, что надо бы достать героина я удивлением и недоверием. Но, немного пообщавшись со мной, понял, что всё в порядке и сказал, что я могу приезжать хоть сейчас. У него всё было…

Я тут же выехал и через полчаса уже сидел у него. Мы давно не виделись, но говорить было совсем не о чем. Вместо слов он протянул мне шприц с героином…

Я присел на стул и положил шприц рядом. Сняв рубашку, я начал рассматривать свою руку и вены на ней.

«Сейчас захуячу. Сейчас!», - думал я.

Я с детства не любил уколов. Не то, что панически боялся, но очень сильно не любил. Держа в руке шприц, который вот-вот вонзится в меня, я испытал чувство отвращения. Мне сразу стало не по себе. Втыкать в себя какую-то хуетень это крайне ужасно!

Тут у меня в голове что-то перемкнуло. Я схватил шприц и с силой начал хуячить его об стол. Мой старый знакомый впервые за свою жизнь в среде наркоманов видел такое. Иголка сломалась практически сразу. Сам шприц треснул, расплющился, выплюнул на стол содержимое своего организма.

Я бросил обломки шприца на пол. Ничего не говоря, встал со стула и направился к двери…

- Да пошли вы все на хуй со своими наркотиками! – прокричал я, уже выйдя из квартиры, а затем с силой хлопнул дверью.

Депрессия моя только усилилась. Наркотики не для меня. Я ещё раз убедился в этом…

***

Я ушёл с работы. Причём не просто ушёл, а с довольно внушительным скандалом. Я работал на стройке. В тот момент работал прорабом. Меня не ну шутку заебло всё это. Не по-детски заебло начальство, не менее сильно заебли подчинённые. Всё это ёбаное строительство заебло меня. Я купил себе ноутбук и игрался на стройке во всевозможные игры, полностью и окончательно положив хуй на весь строительный процесс.

Однажды на объект ко мне приехала какая-то комиссия, состоящая из главных инженеров, всяких долбоёбов по технике безопасности и неоднократно ёбаного в рот директора. В общем, эти пидарасы были недовольны тем, как я веду строительство. Мало того, эти уёбки посмели мне высказать вслух свои претензии и замечания. Собственно, за это недовольство на них и обрушился поток моего гнева…

Я послал всех на хуй. Особенно директора. Ему я разбил об голову свой ноутбук. Тот стоял с жалким видом и смотрел мне вслед. Он молча стоял и смотрел, обтекая расплющенными микросхемами, как я гордо удаляюсь в сторону выхода со стройки, оставив позади эту свору пассивных гомосеков. Я даже не стал забирать остаток заработной платы, ибо мне неприятно было видеть мерзкие рожи бухгалтеров и прочих уебанов с моей бывшей работы…

***

Затем я просто попал в психиатрическую больницу. Моё поведение настораживало всех. Родственников, друзей, соседей, коллег по работе, знакомых и даже совершенно незнакомых людей. Старые знакомые не узнавали меня. Родственники и друзья с ужасом пытались понять, что же таки происходит со мной. Прохожие на улицах оглядывались мне вслед. Я был в депрессии. Я сгусток негативной энергии. Я островок безысходности посреди вашего мира…

Я депрессовал, тупил, жутко тормозил, совершал различные дикости и глупости. Я был не в себе. Я был в ком-то другом. Но в ком? Наверное, я навсегда остался в ней… а она во мне…

В общем, в глазах окружающих, я окончательно ёбнулся. Но для себя я продолжал оставаться вполне вменяемым. И я прекрасно знал, что правильна именно моя точка зрения. Однако, никто даже слушать меня не хотел. В своей депрессии, я сильно изменился и стал не тем, кого хотели видеть во мне. Я стал загадочен и необычен для многих окружающих меня людей, а затем, меня и вовсе стали считать опасным для общества. А ещё позже кто-то вызвал ко мне скорую психиатрическую помощь…

Врачи, приехавшие по этому вызову, и обнаружившие меня в состоянии крайней депрессии, поспешили вывезти меня в психиатрическую клинику, которая и стала моим новым домом на ближайшие три месяца.

В больнице мне кололи всяческие антидепрессанты и прочую поеботину. Я содержался в просторных вольерах среди всяческих долбоёбов с различными психическими отклонениями. Я был, наверное, самый адекватный из всех них. Хотя, возможно, в этом заведении так думал практически каждый…

Моё примерное поведение и неподдельное желание избавиться от депрессии сыграли свою роковую роль. Через три месяца меня выпустили из психиатрической больницы как абсолютно здорового. Так я наебал врачей. Но избавиться от депрессии мне снова не удалось…

***

Женщины. Это, очевидно, был лучший способ. Я практически бросил пить. Моя жизнь очень резко изменилась. Половину всего своего времени я проводил в Интернете и телефонных разговорах. Я знакомился с девками в сети, грузил их всякой хуйнёй, срал в уши. Вторую половину времени в обществе этих самых женщин. Всё моё время теперь уходило на них. Женщины заполнили всю пустоту во мне…

Раньше, развести какую-нибудь девку, особенно незнакомую, на поебаться представляло для меня сложность. Сейчас же наоборот это стало очень легко. Даже легче чем я мог это представить.

Утром я знакомился с одной девкой, днём с другой, вечером знакомился с третьей и спустя несколько часов уже ебал первую. Количество моих многоразовых и одноразовых подруг неуклонно росло. Я стал крайне неразборчив в своих половых связях. Жизнь моя превратилась в сплошную еблю.

Я не работал. Жил на свои накопления. Мне было не до работы. Я ебал не менее 20 различных девок в неделю. Я вёл журнал учёта. Во мне уже начал возникать спортивный интерес. Я хотел забыться, но…

Но кого бы я не ебал, перед глазами были она. Только она. Я был на ней, она сверху, раком. Я кончал в неё. Она делала мне минет… Какой она делала мне минет! А сейчас всё не так. Совсем не так…

Нет, это не она. Она гораздо лучше. Всё это дешёвые подъёбки, пародии на неё…

В общем, всё это меня заебало. Большое количество женщин это хорошо. Ну, лучше неё всё равно никого нет. Я сбавил темпы и сократился своих подруг до минимума. Депрессия затаилась и немного стихла, но отступать не собиралась…

***

Один из моих знакомых посоветовал мне выебать мужчину. Я не понимаю, как среди моих знакомых затесалось это ахтунговое существо. Он говорил, что это средство куда лучше, чем банальная ебля женщин. Походу этот знакомый был латентным пидарасом. За что и получил от меня несколько раз по ебалу и больше я его никогда не видел. Для меня такой способ не подходил априори. Лучше поискать что-нибудь ещё. Ахтунговые действия в моём случае это совсем не выход…

***

Уехать из города. Куда-нибудь. Всё равно куда. Лишь бы подальше. Дальше от всего этого. В какую-либо глухую деревню. Колхоз. Бросить всё. Всё изменить…

Взяв в руки карту России, я ткнул пальцем наугад. Село Уткино в Оренбургской области, учитывая его месторасположение и название, обещало поразить своей нищетой и птицефабрикой. И если с первым было всё в порядке и даже гораздо хуже, чем я ожидал, то птицефабрики я там не обнаружил. Вместо неё в Уткине находился полуразваленный коровник…

Я сдал свою квартиру в Москве, оставив коммунальные платежи на совести квартирантов, и выехал в сторону Оренбурге. Спустя несколько дней я был уже на месте…

Местные жители встретили меня довольно настороженно. За последние 50 лет из Уткина только уезжали, и никто не приезжал. Я оказался первым. В деревне Уткино было большое количество заброшенных домов. Один из них был выдан представителем местной администрации мне. Дом был выдан безвозмездно и переведён в мою собственность, в рамках программы по увеличению населения сёл и деревень.

Население этой деревни на 100 процентов состояло из пенсионеров. Всего их было около 10 голов из них 6 женщин. Возраст жителей деревни Уткино колебался от 70 до 90 лет. Такой контингент был с одной стороны безопасен и спокоен, но с другой стороны являлся совершенно непригодным для общения, бухалова и ебли.

Периодически в эту деревню завозили продукты, почту и прочую поебень. Работы здесь не было и я все дни напролёт бездельничал, бухал и дрочил. Здесь не работала телевизионная антенна, спутниковый Интернет и мобильный телефон. Из средств массовой информации приходилось довольствоваться радиоточкой, вещающей на один канал.

Главной достопримечательностью деревни и единственным способом выживания её жителей, была полуразрушенная ферма, на которой обитали 5 коров, племенной бык и телёнок женского рода, то есть тёлка, возраст которой не превышал месяца…

За неимением других развлечений в деревне я решил заняться сношениями с животными. Первый зоофилический половой акт произошёл у меня с непосредственно телёнком. Хорошо, что это была самка, так как ахтунга, даже с зоологическим уклоном, я совсем не хотел совершать.

В общем, произошло всё так. Телёнок был ещё слишком мал и питался молоком своей матери. В тот день, на ферме никого не было, и я решил воспользоваться этим, а также несмышленостью телёнка. Нет, я не хотел ебать несчастное животное. Всё было гораздо сложнее и экзотичнее. Я хотел, чтобы телёнок сделал мне минет.

Просто так заставить животное сосать мой хуй, было довольно нелегко. Но я не искал лёгких путей. Я искал избавления от депрессии. На этот раз, мне казалось, что избавление было как раз в этом сношении с животным.

Сам механизм процесса по привлечению животного к процедуре отсасывания моего хуя, был довольно интересен и занятен. Я намеревался заменить телёнку кормящую мать…своим хуем.

Телёнок сосёт коровье вымя. Оттуда поступает молоко, которое необходимо для его жизнедеятельности, роста и развития. Молоко единственный источник питания для телят в таком возрасте. Я решил напоить телёнка молоком и заодно получить от него удовлетворение своих сексуальных потребностей.

Наполнив пустую пивную бутылку коровьим молоком и, нацепив на неё соску, предназначенную, правда, для детей, а не для телят, я отправился на ферму к заветному животному. Телёнок, завидев моё приближение, радостно завилял хвостом, очевидно предчувствуя, что я сейчас начну процедуру кормления.

Я протянул ему бутылку. Телёнок, недолго думая, начал сосать. Всё шло как надо, молоко через соску поступало телёнку в рот. Но пивная бутылка оказалась мала для телёнка, и молоко быстро закончилось…

Не теряя времени, я протянул телёнку палец. Телёнок даже не почувствовал никакой подмены и начал сосать мой палец в надежде получить оттуда вожделенное молоко. Но молока не было. Однако, сосательный рефлекс телёнка не позволял ему остановиться. У животного всё ещё оставалась надежда, что он сможет добыть молоко…

И в это самое время я вытащил палец из цепкого телячьего рта и, быстрым и отработанным движением рук, торопливо расстегнул ширинку. Мой хуй был ещё не до конца эрегированный, но уже находился в довольно расширенном и немного затвердевшем состоянии от возбуждения, произошедшего во время сосания телёнком моего пальца.

Я придвинулся к телёнку ещё ближе. Мой возбуждённый хуй торчал из расстёгнутой ширинки и при моём приближении к телёнку, оказался возле его рта. Тот рефлективно открыл рот, собираясь пососать придвинутый к нему предмет, для того чтобы наконец-то вкусить молока…

И тут мой хуй оказался в телячьем рту. Мощные сосательные движения доставили мне новые ощущения, которые я никогда раньше не испытывал. Большие и нежные телячьи губы с силой сдавили мой хуй и начали двигаться по нему вверх-вниз. Тёплый шершавый язык плавно тёрся о хуй, двигаясь от его основания к залупе. Но молока всё не было…

Тогда телёнок совсем разошёлся. Его движения стали быстрей и жёстче. Хуй оказывался всё глубже у него во рту. Вскоре в телячью пасть уже погружался не только хуй до самого своего основания, но и яйца. Я почувствовал, что скоро кончу. Напряжение нарастало. Телёнок ускорялся. Ощущения были невообразимыми.

Протяжно замычав, я кончил телёнку в рот…

***

Я прожил ещё три месяца в этой деревне. Моя депрессия никак не хотела уходить. Телёнок больше не радовал меня. Из необычного и экзотического этот мелкий и не слишком рогатый скот, превратился в нечто обыденное и повседневное. К тому же у него начали расти зубы, что очень отрицательно сказалось на качестве минета…

И тут я вспомнил рассказ одного из знакомых о том, как он ебал курицу. Почему-то именно сейчас я вспомнил этот рассказ и решил воплотить его на практике. Решил сам испытать то, о чём очень давно слышал. Тогда я воспринял это как шутку. Сейчас, чтобы побороть депрессию я готов пойти на многое…

Здесь я задумал не просто еблю птички. Процедура этот ебли была достаточно необычной и требовала неких приготовлений ритуалов и усилий. Перво-наперво, нужно было достать живую курицу, желательно бройлерную с мощными спортивными ногами. Не о какой ебле свежее и несвежемороженных куриных тушек и речи быть не могло. Мне нужна была живая и здоровая птица, хотя ебать её в таком состоянии я также не собирался…

В общем, ночью, я украл курицу у своего соседа по деревне. Как раз такую курицу, какая была мне необходима. Я заткнул птице клюв кляпом, чтобы она не орала и, запихнув трепыхающееся существо в полиэтиленовый пакет, быстрым и бесшумным шагом направился к своему дому…

Придя в дом, я огляделся, подыскивая место для предстоящей оргии. Наверное, наиболее для всяческого рода оргий и ритуалов, подходил сарай. Вместительный, пустой, старый и мрачный, он стоял на краю моего участка, примыкая к лесу. Там не было мебели, не было света. Но всё это мне и не было нужно…

Прихватив с кухни топорик мясника, и продолжая крепко сжимать пакет, с всё ещё не успокоившейся курицей, я направился в сарай. Сарай был крайне готичен и снаружи и изнутри. Ещё раз осмотрев его, я убедился,что лучше места для ритуальной ебли курицы и представить себе трудно было.

Я вошёл внутрь сарая, закрыл за собой дверь и, вытащив из кармана, специально взятую для такого случая свечу, зажёг её. Стало ещё готичней. Слабый дрожащий свет от свечи наполнял помещения причудливыми тенями. Я выпустил курицу из пакета, оставив в её клюве кляп. Она начала дико суетиться и метаться по сараю, ударяясь головой о стены, дверь и мои ноги. Птица уже предчувствовала, что с ней сейчас произойдёт что-то очень ужасное. Она была права…

Я схватил метающуюся в паническом ужасе курицу левой рукой и прижал её шею к полу. В моей правой руке был топорик. Я размахнулся, птица задёргалась ещё сильнее, чем раньше. Но было уже поздно. Топор со свистом обрушился на хрупкую куриную шею, отделив от туловища голову продолжающую пытаться освободиться от кляпа, раскрыть клюв и корчащую ужасные гримасы.

Тело курицы задёргалось в конвульсиях. Это был тот самый момент. Я быстро расстегнул ремень на штанах и сбросил их с себя. Затем сбросил трусы, обнажив свой эрегированный хуй. Курица продолжала дёргаться. Нельзя было терять времени и, подобрав с пола, корчащуюся птицу, я попытался воткнуть в неё свой хуй. Всё было бесполезно. Даже в ослабленную смертельными конвульсиями клоаку, мой хуй не влезал…

Тогда я смазал хуй и птичью жопу вазелином. Мой хуй, с трудом, но всё же смог войти в птицу. Там было очень узко. Птица дергалась в конвульсиях, терлась телом о мой хуй, доставляя наслаждение. Я добавил резких и грубых фрикционных движений и вскоре кончил в ещё не успевший остыть и продолжающий немного дёргаться птичий труп…

Кончив, я вынул свой хуй. Вытащил кляп из куриного клюва и протёр им свою залупу. Затем сложил в пакет кляп, тушку и голову курицы и, зайдя недалеко в лес, похоронил там всю эту срань.

Затем снова начали тяжкие сельские будни…

Так жить дальше было ещё невыносимей. Жизнь в деревне совсем подкосила мой дух и рассудок. Мои душевные раны вдали от высоких городских технологий из максимальной тяжести переросли в ещё более тяжёлые. Я снова всё бросил. Повесил амбарный замок на свой деревенский дом и, никому не сказав ни слова, уехал обратно в Москву…

***

С момента начала этой трагедии прошло больше двух лет. Я понемногу брал себя в руки. Затем ронял. Снова аккуратно подбирал себя с земли. Заботливо отряхивал от пыли и грязи и продолжал держать в руках…

Депрессия всё ещё владела мной, но всё пережитое делало её более и более отдалённой, помутневшей и расплывчатой. Я стал работать, меньше пил. Депрессия изменила меня до неузнаваемости. Я уже отчаялся когда-либо выйти из неё, думал, что депрессия овладела мной навсегда. Как вдруг, произошло, на первый взгляд незаметное событие.

Мне позвонил старый приятель Сергей. Разговор длился около получаса. Он рассказывал мне всякую хуйню из своей жизни, затем я рассказывал о себе, о своей трагедии, о депрессии…

- Лучшее средство от депрессии - это рыбалка! – услышал я в телефонной трубке, - поехали на рыбалку в эти выходные. Посидим там в спокойной обстановке. Будет время и о депрессии подумать и побухаем…

- Да ну её в пизду эту рыбалку.

- Зря ты так. Ты ж не пробовал ещё. Надо съездить. Хотя смотри сам. Ты же говорил, что для победы над депрессией готов пойти на всё. А теперь отказываешься. В общем, если надумаешь, то звони. Счастливо.

Сказав это, Сергей положил трубку. Любой способ. Вот над этими слова я задумался. А ведь действительно, почему бы не порыбачить…

«Лучшее средство от депрессии – это рыбалка!», - я смеялся над тупостью произнёсшего это. Спасти меня от депры, которая убивает меня столь длительный период времени с помощью такого простого мероприятия. Мне даже не верилось. Я перепробовал всё, но ничего не помогает. Разве может такая хуйня как рыбалка избавить меня от моей самой главной проблемы. Не может! Депрессия неизлечима… Хотя…

А что если рыбак превратится в жертву? Наверное, он очень удивится. Скорей всего это всё будет крайне забавно. Надо бы попробовать…

В общем, я перезвонил Сергею и сообщил, что его предложение принято и я еду на рыбалку…

***

И вот мы на рыбалке. Мы в Тверской области, на Волге. Дача Сергея в десяти километрах от нас. Мы приехали вдвоём на его «Ниве». В багажнике пять литров водки. За два выходных нам этого не выпить, особенно если учесть, что Сергею осталось не очень долго жить. На расстоянии десяти километров нет никаких населённых пунктов, магазинов или ещё каких-либо построек, в которых могли бы обитать люди. Здесь нет людей. Мы одни. Водка, природа, рыбалка и…моя депрессия…

Мы забросили удочки. Я две штуки, Сергей штуки четыре. Сидим, ждём. У него клюёт. Подсекает и вытаскивает крупную плотву. Радуется. Снова забрасывает удочку. У него снова клюёт…

Я не могу больше ждать. Сейчас я уничтожу это существо. Он конечно неплохой и убивать Сергея просто так не хотелось бы…но я не просто так…я собираюсь убить его в рамках борьбы со своей депрессией, а это вполне уважительная причина. Я ничего не планировал. Всё будет спонтанно. Я даже сам ещё не знаю способа, которым уничтожу его. Сейчас этот Сергей радуется тому, что поймал очередную плотву, но сожрать её ему не удастся. Через несколько часов я сожру его самого. Разделанного и приготовленного. Рецепты блюд не должны были меня затруднить, ибо кое-что я помнил, и ещё, на всякий случай, прихватил с собой «книгу о вкусной и здоровой пище». Осталось только выбрать способ убиения…

Я огляделся. Топор, нож, леска, крючки, костёр опять же немаленький. А можно и просто в воду его головой погрузить и держать, пока не задохнётся. Способов было очень много и практически все хороши и интересны. Я терялся в этом многообразии. Решение мне подсказал сам Сергей.

- Слушай, там, в машине у меня донка. В багажнике. У тебя всё равно не клюёт. Принёс бы. Сейчас и её закинем, - тихо проговорил Сергей и тут же у него снова начался клёв.

Я утвердительно кивнул головой и направился к машине. Багажник был открыт и я заглянул в него. Донка лежала прямо сверху. Она была сделана из толстой и прочной лески и прикреплённых к той самой леске резинки, крючков, колокольчика и грузила. Сейчас всё сразу встало на свои места. План убийства мгновенно красочно прорисовался в моей голове в мельчайших подробностях и деталях…

Первым делом, я оторвал от донки колокольчик и резинку за ненадобностью. Затем, немного подумав, оторвал крючки, предусмотрительно завернув их в носовой платок и положив в такой упаковке себе в карман. Я ещё не знал, для чего эти крючки могут понадобиться, но чувствовал, что они не будут лишними и внесут некоторые элементы экзотики в общую картину убийства.

Свинцовое грузило размером в треть кирпича радовало своим объёмом и тяжестью. Удар такой хуёвиной по голове вполне мог быть летален. Скорей всего после такого удара уже не требовалось применять никаких других средств для умерщвления объекта. Однако предусмотреть, что не всё сложится сразу, было нужно. Поэтому я взял там же в багажнике нож, отрезал полутораметровый кусок лески. Леска была довольно прочная. Она могла бы вполне выдержать, если бы какой-нибудь человек задумал на ней повеситься, да ещё и держал бы в руках пятидесятикилограммовый мешок цемента.

Ещё в багажнике я нашёл брезентовые рукавицы. Вот вещь крайне полезная для меня в данной ситуации. Огромный респект Сергею, что додумался захватить их. А то ведь когда я его душить леской буду, то могу об неё и руки к хуям порезать. А это, собственно говоря, совсем не входит в мои планы и совершенно не приятно.

В общем, теперь всё было готово и продумано. Оставалось только пойти и совершить задуманное. Солнце склонялось к горизонту…

Сергей пытался вытащить очередную рыбу, когда я бесшумно подошёл сзади. Рыба сорвалась, но он не отвлёкся и закинул удочку снова. Сергей не слышал меня, не видел моей тени, не чувствовал моего приближения. Он пристально вглядывался в поплавки своих многочисленных удочек. А я, тем временем, вытащил из кармана грузило…

Размах моей правой руки отбросил большую тень. Скорей всего, Сергей заметил её, но в силу внезапности и быстроты происходящего, не успел отреагировать. Кусок металла, крепко зажатый в кулаке, слабо блеснув в лучах уходящего солнца, с силой обрушился на черепную коробку удачливого рыбака.

Раздался приятный хруст черепной коробки. Я почувствовал, что грузило, частично торчащее из моего кулака, немного погрузилось внутрь головы Сергея. Моя рука коснулась его головы, на поверхность которой уже вытекало что-то тёплое и вязкое. Я пригляделся, это была тёмная венозная кровь, судя по всему без примесей серого мозгового вещества и иных органических субстанций. Сергей начал медленно оседать на землю. Он был ещё жив…

Пока мой знакомый стекал вниз, я зашвырнул грузило подальше в реку. Затем подошёл к воде и вымыл руки. Вернулся к уже распластанному на траве Сергею и вытер мокрые руки об его одежду. Он лежал на спине с открытыми глазами и с ужасом смотрел на меня. Из головы рыбака медленно вытекала жизнь в виде тёмно-красной жидкости, образовывая небольшую лужицу. Он пытался, что-то сказать, но очевидно был уже не в состоянии и лишь жадно и хаотично разевал рот, как рыба, выброшенная на берег.

Взгляд этого умирающего существа был крайне недобрым по отношению ко мне. Поэтому я решил выколоть ему глаза. Нехуй на меня злобно таращиться.

Я вынул из кармана два рыболовных крючка и приблизился к Сергею. Он засуетился ещё больше. И, надо сказать, не зря.

Когда один рыболовный крючок погрузился в мякоть левого глаза, Сергей начал дёргаться в агонии настолько сильно, насколько мог. А мог он уж немногое, поэтому я беспрепятственно вонзил ему второй крючок в правый глаз. Изо рта Сергея начала хуячить белая пена, затем она перемешалась с кровью и окрасилась в более радужный оттенок.

Я облегчённо вздохнул. Сергей больше не смотрел на меня злобным и недовольным взглядом.

Я взглянул на своего бывшего знакомого ещё раз. Он дёргался от нечеловеческой боли, истекал кровью и, вообще, ему было не слишком хорошо сейчас. Мне стало жалко Сергея и, надев на руки брезентовые рукавицы, я вытащил из кармана леску и стал его душить. Менее полминуты понадобилось, чтобы тело Сергея замерло навсегда…

Вытащив из багажника сапёрную лопатку, я собрал все элементы донки, кроме выброшенного в реку грузила, и закопал их неподалёку от места нашей рыбалки. Теперь надо было доставить остывающий труп на его же дачу.

С трудом дотащив Сергея до машины, я забросил его в багажник и, собственно говоря, поехал…

***

Человеческое филе в панировочных сухарях. Такого блюда я ещё не приготовлял и не пробовал. Я вообще плохо готовлю. Но филе в панировке научила меня делать она. Правда, филе было куриное, а не человеческое. И разделывать его не надо было, всё было уже готово к приготовлению и потреблению.

А здесь совсем готика. Расчленить человеческий труп. Откачать кровь из трупа в трёхлитровую банку и выпить её. Вырезать филе, приготовить его подобающим образом и съесть. Остатки, включающие в себя сухожилия, сало, внутренние органы, мозг, проколотые и частично вытекшие глаза и прочую ёбань, скормить собакам. Кости тоже можно скормить, но рисковать не стоит. Мало ли, недогрызут собаки и побросают их где-нибудь в людных местах. Нет, эти кости лучше затащить поглубже в лес и закопать…

Итак, я транспортировал в багажнике его же «Нивы», немного изуродованный труп Сергея от места нашей рыбалки к его даче. Я хотел разделать его в кухне, но труп был довольно тяжёлым, а я уставшим. Поэтому расчленил я его топором и бензопилой прямо во дворе.

Мясо и органы я рассортировал, как и планировал. Кости отделил и закопал в лесу. Филе приготовил с использованием приправ для мясных блюд и сожрал. То, что хотел скормить собакам, разложил по пакетикам и проезжая по пути домой через какой-то город выкинул эти пакетики, рядом со стадом собак. Ещё раз тщательно осмотрел и дачу, и машину, и место преступления. Ликвидировал все видимые следы и улики. А затем спокойно отправился домой…

Что-то во мне изменилось после этого убийства. Мне стало легче. Депрессия, очевидно испугавшись моей кровожадности, куда-то съебалась…

***

Мне кажется, я нашёл самое лучшее средство от депрессии. Убийство даёт силы. Даёт жажду жизни. Муки и страдания жертвы вдохновляют. Ты поглощаешь всю энергию убитого. Ты чувствуешь, как его угасающая жизнь перетекает в тебя. Удовольствие, которое не может ни с чем сравниться…

Ели вы в депрессии, попробуйте это. Даже если не верите мне, всё равно, просто попробуйте. Убейте кого-нибудь. Нет восторга лучше, нет удовольствия изысканнее, чем убийство. Попробуйте…

***

А вообще мне посрать как вы будете выходить из депрессии. Лично я вышел. А вы можете хоть подохнуть от неё, мне на это наплевать…

Можете ещё убить себя, говорят, что это очень эффективный способ не только от депрессии, но и от всего остального. Правда я сам этого не пробовал, мне и так сейчас нехуёво…