Я смотрю по сторонам. Неосторожно кидая серые блики своих бесцветных глаз на толпу, на отдельных людишек, на тех, кто прячется в квартирах, за шторами ненависти, людской озлобленности друг на друга.

Все злы. Злость-единственное оружие глобально-поголовного уничтожения.

Все сдохнем. Кончилось время, когда люди просто умирали. Финита ля комедия.

Год, месяц, неделя, день, час, минута, секунда. Пять, четыре, три, два, один. Зиро.

Семья в автомобиле ругалась всю дорогу. Их останавливает дорожный патруль. Немногословная встреча закона и противоречий ему. Удары, выстрелы. Они изрешечены пулями, набиты свинцом. Погибли, убиты и не будет им славы Бони и Клайда, умеревших в любви.

Женшина, лежавшая около автомобиля, давно не испытывала чувств к своему мужу и не хотела ребенка, что находился внутри нее. Мужчина же напротив-желал. Ненависть друг к другу, приведшая к расстрелу обоих.
Ребенок. Боролся в недрах влагалиша со своей беспомощностью. Он желал себе хотя бы вставную челюсть и накладные ногти. Прогрызть, раскорябать и разорвать внутренности, полость, выводяшюю на свет, глотнуть воздуха. Он задохнулся кровью ненависти его матери. Так и ничего не поняв.

Я знал их. Я знал эту семью, знал их ненависть друг к другу. Я мог, если бы попытался, остановить их от этой фатальной поездки. Я не хотел этого делать.

Перетянутая жгутом рука, дороги исколотой плоти, как молью проеденая шаль-выпускают шприц. Он, шприц, сделал свое дело: перераз, перерез, передоз. Рестарт одной жизни, никому не нужной, разве только ненависти- ко всему и ко всем.

Почему он употреблял наркотики? Я знал этого парня. У него были прыщи и все над ним надсмехались. Жизнь. За восемнадцать с половиной лет. Где ему еще можно было найти приют, когда девушки морщили свои носики и губки; удлиняя на глазах свои юбки, зашивая на его глазах свои декольте с наливными грудями, с торчавшими для всех, но увы, не для него сосками-уходили прочь, вне. Вне его жизни-сверстники и его лучший, как он считал друг, потеряли свою невинность. Что ему было делать. Он нашел оттдушину. Окно своих фантазий.

Я бы мог ему помочь. Я не хотел.

Шприц отсчитав ступени шестого этажа, устремился вниз, преодолевая пролеты, прямо на глаза. В яблочко. Прямо в глаз одному из малышей этого дома. Проткнув своим жалом оболочку глаза, шприц узнал о чем тот думал и мечтал.

Малыш избегал всех. Я знал его хорошо, я знал всю его семью. Алкоголики.
Он просто стоял и смотрел снизу вверх своими детскими глазенками, с синими разводами по лицу и по плечам, средь пролетов на голубое небо, через стеклянный потолок  шестиэтажного дома.

Крики сверстников убегаюших в подвал от вида этой картины. Торчащий, инородный предмет из заплывшего кровью глаза мальчугана. Мамаша, хлеставшая по лицу своего выродка, лежашего на мраморном полу подъезда и конвульсионно подергиваюшего своей ножкой в маленьком, цветном сандалике. Пъяный мозг ее догадался вынуть шприц и пинками с подзатыльниками-они скрылись за своей дверью, ненавидящий подъезд и весь мир.

Я бы мог помочь, но я не хотел.

Подвал захлестнул отошедших от пережитого ужаса детей парами дихлофоса и клея. Они бродили словно мумии и пытались нащупать выход, сквозь надетые на голову паэлителеновые пакеты озлобленности друг к другу, к родителям и ко всему миру. Все надели маски злости. Кто-то из них склеился моментально, кто-то еще изображал таракана, отравленного совсем не кухонным воздухом.

Я их всех знал.

-Я всех порешу, суки, бляди, кровопийцы,-кричал голос мужчины из сорокпятой квартиры.
-Я вас всех ненавижу.

Голос стих. Через полчаса я услышал запах газа. Я его не переношу.
Накинув кепку на голову, я тихонько закрыл входную дверь дома с надписью "Эдэм" и пересек аллею. Присев на детской площадке я закурил.

Раздался взрыв осветив все вокруг на доли секунд. Отовсюду выглядывали со злорадством чеширские улыбки теней людишек. Каждый думал о своем прожитом дне и наступаюшем завтрашнем дне. Дне новой ненависти и злобы.

Даже кажется Луна, сегодня как-то по другому светила, отражаясь в осколках разбитого зеркальца в песочнице.

Я заглядывал в них, в их зарево, пытаясь разглядеть огонь моей души, которая наверно умерла вместе с верой в людскую любовь.

Каждый, в этой жизни рождается ангелом и, после......

Завтра, скорее всего после обеда, я перейду в другой дом компании "Эдэм" работать коньсъержем.
Я узнаю новых людей, я услышу их ненависть и презрение друг друга. Я буду среди них, смотреть на них, кидать серые блики своих бесцветных глаз падшего ангела.