-    И что же ты хочешь? Нет, не надо мне говорить о мороженом и другой
чепухе. Что ты хочешь вообще? О чем мечтаешь? Что ты желаешь от жизни?

Этот старик был точно сумасшедшим. Он нагло смотрел Ивану прямо в лицо,
взгляд, казалось, пронзал насквозь. Иван отвел глаза.

<Сказать ему?> - пронеслось в голове, - <На кой черт? Да кто он такой?>

-    Я не спрашиваю тебя кто ты, - продолжал старик, - хотя стоило бы. И ты
не пытайся.

-    Да я:и не думал, - удивился Иван, - а зачем тебе знать?

-    Должен же я отблагодарить тебя, - старик отряхнул пальто (вот
чудной-то, июнь на дворе) от налипшей грязи, - и потом, мне просто так
хочется.

Минут пять назад Ивану и в голову бы не пришло, что кто-то спросит его о
желаниях. Зачем? Откровенничать с кем-то:Ни к чему это. Странность ситуации
была в том, что Иван уже забыл, как спешил домой после успешно сданного
экзамена по теормеху, что минуту назад он подхватил падающего старика,
который запнулся о кусок трубы, выступающей на дорожке у самого края ямы
глубиной  метра три.

-    Да если б ты не поддержал меня, валялся бы я в той грязи,  - старичок
махнул рукой в сторону впадины, - и, не дай бог, сломал бы себе чего:

<А вдруг это:> - пронеслось в голове у Ивана, но через мгновение холодным
душем:  <но чудес-то не бывает!..>

-    Вот и славно, - прищурился старичок, - перед сном подумай о том, чего
бы тебе хотелось от жизни. У тебя будет все, что ты захочешь. Но только ты.

         Шум города, звон трамвая, урчание машин по-прежнему окружали со
всех сторон. Иван оглянулся, когда вспышка и сноп искр вырвались из-под
токосъемников двадцатого троллейбуса. Когда искры погасли, старика уже не
было.  <Растворился в толпе. Чего он хотел, может теперь бомжи так деньги
выпрашивают? Да нет, вроде, одет он не так плохо:Все, что ты захочешь. Но
только ты. Почему <только  ты?> Некоторое время по дороге домой он еще думал
о странном старике, но, постепенно, калейдоскоп рекламных щитов и
симпатичные девушки отвлекли его внимание.

Метро, десять минут пешком, двор, подъезд, темная лестница. Все. Дома. Можно
расслабиться.

         Чай.

         Кресло.

         Телефонный звонок.

-    Привет, старина! Актуально попить пива после экзама! Как насчет?!.. -
на одном дыхании выпалил знакомый одногруппник, Серега.

-    Какое пиво?

-    "Мартовское", "Калинкин", а че тебе еще надо?

-    ОК. Иду. Прихватить с собой еще?

-    Давай. Жду.

         Как всегда, после очередного экзамена на квартире у Сереги
происходило пивопитие. Пивная вечеринка, иными словами. Народу собралось
полгруппы, т.е. одиннадцать студентов дневного отделения Политеха.  Девушек,
как водится, весьма мало. Трудно им учиться в этом почтенном заведении.
Однако, сегодня весь женский состав группы (все три девушки) были в
компании.

-    Привет, привет! Всем привет!

-    Здорово Иван! - почти хором крикнули коллеги по цеху.

         Пиво.

         Еще пива.

         Пиво и чипсы.

         Треп про экзамен. Про преподов.

         "А вот на самом деле:", - это уже пошли разговоры об учебе и своей
крутизне:На эту тему ничего выдающегося сказано не было.

- Пиво имеет собственную красоту, - держа в руках бутыль с <Бочкаревым>
рассуждал Толян, большой в прямом и переносном смысле его любитель, - когда
ты берешь закрытую бутылку и смотришь, как роса начинает стекать по
запотевшим прохладным стенкам, ты видишь как пиво стремится к тебе. И уже
буквально чувствуешь его свежесть во рту, и как потом оно устремляется
вглубь тебя, чтобы соединиться с тобой. Оно играет и веселится, оно сверкает
и радуется жизни: Через нас, конечно. Человек плюс пиво - это несколько
светлых минут в бесконечном потоке времени. Так давайте еще нальем этого
чудесного напитка, дабы сделать шаг в вечность и посмотреть как оно там!

-    Классный тост!

-    Давай!

         Энтузиазм воспылал и очередной ящик пива вскоре был использован
именно для воссоединения с вечностью. Некоторые воссоединившиеся перешли на
темы, совсем неинтересные кому-либо еще, кроме них самих.

         В полночь начали расходиться.

         Слегка пьяный, Иван шел домой. Питерское небо заволокло тучами,
звезд не было видно. То и дело проносились машины, мигали светофоры.  Серега
Кравцов жил недалеко, всего минут двадцать пешком, и это расстояние казалось
короче, если покрывать его быстрым шагом, сконцентрировавшись на конечной
цели. Хотя мир и крутился вокруг него, стараясь закружить и сбить с ног,
Иван довольно таки успешно держал равновесие. Это было похоже на
велосипедную езду: стоит остановиться - тут же возникнет крен. Через минут
десять он должен быть дома. В голове проносились обрывки фраз ушедшей в
прошлое вечеринки, какие-то лица, которых он утром видел перед экзаменом,
яма, старик, вспышка:



Первая глава.



         Свет солнца прорывался сквозь шторы.

         Утро как утро.

         Ничего особенного. Серое небо, голоса людей, шум транспорта.
Обычное питерское утро, обычного студента, днем раньше сдавшего экзамен. За
исключением одного маленького различия. Иван почти ничего не помнил о
вчерашнем дне. <Так. Экзамен. Вроде Теормех. Кажется четыре> - мысли
потихоньку набирали обороты, вытаскивая на свет вчерашние события, пока они
не успели окончательно погрузиться в темные воды бессознательного. <Серега:
да! У него мы собрались после экзамена!> Ага. Иван снял трубку, посмотрел на
часы (двенадцатый час) и набрал номер. Трубку подняли, на том конце провода
был его закадычный друг.

-    Привет, Серега!

-    А! Здорово, Иван, - бодро ответил тот.

         Мечтали вы когда-нибудь? Наверное, да. Поэтому нетрудно будет
понять молодого человека, мечта которого постоянно с ним. Ему даже не надо
ее обдумывать, приукрашивать, доводить до совершенства. Она уже неподвластна
его воле и пустилась в открытое плавание. Она уже сама себя совершенствует.
Она и море и лодка, плывущая по морю, в которое опускается заходящее солнце.
Солнце - это тоже она.

-    Слышь, Серега, а что вчера было? Я сильно напился? А то ничего не
помню:

-    Да, ничего особенного. Посидели, поговорили, пива попили. Мы с тобой
где-то по три или четыре бутыля всосали, а девчонки и того меньше, - Серега
как всегда был прям и понятен.

-    Ладно, это я спросонья, наверное. Чем занимаешься-то?

-    Ну, почту скачал: ФИДО почитал: сейчас думаю.

-    В смысле doom'аешь?

-    Угу:вот, мля: - отстраненном голосом промычало из трубки; за последние
десять секунд Серега, наверное, замочил еще пять монстров.

-    А что звонишь-то?

-    Узнать как дошел, какие планы:

-    Давай позже перезвоню, - Ивану в голову пришла одна идея.

-    Йес.

         Положив трубку, Иван подошел к книжной полке, достал томик Шекспира
и углубился в чтение. Еще со школы ему хотелось прочитать <Ромео и
Джульетту>, но как-то было не до этого. То экзамены, то сессия, то учеба.
Теперь время нашлось и он с интересом погрузился в вечную историю вражды
двух семей и романтических чувств главных героев.

         Прошло несколько часов.

         Как будто на одном дыхании Иван прочитал всю драму. Теперь он
вернулся в реальный мир, словно вынырнув из глубины истории. Возвращение
обратно было неожиданным, ощущения - потрясающими. <Понятное дело, ведь на
то он и гений>, - появилась мысль. Чувство удовольствия, сопровождавшее его
все это время, которое как хорошая приправа, придавало чтению особый вкус,
постепенно уменьшалось и сходило на нет. Осталось что-то такое: похожее на
радость первооткрывателя, когда тот сталкивается с чем-то новым, доселе
неведомым. Когда начинают происходить приятные перемены:

         Телефонный звонок вывел из оцепенения. Третий час дня.

- Да?

Женский голос:

-    Здравствуйте, а можно Ивана? - спросила девушка.

-    Да, это я, - неуверенно ответил Иван, попутно соображая кто же из
девчонок может ему звонить. Похоже, там это заметили.

-    Я: меня зовут Саша: - с волнением продолжала девушка, - ты просил
позвонить:

Неизвестно от чего волновалась обладательница столь ангельского голоса.
Может это Саша из параллельного потока и хочет попросить комплект лекций?
<Неужели?>

-    А, привет, Саш, - ответил Иван, - как дела?

-    Хорошо, - на том конце провода, похоже, успокоились, - вот, любуюсь
цветами. Спасибо тебе за них.

Какие такие цветы? Что она говорит? Нет, ну вы слышали? Это, конечно,
любопытно узнавать от незнакомой девушки о цветах, которые ей преподнес, а
сам благополучно об этом забыл. Она там радуется, наслаждается, небось,
запахом, а ты и знать не знаешь. <Однако, неплохо бы все же узнать, что же
это за Саша. Не помню. Неужели та самая?:>. Ваня вспомнил про необычайно
умную и красивую девушку из третьей группы. Ему она не просто нравилась,
было что-то неповторимое и необыкновенное в ее взгляде, голосе, движениях.
Мимолетные воспоминания о ней, как будто слайды хранились в его памяти.
Взмах ресниц и широкая улыбка, изящное движение руки, плавная походка,
хрустально-чистый голос.

-    Саша, давай прогуляемся, а то дома сидеть: как-то не очень.

-    Да, только не забудь <Мастера и Маргариту>, ты обещал.

<Обещал? Когда? Во дела:>

-    Конечно. Где встретимся?

-    Напротив есть парк, мне надо собраться: давай через час у скамеек на
входе? - понятное дело, девушке нужно время на сборы.

-    Заметано, через час буду.

Она стояла недалеко от входа. Солнце, выглянув из-за роскошных ослепительно
белых облаков, играло листвой березы, и этот театр теней плясал и кружился
на ее лице, мягких светлых волосах и длинном платье и небольшим разрезом.
Калейдоскоп зеленой листвы, будто полупрозрачные стеклышки,  показался Ивану
особенно ярким. Саша светилась.

-    Привет! - пропела она.

-    Привет, привет!

Странным образом, волнения во время первого свидания не  наблюдалось. Было
легко и свободно. И уже совершенно естественным было взять ее за руку и идти
не спеша, ощущая тепло руки. Он так и сделал. Сразу завязалась беседа,
которая через полчаса переросла в спор.

-    Да, но ведь они никому ничего плохого не сделали! А их вон как! - Саша
даже немного покраснела.

-    Как это ничего?! Они же: - Иван хотел привести
последний-и-неопровержимый аргумент против борцов за независимость одной из
маленьких стран, как вдруг осознал, что спор затягивается. И он грозит
перейти ту грань, после которой спорщики могут  вполне реально обидеться
друг на друга.

-    Что они? - Саша явно хотела продолжения.

-    Знаешь, им ведь не легче, когда о них так спорят. А хотят они,
наверное, одного - : м-м-м-м, наверное, как все нормальные люди: счастья и
свободы, - Иван говорил уже совершенно спокойно, теплота в его голосе была
необычна после нескольких минут горячей беседы.

-    Точно:

Девушка ожидала всего, кроме той обезоруживающей фразы. Спор закончился.

         О чем обычно говорят молодые люди на первом свидании? Осторожные,
обтекаемые фразы. Нет пока доверия, нет точек соприкосновения. В зависимости
оттого, что они хотят друг от друга разворачивается причудливый узор беседы.
Однако, без всяких видимых причин, наш герой чувствовал не просто симпатию,
нет, он почти физически ощущал внутреннее тепло, исходящее от Саши.

         Неторопливо гуляя, они бродили по залитым солнцем дорожкам парка,
она держала <Мастера и Маргариту> в одной руке, а второй - Ивана, или он
держал ее. Поди теперь разберись: И легкие воздушные облака неслись над
полупрозрачною листвою, и небо смотрело сверху вниз из глубин космоса на
маленький парк Санкт-Петербурга, в котором шли двое, держась за руки. И
слово <человек>, иероглиф которого на китайском имеет смысл <соединяющий
землю и небо>, больше всего подходило к ним, они видели этот небесный
взгляд:

-    Иван, ты часто смотришь на небо? - не отрывая взгляд от прекрасной
синевы и мягких кружевных облаков спросила Саша.

-    Всегда, - ответил он. И это была чистая правда.



Вторая глава.



         Белые ночи окутали легкой полупрозрачной дымкой Северную Столицу.
Темнота, словно пушистый зверек, лишь едва прикоснулась к спящему городу, и
не стала опускаться на него. Длинные сумерки - вот и вся ночь, которая
длилась пару часов.

         <Что произошло сегодня?> - этот вопрос не давал Ивану покоя. Перед
сном разные мысли так и лезли. Только уходила одна, вслед за ней приходило
еще несколько. <Я не пошел пить пиво, не стал играть по модему в <Квейк>, не
смотрел фильм, который рекламировали недавно. Вместо этого весь день читал>.
Тем не менее, ощущения были самые приятные, а вопросы, которые задавал себе
наш герой, были вопросами человека, которому неожиданно крупно повезло, но
неизвестно за какие заслуги.

         Немного поворочавшись, Иван уснул. А проснувшись, он увидел утро.
Форточка была открыта и легкий ветер играл с занавесками. Было около 9-ти
утра, солнце во всю приветствовало пробудившегося человека. Шелест листвы
деревьев, голоса птиц из парка, шум машин. Новый день приобрел реальные
очертания. <Что ты хочешь?> - пронеслось в голове. <А может, я хочу кучу
денег? И где они?> Денег не прибавилось. Старик явно не был волшебником.

* * *

         Улицы вечернего Парижа мало напоминали какой-либо другой город.
Этот праздник огней и фейерверк жизни, казалось, окружал со всех сторон.
Мистические очертания Эйфелевой башни, серый камень вековых домов, особый
аромат, чарующий и пьянящий: все это вместе сводило с ума, лишало рассудка
тех, кто впервые приезжал в самый красивый город на земле. И как будто не
существует никаких других городов больше, Париж затмевает весь остальной
мир. Человек, первый раз попавший сюда, видит великолепие и гармонию,
воплощенные в камне, слышит музыку и голоса красивейших женщин мира, ощущает
внутренний трепет и предвкушение чего-то необыкновенного. Это похоже на
состояние ребенка в день рождения за пять минут до вручения подарков.

         Из окна нового блестящего <Мерседеса> именно так и выглядел Париж,
столица мира. Дорогая сигара мягко тлела в пепельнице. Тонкий табачный
аромат, который не успевал вытянуть освежитель воздуха, придавал салону
особый шарм.

-    Куда ты хотела бы поехать сегодня? - мужчина за рулем поправил очки,
блеснул перстень, рука плавно вернулась на руль.

-    Куда? Не важно, лишь бы с тобой, - улыбка прекрасной женщины, согрела
бы даже льды Антарктиды.

Однако, все ее чарующее тепло досталось солидному мужчине, который широко
улыбнулся в ответ.

- Сегодня нас приглашали к Воронцовым, - неторопливо, бархатным голосом
ответил мужчина, - там нас очень любят и ждут, поехали?

Женщина слегка кивнула. Они снова обменялись улыбками. Ее рука нежно
коснулась его плеча, погладила, плавно вернулась обратно.

         Поэзия жизни была в грациозных движениях этой женщины. Так
получается только у величайших танцовщиц и момент их наивысшего вдохновения.
Так, чтобы совершенная естественность была единой с мастерством. Она,
казалось, и не догадывалась о своем даре. У постороннего наблюдателя
наверняка возникло бы ощущение, что она есть само совершенство, потому что
как бы она ни говорила, ее голос был потрясающе красив и мелодичен, но не
только данный природой. Она сама делала его как можно прекраснее, и
казалось, получала несказанное удовольствие, что ей удалось простые слова
превращать в произведения искусства. Простые движения - в воплощение
совершенства. Она наслаждалась каждым актом своего существования, будь то
мимолетный взгляд на разноцветную улицу Парижа или прикосновение к любимому
мужчине. Который, конечно же, купался в этой роскоши проявления обычного
человеческого совершенства.

         До Воронцовых ехать совсем недолго. Они жили недалеко от Парижа, в
отдельном доме. И пока большая машина мягко покачиваясь шелестела по
асфальтовой полосе, залитой светом рекламных щитов, череда воспоминаний
всплыла из глубин памяти шикарно одетого джентльмена. Через двадцать минут
они въедут в ворота и остановятся у двухэтажного дома из белого и красного
кирпича, как раз напротив белоснежных колонн подъезда.



* * *



         Голоса прохожих, звуки суеты большого города доносились сквозь
раскрытое окно. Иван встал, умылся, оделся. Отметил про себя, что лег спать
рано, по сравнению с обычным днем. Выспался. Это было невероятное ощущение.
Как будто человек выиграл в лотерею и вот-вот получит огромную сумму.
Примерно таким же было душевное состояние Ивана. Утро! Как это здорово! Он
почувствовал, что давно не бегал по утрам. Еще до университета он изредка
совершал пробежки по парку, но с поступлением и учебой стал тешить свою
утреннюю лень. Встать попозже, первую половину дня входить в ритм. Ну,
теперь все! С этой мыслью Иван надел кеды, застегнул спортивную куртку и
вышел из дому.

         Странное это чувство. Бежать без усталости. Бежать в радость.
Бежать и видеть не сколько сам бег, а игру солнечных лучиков в
полупрозрачных листьях деревьев. Смотреть на плавное покачивание ветвей в
такт ветру и слушать мягкий шелест листвы. Какая-то легкость в теле. Ясность
в мыслях. Четкость в восприятии. Никогда раньше Иван не получал столько
наслаждения от бега, от утреннего парка, от прохладного ветра, от звука
деревьев и пения птиц, от аромата трав.



* * *



         Гравий мягко прошуршал под колесами машины, плавно въехавшей в
уютный дворик. Граф Воронцов стоял на пороге и смотрел, как его друг, тот
самый элегантный джентльмен, подавал руку своей жене, когда она выходила из
машины. Движения как танец, как произведение искусства рождались прямо
сейчас и все, кто их видел и хоть что-то понимал в гармонии вещей,
оказывался очарован ими.



1999.