Бой за блокпост шёл почти сутки. Свет сменялся тьмой в независимости от прихоти времени суток. Чёрный смог взрывов артиллерийских снарядов переходил в молочный туман разорвавшихся дымовых шашек. Мрачное слово "Чечня", ставшее уже давно притчей во языцех сводок новостей первого канала начинало свой мрачный ход отсюда. Боевики освободительного движения гор то тут то там пробовали на зуб крепость укреплений федеральных войск. Мелкие конфликты российских солдат с местным население часто перерастали в обширные бои, длящиеся неделями. Здесь случилось то же самое. Четыре деревни ополчились на местный блокпост. Мирные чабаны и охотники, подзуживаемые боевиками Дудаева, решили свергнуть гнёт интервентов. Солдаты российской армии вели обычное дневное дежурство, как, вдруг, начали рваться снаряды. Дедок, у которого капрал вчера брал два стакана травы в обмен на полкило патронов, сегодня с упоением всаживал оные во вчерашнего ночного покупателя.
Горский дух переменчив. В один день он может спокойно терпеть соседство с армейской частью, посланной сюда командованием для урегулирования последствий крупномасштабной гражданской войны, в другой, когда кровавая пелена гордости и отцовской чести застилает глаза рядового землепашца, начинается она. Война. Война, где нет правых или виноватых. Одни делают свою работу, другие - защищают честь предков. Понятия правоты здесь неуместны. Война с востоком всегда была такой. Аллах прав. Те, кто угнетает его верных слуг - враги. Враги, коих надо изничтожать всеми доступными средствами. Тот же чеченский землепашец весьма скоро сменит серп на автомат, если его разум будет грамотно распален боевой горской диаспорой. Землепашцу невдомёк, что костьми его и его сыновей мостятся пути для новых нефтепроводов и горные тропки, по которым новые партии оружия поступят на вооружение бойцов братоубийственной войны.
- Васёк, держись! - Николай оттаскивал раненного в живот товарища к складу медикаментов, - ушли чурки! Пять минут назад ушли! Не смей тут умирать!
Коля остался цел. Ротный всегда твердил товарищам Николая, что тот заговорённый. Сколько раз были случаи, когда граната разносила в клочья друзей, а Николай, оказывавшийся ближе всего к ней - оставался невредимым. Как часто проклинал парень эту заговорённость. Он выживал, но друзья гибли. Их смерти навсегда оставались тяжёлым грузом на его душе.
- Васёк, сейчас! - голос срывался на хрип, - сейчас! Ты не молчи! Васька, не молчи!
- Всё, Колька, всё.. письмо.. Из тумбочки.. Отправь сест...
- Не смей!!! Не смей!!! - парень уткнулся лицом в грудь товарища..
- Увидимся там... Бывай, кореш.. - кровавые шарики запузырились вокруг губ.
Огромный орёл, расправив широченные крылья, кружился недалеко поля брани. Птица мимоходом обратила свой взор на скрюченную фигурку внизу, которая грозила кулаком безоблачному небу. Орёл сделал еще круг и полетел восвояси. В гнезде дожидались голодные птенцы.
- Ты сука! Тварь поганая! Как ты позволил, чтобы Васька умер! Сука поганая! Чтобы все церкви твои взорвались, мразь! Как ты мог! Их Аллах такого бы не позволил! Бог, ты сука поганая! Мразь подлая!
Николай не помнил, как добрался до обгорелых развалин хозчасти. Запершись в уцелевшем домике полевой кухни, он стакан за стаканом вливал в себя спирт. Вскоре, рука подвела и звон бьющегося стекла огласил каморку. Проспал он долго. В голове ничего не было. Ни мысли о том, что надо связаться со штабом, ни о том, что необходимо выбираться за пределы блокпоста и идти на встречу со своими. Только оголодавший желудок заставил парня подняться и проверить кухню на предмет нахождения какой-либо еды. Продовольствие, по плану, должны были подвести в начале следующей недели, так что он вынужден был довольствоваться остатками старой каши. Внезапно, парень вспомнил, что в запертом контейнере, стоявшим в погребе, должны были находиться продукты, предназначенные для приготовления, в связи со скорым приездом генерала. С большим трудом Коля вытащил металлический ящик из-под пола и принялся соображать, как можно его открыть. После получаса безуспешных попыток вскрыть контейнер молотком и зубилом, он сообразил поискать ключ. Еще через полчаса нашёлся и ключ, схороненный Мишкой-поваром в жестяной банке с молотым перцем. Помимо всего остального, в ящике обнаружился круг сыра и три бутылки хорошего коньяка. Коля достал необходимое и, нарезав сыр большими ломтями, принялся есть его, запивая коньяком. Тут он услышал какое-то шуршание среди кучи старых кирзовых сапог, сваленных в углу кухни. Шуршание длилось минуты две-три, и, вдруг, над облепленным грязью каблуком, появилась мышиная мордочка. Коля замер. Мышонок, осмотревшись, вылез из своего убежища и принялся шуровать по полу в поисках съестного. Николай внимательно следил за суетой грызуна, боясь пошевелиться. Поиски зверька были безуспешными. Если какие зёрна, из которых варилась каша, и падали когда-то на земляной пол, то сейчас они уже давно были втоптаны тяжёлой солдатской обувью. Зверек уселся посреди кухни и принялся деловито умывать лапами усы и ушки, видимо, понимая, что сегодня опять придётся остаться без кормёжки. Поддавшись внезапному порыву, Николай легонько столкнул пальцем со стола несколько сырных крошек. Зверёк встрепенулся по началу, заметив человека, но голод оказался сильнее. Мышонок быстро добежал до ближайшего жёлтого кусочка и мигом схватил его лапами. Через пять минут с крошками было покончено.
- Хм.. Сточил уже.. Еще, что ль хочешь? - Николай тихо пробормотал себе под нос, - Ну, держи еще.
Небольшой ломтик упал со стола. Мышонок недоверчиво приблизился и принялся методично обкусывать сыр. Спустя некоторое время, две черных бусинки выжидательно уставились на солдата.
- Ишь, ты, не из боязливых, - Коля положил на ладонь еще ломтик, - А с руки возьмёшь?
Мышонок, долго не решаясь, кружил вокруг протянутой ладони, то подскакивая, то отбегая назад. Но голод, опять таки, пересилил, и зверек запрыгнул на руку. Николая решил, что мышь схватит сыр и убежит, но нет. Грызун, изредка стреляя глазами на человека, уселся с едой прямо на ладони. Вскоре он доел сыр, и, перестав обращать на человека какое-либо внимание, опять принялся умываться. Тщательно поводив лапами по мордочке, мыш вновь поднял черные бусинки глаз вверх.
- Вот ведь тварюшка храбрая. - улыбнулся солдат. - держи еще.