Звон стекла разбудил спящего. Дед Макар проснулся, потер глаза восьмидесятилетними кулаками, его двадцатипятизубый рот извлек
что-то вроде:
- Японский бог... Ну кому там не спится? - глубоко вздохнув и прищурившись, Макар глянул на левую руку, на которой видавшие
виды часы "Командирские" 1965 года выпуска, показывали ровно четыре часа.

Дед Макар был ворчливым стариком, вечно чем-то недовольным, но человеком хорошим. Его любили почти все его знакомые, однако в
длительные диалоги он вступал лишь с Василичем, который был по-моложе его на восемь лет, но пил на равне с Макаром.
"Василич-то молодец! Не позорит - вон, давеча видел с Макаром они хорошо поддали!" - гордо, но с завистью обсуждали последние
сплетни женатые старики, играя во дворе в домино.

Макар немного посидел на кровати, побурчал что-то, затем одел тапочки и накинул шинель образца 1943 года, которую он носил
почти каждый день, но бережно заботился и лелеял ее, как и воспоминания о каждом однополчанине.

Шаркая по полу, не спеша дошел до двери и встал на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок.
- Черте что... Небось, опять молодежь бездельничает, - пробурчал Макар и отвернулся от двери. Дойдя обратно до кровати,
скинул шинель на спинку стула и прилег.

Но Макару никак не удавалось заснуть. Что-то его тревожило. Как оказалось - не зря.


- Сволочи... Твари... Ненавижу. Я вас всех убью. Вы, вы... - задыхаясь и хрипя, парень еле шел по лестнице. С головы капала
кровь, и было видно, что еще немного и он упадет, потеряв сознание. - Вы за все ответите.
Он облокотился о перила и смотрел на капельки крови, равномерно падающие с пятого этажа. Внезапно закружилась голова, он резко
дернулся и, шатаясь, начал описывать круги возле лестничной площадки. Пока не упал на дверь под номером "64".

Дед Макар к своим восьмидесяти годам имел на удивление острый слух. Услышав глухой стук, он снова приподнялся, одел тапки,
накинул шинель, и побрел к двери, проклиная молодежь крепким словцом. Поднявшись на цыпочки, глянул в глазок.
- Бааатюшки! - его глаза округлились и он без промедления открыл дверь. У соседней двери напротив лежал молодой человек,
кровь с головы которого образовала маленькую лужицу возле грязно-черного резинового коврика.
- Что ж за скоты... - он поднял человека и внес к себе домой. Положив его в прихожей, взял тряпку и снова вышел из квартиры.
Вытер кровь с соседней двери, с пола и затер следы до самой лестницы. Зашел домой и закрыл дверь.

- Кто ж тебя так, мил человек? - дед заботливо протирал мокрым полотенцем голову пострадавшего. Рядом стоял таз с
красно-мутной водой. Всю ночь Макар сидел, и как мог заботился о парне. - Повезло тебе, родной, что не спалось мне нонче.

Под утро парень проснулся, и первое, что увидел - это пистолет, висевший на гвозде, неказисто прибитым к стене.
- Проснулся, молодчик... - Макар уловил взгляд парня, и добавил, - Дааа, были времена... Лучше ТТ ничего не было и вряд ли
будет, сынок. Сам Браунинг восхищался этим шедевром.
- Где я? - парень повернул слегка влево голову и глянул на старика. Этим движением вызвал боль, что полоснула его резко и
безупречно. - Мммммм...
- Не вертись, сынок. Лежи, отдыхай. Рана так себе, царапина - до свадьбы заживет. Как звать-то тебя?
- Николай, - с трудом вымолвил парень.
- А по батьке как?
- Гельмутович.
- Хе-хе! - улыбнулся дед, - Ну вот, Гельмутыч, лежи и отдыхай. Не крутись. Станет лучше, тады и побеседуем. А я устал,
немножко подремлю, а то всю ночь тут с тобой, горе-человек. - Макар промочил и выжал полотенце, положил его на голову Николая и
побрел до своей кровати.

Небольшая дрема превратилась в шестичасовой добротный сон. А что уж там - годы все-таки берут свое...

- Вот сучий потрох! - Макар почему-то даже не сильно удивился, когда не обнаружил спасенного гостя и висящего ранее на гвозде
ТТ. - Что за молодежь пошла? Им помогаешь, а они... Тьфу, сучье племя, мать их итить! А ты тоже... - обратился он к себе, -
Дурак седой!

На столе лежала записка:
"Я презираю тебя. И всех тебе подобных тварей, убивавших наших дедов и отцов. Моли всевышнего, мразь, что я не стал уничтожать
тебя медленно, хотя, возможно, буду жалеть об этом всю свою жизнь. И только тот факт, что ты помог мне, спас тебя. Потому что у
меня есть честь. А ваша сраная быдлячая страна, ваш сраный быдлячий народ давно заслуживает смерти. Николаус фон Белов.

Дорогу нашим славным батальонам,
Спасет страну коричневый оплот.
С надеждою взирают миллионы
На свастику, что счастье им несет.

P.S. ТТ - говно."

- Не додавили, с-с-скотов, не додавили... - дед Макар сжал дрожащую руку с листком в кулак, сел на стул и пустился в
воспоминания минувших дней.