Ты рыдала и бросала трубку,
Обещая больше не давать:
Ты хотела норковую шубку,
А не мясорубку, шкура-мать...

Надувала розовые губки,
День и ночь обижена была,
А наутро, даже и без шубки,
Ты сдалась и все-таки дала.

Не единой похотью ведома,
Просто ты... Ты у меня одна...
За окном слышны раскаты грома,
Видно бездну, но не видно дна.

Час настал, когда протянешь ножки
Под голодный обреченный вой.
Но зато - как хороша в окошке
Панорама Третьей Мировой!

Я бреду сквозь хаос в камуфляже,
Пламенем пожаров обогрет.
И меняю на продукты даже
Честь и совесть. Предложений нет.

Час настал - и связаны запястья,
Ты лежишь, потея все сильней.
Ты дрожишь от страха, я - от счастья:
Я не жрамши целых девять дней.

Кандалы морали слишком хрупки;
Норковая шубка - просто блажь...
Из лотка ревущей мясорубки
Пожираю человечий фарш.