Я помню об этом всё время, но стараюсь не думать об этом. Ещё иногда на меня накатывает, и я пытаюсь как-нибудь это исправить. И когда все мои усилия разбиваются в очередной раз об стену, меня накрывает возвращающейся волной и уносит на глубину. Простите, что я пишу об этом, вам, наверное, неинтересно. Завтра мне самой будет стыдно вспомнить себя, ревущую в два часа ночи над клавиатурой. Но это будет завтра.

Так приключилось у меня в жизни, что в детстве я жила весьма обеспечено и солидно, продлись это ещё хотя бы пару лет и меня можно было бы причислять к золотой молодёжи. Но по счастью, на небе распорядились иначе, и я оказалась в восемнадцать лет без гроша за душой и один на один с горой дерьма, оставшейся от прошлой жизни.

Я, кажется, писала уже где-то про это, неважно. Понятное дело, я пошла работать, и там (как опять же, уже было как-то написано) встретила кучу потрясающе замечательных людей. Не надо на меня показывать пальцем и ржать, я знаю, что человечья природа сама по себя мерзка и вредоносна. Я знаю это с весьма юного возраста, не надо переживать за моё образование. Но эти люди были на самом деле другими. Они были безумны, я соглашусь, но это было прекрасное безумство. Мы все были одинаково бедны, одинаково молоды и одинаково жизнелюбивы. Они показали мне, к моему полному изумлению, что не важно, кто ты, откуда ты и какие университеты у тебя за спиной. И не важно, сколько бумажек хрустит у тебя в кармане, ездишь ли ты на собственном мерсе или бегаешь по лужам до метро, выглядишь ли ты как обложка журнала космополитан, или как экспонат музея мадам Тюссо, читал ли ты Гомера в оригинале или в руки не брал ничего кроме бесплатной газеты, да и то когда заканчивается туалетная бумага в толчке. Просто, если ты хороший человек – то и в жизни у тебя всё заебись.

Чёрт, мне не описать это, я не знаю, какие придумать слова, чтобы вы поняли, о чём я толкую… Да и можно ли это понять вообще, и не было ли это просто моей иллюзией… да ни хуя, память услужливо подкидывает мне доказательства того, что всё это было правдой. Ладно, давайте я просто скажу, что каждый день я неслась на работу с лыбой во всю рожу и в выходные искала любой предлог, чтобы заглянуть на огонёк. И не нужно мне было никаких денег, не надо никакого будущего. Я жила в беспрерывном счастье, причём счастье это было весьма густо заселено.

А потом всё это кончилось за какую-то неделю, просто мир взял, да и рухнул, как башни-близнецы в пендосском городе новом йорке. И мы хватались друг за друга, как утопающие за обломки корабля, и клялись друг другу со слезами, дрожащими на глазах, что никогда-никогда не забудем приключившееся с нами волшебство. И не изменим самим себе, не предадим себя сегодняшних…

Ну вот, прошёл год. Кто-то остался в корпорации-монстре, породившей нас в своё время и нас же уничтожившей, в лучших традициях Тараса Будьбы. Кто-то помаялся в её дебрях ещё некоторое время и ушёл-таки искать лучшей доли. Кто-то остался в той же области бизнеса греть своими знаниями и умениями конкурентов. Кто-то изменил род деятельности и сферу профессиональных интересов. Все мы выросли немножко, как по служебной лестнице таки в плане доходов. И всё дальше призрак нашего общего прошлого, и всё гуще туман на наших обещаниях… И я смотрю на людей, который были мне не семьёй – частью меня, лучшей частью. И вижу незнакомцев. С каждый днём я узнаю их всё меньше. И всё чаще моя рука замирает над телефоном, и ноги сами собой сворачивают в сторону от их дверей.

Те люди, которые научили меня, что жизнь – это совсем не то, чему тебя учат в телевизоре и глянцевых журналах – они сами превратились в довольных жизнью потребителей, они как будто вернулись обратно по той дороге, которую я уже прошла и забыла, как страшный сон. Наши пути, так странно и прекрасно пересекшиеся однажды, ведут, оказывается, в совершенно противоположные стороны. И уводят нас друг от друга всё дальше…

Я всё ещё пытаюсь что-то сделать, хоть иногда… Я знаю, что это бесполезно. Я ненавижу проигрывать, но не умею во время останавливаться. Я не умею уходить с достоинством. От любовников, от врагов, с работ, из идиотских ситуаций – откуда угодно. Но от друзей я не могу. И всё ещё нет-нет, да и начну звонить им, просить, уговаривать, умолять, убеждать их в чём-то. И снова меня мучает один самых важных в моей жизни вопросов:

Имеют ли слова какую-то силу? Можно ли что-то изменить словами? Да и можно ли вообще что-то изменить в этом мире? Или все дороги давным-давно проторены, все колеи проложены, и просто у меня был такой волшебный пикник на обочине, просто мне подарили такие вот заколдованные полтора года, не то в качестве утешения за былое говно, не то в счёт будущих несчастий. А теперь пора возвращаться к реальной жизни. И в этой реальной жизни всё грустно, милая моя, всё безнадёжно, тоскливо и омерзительно. А я всё ещё воюю, смешная и нелепая в своей битве с ветряными мельницами…

Это потому что мне очень больно. Я стараюсь не помнить об этом, но накатывает иногда. Простите меня, я, вам, наверное, уже надоела своими жалобами на жизнь. Ведь всё же нормально на самом деле, никто не умирает, никто не голодает, у всех всё хорошо. Так почему же вы такие грустные, друзья мои? Почему прошёл всего лишь год, а вы как будто постарели на целую вечность? Что с вами случилось? И почему же этого не случилось со мной? Или случилось? Но ведь я всё ещё трепыхаюсь… Кажется…


Мало что я в этой жизни ненавижу так как кислые рожи своих друзей. Какого чёрта, хочется кричать мне, какого чёрта вы сидите и нудите, что вы жалуетесь на жизнь, что вы бухтите, как столетние старики?! Опомнитесь, люди, нам нет ещё и тридцати, алё, привет, наша жизнь ещё только начинается, хули вы блуждаете по закоулкам своего существования как живые мертвецы?

Как я ненавижу это бесконечные «я устала», «мне завтра вставать», «у меня нет денег», «давай в другой раз»!Я ведь не зову вас лететь на Луну, и в казино я вас тоже не приглашаю. Давайте просто соберёмся как-нибудь вечером, посидим, поболтаем, выпьем по пиву – ну неужели у вас не хватит на одну кружку? Нет ничего отвратительнее, чем молодые старички и старушки, для которых вся вселенная замкнулась в «работа-дом-работа-дом». Посмотрите на себя, эй! Бабы с их вечным недоебитом и тоской по принцам или хотя бы ёбырям, собираются раз в месяц посетовать на маленькую зарплату, сволочных начальников, скудость гардеробы и  одиночество. Мужики с развивающейся язвой желудка и замученным в глубинах подсознания комплексом неполноценности, намертво приклеившиеся к телевизионным пультам.

Да, блядь, я знаю, что так живут девяносто девять и девять бог его знает каких населения земли. Но ведь это не про нас, скажите же мне, что это не про нас. Я ведь помню вас всего лишь год назад, когда все мы вместе вкалывали по двенадцать часов в день без выходных, отпуска и премий. Мы жили тогда на сущие гроши, в последние дни перед зарплатой мы скидывались на пожрать, а шаверму считали почти что недоступным лакомством. Но ведь тогда у нас хватало сил на то, чтобы ржать, как безумцам, дни на пролёт, хватало тем, чтобы поговорить и пива, чтобы никому было не обидно. Разве это было не с нами?

А на эти девяносто девять и так далее мы смотрели с жалостью и презрением, крутили пальцем у виска и назвали их не иначе как тупыми суками. Мы смотрели друг другу в глаза и не боялись говорить, что думаем. И делать то, что считаем верным. Посмотрите на нас теперь. Давайте, чтоб вас разобрало, посмотрим на самих себя, наконец! Каждый забрался в свою нору, пристроил свою жопу в тепло, смастерил свой шалашик в укромном уголочке ёбаного социума. Вам хорошо? Вам нравится вариться в этом говне? Вы вошли во вкус? Вы мечтаете о то, что лет через пять вы уже переберётесь в хижинку попрочнее, а к концу жизни может быть отстроите целый собственный коттеджик… И ваш самых страшных страх – это серый волк, который дунет вдруг и рассыплет все ваши долбаные планы и перспективы. И вы готовы лизать любую серую жопу, стоит ей пёрнуть угрожающе. Ну и что, сплюнем незаметно в кулачок волоски, зато ещё поближе переберёмся к кварталу вилл и усадеб.

Я уже была там, товарищи, я уже жила во дворце, который манит вас блеском монет и шорохом купюр. Я была уже и богатая, и солидная, и перспективная, и состоявшаяся. Там неинтересно, поверьте мне. Там нет ничего, ради чего стоит потерять один этот холодный вечер, пахнущий звёздами в морозном небе. Там нет ничего, что стоит хотя бы минуты, проведённой с вами…

Вы ломитесь туда, с перекошенными лицами, надрываясь, как репинские батраки, забывая собственный принципы, втаптывая в песок ваши мечты. Вы смотрите на меня с усмешкой, с упрёком, мне кажется иногда, даже с ненавистью. Что ты понимаешь в этой жизни, говорите вы мне, это всё твой глупый юношеский максимализм, ты просто не знаешь, каково нам приходится. Да ну на фиг? – скажу я вам. Не хочу я ничего доказывать и рассказывать. Вы же знаете меня, лучше, чем кто-нибудь другой. Давай остановимся на минуту, не пори горячку, не кричи на меня. Посмотри на меня. Моя жизнь совсем не проще твоей, и совсем не легче. Мы варимся сейчас в одинаковом говне и хрен знает, выплывем ли когда-нибудь. Разница между нами  только в том, что я понимаю, что это говно. А ты считаешь, что это и есть наша жизнь.

Ты думаешь, что можно счастье запланировать на будущий год, радость отложить до выходных, а для друзей составить график встреч и звонков. Нельзя, пойми же ты, нельзя! Мы живём сегодня, только сейчас, нет ни вчера ни завтра, в следующую секунду с крыши свалится бетонная плита и размажет нас по асфальту. И пиздец всем твоим расчётам, всем твоим планам и намерениям. Что ты вспомнишь перед тем, как темнота накроет тебя навечно? Вчерашний выпуск новостей? Новые ботинки, которые ты купила на распродаже? Я хочу вспомнить твоё лицо. Я хочу вспомнить все ваши лица, хочу услышать в последний момент ваш смех, хочу знать, что где-то ещё остались люди, которые не считают мир супермаркетом, с полок которого надо снять и притащить в свою нору как можно больше мёртвых предметов. И не думают, что надо положить жизнь на то, чтобы заработать на новый пылесос и путёвку на Мальдивы.

Да не нужен мне ваш пылесос, и Мальдивы засуньте в жопу поглубже, дайте мне моих друзей. Дайте мне просто посмотреть на них, дайте пол часа посидеть, сняв маску и не боясь удара в спину. Разрешите мне верить, что мир не стал бы лучше, всели в него Господь вместо нас гигантских крыс. Помогите мне думать, что изобретение ядерной бомбы не было вершиной достижений нашей цивилизации.

Эй, друзья мои, что с вами? Где вы, человеки? Неужели даже вы превратились в людёв?

А что же я?..