-    Иду! Иду! - кричала она, подбегая к двери. Мельком взглянула на себя в зеркало – вроде нормально. Не считая, конечно, живота.
Открыла  дверь.  Он  вошёл  –  стремительный,  элегантный,  с огромным  букетом   роз, за   которым   пытался  прятаться.  Костюм  с иголочки, белоснежная  рубашка, галстук  под  цвет глаз, начищенные до блеска ботинки, и улыбка – эта кроткая, волшебная улыбка.
-    Это мне?.. - Не было слов, чтобы выразить восторг. - Кирилл, ты просто…
Он притянул её к груди  и  засосал. Это длилось не меньше пяти минут – никто, кроме него, не умел делать это так долго.
                  -   Как   там  наш  малыш ?  -  положил  он  руку  на  живот . -  Не          
                      капризничает?
-    Да нет, - отвечала она, - он хорошо себя ведёт. Только иногда чем-то недоволен бывает.
-    Когда  он  родится, - шепнул  он  ей  на  ухо, - он будет доволен абсолютно всем.
В машине они разговаривали о её прерванной учёбе.
-    Ну ты хоть хочешь продолжать это дело? - спрашивал он её.
-    Ой, даже не знаю. Когда академку брала – до смерти не хотелось учёбу эту на год затягивать. Помнишь, какая злая из-за этого была?
-    Помню, - улыбаясь, кивал он.
-    А сейчас…совсем всё желание пропало. Не знай, найду ли силы после родов? Почему-то кажется, что нет.
-    Я вот тебе что хочу сказать, - после секундной паузы продолжал он. - Если тебе учёба в тягость – плюнь ты на неё! Я серьёзно. Не стоит из-за этого здоровье гробить. Материально  ты  будешь обеспечена. Я даже не хочу, чтобы ты работала. Дома сидеть будешь.
Она  ничего  не  отвечала, будто раздумывая, но уголки губ так и складывались сами собой в улыбку.
-    Я  тебе, - потянулся  он  к  бардачку, - подарок небольшой купил. Примерь, - протянул он чёрную коробочку.
Она открыла.
                  -   Серёжки !   Бриллиантовые !  –  смотрела    на   него   в   немом      
                       восхищении.  Потом  прильнула  и  чмокнула  в  щёку. – Паш,      
                       ты  просто бесподобный!
Ресторан  действительно  впечатлял. Он  располагался на третьем этаже  и на каждом повороте лестницы, а  ещё  у  входа  и по углам стояли лакеи в ливреях.
Их проводили в зал, посадили  за  столик  –  они  выбрали  самый дальний  .  Заказали   совсем   немного   –   в   её   положении   налегать на кулинарные  изыски  было  бы  рискованно  .Он  тоже не излишествовал – просто    чтобы     не    дразнить    любимую  .    Они    потягивали    вино  , перебрасывались      негромкими      фразами     и     слушали     печального саксофониста.
-    Обожаю такую музыку, - говорил он ей.
-    Я тоже, - отвечала она.
-    Сейчас  какую – то  туфту  народ  слушает.  Настоящая   музыка уходит. Вот, единицы лишь хранят ещё её для нас.
Она    вскинула    понимающе    глаза    –    говорить    сейчас    не хотелось, музыка  пронимала  до  самых  основ. Когда музыкант закончил композицию, они долго, правда почти беззвучно аплодировали ему.
-    Сейчас  я  тебе  покажу  кое - что, - сказал  он  некоторое  время спустя, заговорщически  подмигивая. Засунул руку во внутренний карман пиджака.
-    Опля! - и достал бумажник.
А из бумажника – сложенный вчетверо листок.
-    Взгляни, - протянул ей.
-    Что это? - удивилась она.
-    Прочти.
Она начала читать, но не сразу вникла в суть дела, нетерпение же в нём бурлило
-    Это контракт, - не выдержал он, - на покупку дома.
-    Ты купил дом?!
-    Ага… В очень живописном  месте – тебе  понравится. Правда он ещё не готов к заселению. Но…Это наш дом!
Она лишь качала головой.
-    Федя, - вымолвила наконец. - Ты – чудо!
На набережной было пустынно. Ночь робко и бесшумно зажигала звёзды . Она была на удивление тёплой  и  ласковой , эта бескрайняя ночь. Река искрилась огнями, умиротворяла, ветер обдувал лица – был совсем не сильным, задумчивым каким-то. Задумчивы были и они.
-    Ночь, звёзды, мир…- шептала она.
Он стоял сзади, обняв её за талию, положив голову на плечо  –  как и она, смотрел на воду.
-    Я, ты, вселенная…- вторил ей.
-    Так  чудно,  -  шептала   она   снова.  –  Мы   вдвоём  наедине  с бескрайностью. Вокруг пустота, вокруг  тьма  –  лишь  ты  и я – остались в этом мире. Почему? Почему лишь мы?
-    Мы  –  самые  счастливые, - отвечал  он. - Все, кто был  
     исполнен злобой  и  ненавистью, погибли. Их  собственная            
     злоба, их собственная ненависть  поглотили  их.  Мы    
     оказались   единственными, кто  верил  в любовь.
-    В любовь…- словно эхо вторил её голос.
-    А ты знаешь, кто я? - спрашивал он её.
-    Кто ты?
-    Я  –  повелитель  мира. Я  правлю  им  миллионы  лет. Я велик и могуч, лишь одного не хватало мне всё это время.
-    Чего же?
-    Тебя…
Она  повернулась  к  нему  лицом. Они  смотрели  теперь  друг на друга, глаза в глаза – смотрели и тонули в этих взглядах.
-    Чувствуешь  ли  ты  этот  мир? - шептал он ей. - Чувствуешь ли ты эту бескрайность?
-    Да, - отвечала она.
-    Она – твоя. Весь мир, вся вселенная – твои.
Они сблизили губы. Поцеловались.
-    Значит, теперь я – повелительница мира? - улыбнулась она.
-    Да. А наш ребёнок, - он нежно провёл ладонью по животу, - и будет для нас этим миром…
-    Ваня, - спросила она, - а ты знаешь сколько осталось недель?
-    Сколько?
-    Всего две.  Представляешь, через две недели у нас будет малыш!..
Прощались  долго, но  никак  не  могли  сказать  последних слов. Подъезд  тонул  во  мраке, где-то  наверху  мяукала кошка, они стояли на лестничной площадке.
-    Вот ты кого хочешь? - спрашивал он её.
-    Мальчика. А ты?
-    Наверно тоже мальчика. Но не расстроюсь, если будет девочка.
-    А я расстроюсь.
-    Почему?
-    Я хочу только мальчика! Сына! Всегда мечтала о сыне.
-    Ну, раз мечтала – сын и родится.
-    Сплюнь.
Помолчали.
-    Смотри, какая игрушка, - достал он из кармана что-то.
-    Что это?
-    Чёртик. Но не простой. Бессовестный. Его только вот так держать надо, за пояс.
-    А почему?
-    Ну попробуй по-другому.
Она схватила чёртика за голову. Штаны вдруг съехали с него и вся обнажённая натура выставилась наружу. Они грохнули со смеха.
-    Валер, приходи завтра, - сказала она ему, целуя на прощанье. - У мамы день рождения, посидим немного. Всё будет очень скромно.
-    Хорошо, - кивнул он. - Во сколько?
-    В пять.
Перед тем, как переступить порог, она обернулась.
-    Я люблю тебя, - шепнула ему.
И скрылась за дверью.