Винни-Пух задумчиво смотрел на дистиллятор. На его запотевших стенках постепенно образовывались и, набухая, скатывались в подставленную колбу белесые тяжелые капли Вещества. Зрелище завораживало, притягивало каким-то немыслимым, неземным совершенством. Винни зло затянулся и затушил окурок в пепельнице. Он не любил такие мысли, особенно когда их внушало его собственное творение…
  

   Скинув халат, когда-то бывший белым и надев старый помятый плащ, он сунул в карман несколько ампул Вещества и вышел из своего домика.


   Осенний Лес шептал, умирая на зиму, роняя на землю желтые листья и негромко скрипя черными скелетами голых деревьев. Ему вторило темное низкое небо, уже который день скорбевшее по уходящей жизни Волшебного Леса. «Как меня это достало» - уныло подумал Пух. «Он дохнет каждый год, могло бы уже и привыкнуть!!!»… Эхо его полного ненависти крика постепенно завязло и затихло в тишине.


   Неожиданно из-за кустов показалось обрюзгшая морда Кролика.
- Винни? Здорово, друг! Давненько тебя не было видно, пропал, про друзей позабыл, а я вот лежу тут под кустиком, смотрю – уж не Винни-Пух ли это идет? Вроде не похож.… Да не, думаю потом, хуй-ли не похож-то? Он, родимый…


   Не вслушиваясь в болтовню Кролика, Пух ждал. Ждал, когда это мерзкое существо в драной вязаной шапочке, грязными длинными ушами и свалявшейся, давно нечесаной шерстью закончит пиздеть и задаст, наконец, единственный имеющий значение вопрос…
- Слушай, Винни, у тебя еще есть эта вещь?
- Вещество, мудила ты жалкий, ВЕЩЕСТВО, а не вещь…
- Да один хуй, Винни, друг, ну чего? У меня тут есть чего…
Кролик снял свою замызганную шапку и достал оттуда желтый блестящий кругляш.
- Где взял?
-Да тебе не похуй? Ой, извини, друг! Ну нашел, нашел! Ну Винни, ну…
Руки его тряслись, пальцы беспрерывно шевелились как странные костлявые черви, в глазах стояли слёзы.
- Ладно, держи…
- Сп…спс…спсиб, друг, на, возьми вот, друг…
- Да нахер мне твое говно?
  Но кролик уже не слушал, он трясущейся походкой удалялся по тропинке, и, баюкая в ладони вожделенную ампулу, что-то нежно ей нашептывал.


    Кругляш приятно холодил ладонь. Присмотревшись к нему повнимательней, Пух вначале понял, ЧТО это за вещица, и только потом, секунду спустя, его пробил холодный липкий пот. Это вещь принадлежала Пятачку. Это была его памятная медаль, купленная много лет назад у проезжих торговцев. Он очень дорожил ей и не то что не выходил с ней из дома, но даже доставал из-под половицы крайне редко – только чтобы полюбоваться, и только когда был один. Все это Пух додумывал уже набегу.


   Домик Пятачка находился неподалёку от просеки, где происходила встреча с Кроликом, поэтому Винни-Пух добежал очень быстро…


   В приоткрытую дверь ветер задувал листья, с сумрачного небосклона сыпалась мерзкая морось, смачивая всё вокруг и собираясь в лужи. Приоткрыв дверь, Пух заглянул внутрь... На столе стоял чайник, блюдца, поднос с бутербродами, лежали ложки и белая скатерть... Плесень покрывала сыр, хлеб, масло. Из чашек на потолок смотрел толстый слой пыли и мелкого лесного мусора, на полу похрустывали под ногами листья и осколки разбитой посуды… На одном из стульев животом лежал привязанный Пятачок со спущенными штанами. Под стулом скопилась и засохла лужа крови вперемешку с осколками черепа и ссохшимися беловатыми комочками, ранее бывшими мыслями и чувствами Пятачка… Приторно-сладковатый запах смерти царил повсюду, не спасал даже сырой осенний ветер, трепавший занавеску на разбитом окошке. В углу стояла покрытая бурой коркой застывшей крови лопата…

   Из дальнейших событий Винни помнил только отрывки, словно высвеченные каким-то сумасшедшим стробоскопом: Ливень, словно решивший смыть Лес и все живое с лица земли, грязная лопата в руках, просека, словно окруженная не деревьями, а армией нежити, тянущей костлявые руки к случайному путнику… Потом нога наступила на что-то мягкое и Винни упал, затем поднялся и увидел во вспышке молнии досадную помеху… В грязи, глядя в небо мертвыми немигающими глазами, сжимая в лапе пустой шприц лежал Кролик. Слепая ярость заполнила сознание Винни-Пуха, лопата с хлюпаньем и влажным хрустом входила в грудную клетку, череп и живот того, что еще утром ходило, думало, разговаривало и было живым Кроликом… Затем Пух обессилено рухнул на колени перед грязным жалким телом. «Сука… Какая же ты сука, Кролик…»


   Винни пришел домой и, не обращая внимания на протестующий рассудок, открытую дверь и мокрые следы, остающиеся на полу, в мелкие брызги раскрошил дистиллятор, колбы, спиртовку и готовые ампулы… Хрустя осколками прошел на кухню, взял зазубренный хлебный нож, посмотрел в потолок, увидел там синее-синее бездонное небо, прошептал: «Я иду…», улыбнулся и вскрыл себе вены…


   Сквозь пелену угасающего сознания он увидел Смерть. Она взяла его за руку и повела за собой, он не сопротивлялся, лишь не глядя Ей в лицо прошептал: «Спасибо…»