Я устал, безумно устал. Устал так, что даже алкоголь, обычно бодрящий и возвращающий способность мыслить, сейчас противен. Все заебало: работа, дом, машина, бабы. Время к вечеру. Лежу на диване, тупо втыкаю в телевизор, где настоебавшие сериалы перекликаются с рекламой. Иногда в эту перекличку подмешиваются новости о том, что сборная России по спортивной ходьбе с мячом опять проиграла какой-то сборной Буркина-Фасо. Сидят специалисты и думают: то ли мяч квадратный, то ли ходили наши очень быстро…
Почему-то вспомнился Евгений Гришковец с его "… и настроение твое улучшилось". Где же Вы, мсье Гришковец, с вашим пиздатым настроением?
Звонок. Подруга приглашает отметить рождение ребенка совершенно незнакомых мне людей. Вежливо послана нахуй, даже ругаться лень. Хочется по старой памяти взять 150 рублей, позвонить, съездить, взять и через 10 минут ощутить себя счастливым человеком, гулять по улицам, пить минералку, курить, почесывая нос. Но звонить некуда, все связи порастерялись-позабылись.
Нет. На улицу я все-таки выйду, иначе совсем пиздец. Выхожу. Погода хуевая. По тротуарам ходят толпы людей, занятых своими делами. Улицы и проспекты забиты машинами. Мы всегда стремились достичь уровня жизни европейских и североамериканских стран. Достигли. Перенаселение, пробки, нас теперь взрывают, едим в "фаст-фудах"…
У фасада дома копошится бригада монтажников, меняют вывеску над входом. Только вид одного из рабочих поднимает настроение: он не то узкоглазый негр, не то чернокожий азиат… дети Олимпиады, блять.
Захожу в магазин, беру фляжку коньяку и шоколадку (тоже в своем роде "фаст-фуд"). Коньяк помогает услышать шаги Гришковца, несущего хорошее настроение.
Темнеет. На Гоголевском бульваре сидят парочки, гуляют дамы с собачками, по урнам рыщут голодные вороны и бомжи. Вот парочка, например. Заметно, что он давно ее хочет, но, видимо, не знает, как грамотно подкатить к ней. Его вечер в принципе предсказуем: скоро он проводит ее, придет домой, вспомнит, что не готов реферат, забьет на него большой хуй, выпьет пивка или водки, подрочит и полезет в сеть.
А через пару лавочек чувак, ничтоже сумняшеся, запустил руку девчонке под юбку аж по локоть. Вот это молодец! Гришковец приближается.
Захожу в магазин, беру еще коньяку и пью за смелость и находчивость того чувака. Может подойти, предложить им выпить, послать его нахуй и самому ее выебать?
Гришковец уже неотступно следует рядом, я угощаю его коньяком…
Звонит мобильный телефон и… Ох, нихуя себе! ДАЕПТВОЮМАТЬ!!! Я не слышал ее голоса уже, наверное, год, а за жопу ее не держался и того больше.
- Слушай, родители уехали, может заедешь?
Неожиданно вечер расцветает, иллюминация бьет в глаза. На крыльях похоти и винных парах я влетаю в метро.
- Молодой человек, минуточку! Сержант З…кий, ваши документы, пожалуйста!
Блять! Я же не взял с собой ничего, из документов только деньги и коньячная этикетка. Гришковец отстал. Следуют уверения в том, что "…да живу я здесь, с детства!", пара наводящих вопросов о названиях улиц Москвы, 100 рублей (сука!) и я в вагоне. Гришковец стоит рядом, читает газету. Моя станция, выбегаю. Магазин, мартини, сок, 5 минут дворами и я у двери. Гришковец уже сидит на плечах.
Дверь открывается. Вот ОНА. Она безумна хороша, она даже лучше, чем была. Пара фраз про дела-работу-погоду и мы уже сидим в комнате на диване. Свет приглушен, на столе мартини. Настрение настолько поднялось, что этот нахал Гришковец сидит между нами. В двух словах объясняю ей, что поговорить мы еще успеем, давай переходить к делу, ради которого она звонила, и ради чего я я к ней примчался. Не услышав возражений, начинаю ее раздевать. Гришковец помогает, расстегивая лифчик и стягивая с нее джинсы. Она в это время уже сняла с меня портки и нежно берет мой член губами, принимая его все глубже. Гришковец самозабвенно лижет пелотку. Она уже в изнеможении и, тяжело дыша, просит меня скорей войти в нее. Я, не долго думая, ставлю ее на колени и аккуратно вхожу. Хуле, когда женщина просит… Гришковец плавно вводит ей свой палец в анал…
Он знает свое дело, но и я не маленький.
Минут через 20 силы нас покидают и только неунывающий Гришковец, смотрю, наливает себе наше мартини. Вот сука! Ладно, пей, хуй с тобой, все-таки ты меня сегодня к жизни вернул. Попил? А теперь давай, вали дальше со своим настроением, мы спать будем!


Японским неграм, чернокожим японцам, воронам, бомжам, писателю, поэту и драматургу Е. Гришковцу и, конечно, ЕЙ посвящается