Сидя у мусорного бака в проходном дворе Эльза негодовала. Её возмущению не было предела. Со зла или от отчаяния она цапнула вполне приличную женщину, одетую в дорогую дублёнку, стильные сапожки и уж особенно демонстративно-брезгливо проходившую мимо. Цапнула больно, до крови. Цапнула только лишь по той причине, что у женщины в руках кроме аккуратненькой сумочки, маленькой, не предназначенной совершенно для переноски пищевых отходов, больше ничего не было. Она проходила мимо мусорных баков просто так. Не для того, что бы вывалить в них ворох обворожительно пахнущих обьедков, или элементарно подсохших и заплесневелых кусков хлеба, на худой конец, каких-нибудь картофельных очистков или банки из-под тушёнки. Ничего этого у бедной (далеко не бедной), женщины с собой не было. Она проходила там потому, что ей надо было там пройти. Зачем так причудливо сложился её маршрут?...

Об этом Эльза старалась сейчас не думать. Какое ей дело до расфуфыренной гражданки? Удивительно, но угрызений её, собачьей совести - не наступало. Эльзе очень хотелось есть. Зверски. До головокружения. У бездомных собачек тоже случаются головокружения от голода. Не только люди могут этим похвастаться…

Не найти пропитания. Особенно зимой. Особенно в последнее время. Мусорники полные, а найти чего-нибудь сьестного в них совершенно невозможно. Парадокс времени. Раньше эти люди вроде и жили хуже, а мусорники были до краёв наполнены сьедобным. Много чего можно было найти. Теперь, когда благосостояние отдельных граждан выросло, когда магазины ломятся от различных заморских и отечественных деликатесов - казалось бы, и на долю мусорных баков должно бы что-то перепасть, ан нет. Только ворохи полиэтиленовых пакетов - цветных и обыкновенных прозрачных, с ручками и без таковых, целых и порванных. Разнообразится это содержимое ещё всевозможными пластмассовыми бутылками и пивными металлическими банками. Эльза давно уже не обнадёживалась, не виляла хвостом, радостно предчувствуя возможное удовлетворение голода при виде направляющегося к бакам человека, с явным намерением вывалить в разверстую, ржавую пасть искореженного ящика мусорный пакет. В пакете, как всегда сьестного-то и не найдётся. Вот откуда злость, отчаяние…

Неподалёку, точно у такого же истерзанного бака копошился бомж Григорий Иванович. Раньше, Григорий Иванович работал старшим мастером на заводе, выпускающем эти самые мусорные баки. Превратности судьбы…

Он торопился, нервничал, работал остервенело - уходя с головой на самое дно бака. И те же самые мысли проносились в его человечьей голове. Почему, почему кроме проклятых пакетов и пластмассовых бутылок в этих ящиках ничего нет? Вот раньше всегда удавалось отыскать нечто интересное, полезное. Много чего выбрасывали люди, а теперь и стеклянной бутылке радуешься…

Больно порезавшись о шпротную банку с прогорклым и загустевшим маслом на стенках - Григорий Иванович резко вынырнул из бака. Взгляд его сфокусировался на Эльзе. Вот чем я сегодня поужинаю - мелькнула радостная мысль в голодной голове человека, и Григорий Иванович сглотнул подступившую слюну. Собачка, надо заметить, что у неё были совершенно иные планы, как заворожённая, не отрываясь, тоже смотрела на потенциальный ужин, и у неё выделялась слюна, даже обильней, чем у Григория Ивановича (не случайно господин Павлов проводил свои исследования на собачках). В её, собачей голове наперебой говорили, спорили, ругались голоса предков. Диких и приручённых. Одни советовали ей не медлить, другие уверяли, что человек всегда был господином, хозяином для собаки…

Они сошлись в смертельном бою. Каждый старался проявить свои лучшие качества. В ход пошли зубы, клыки, когти, ногти, кулаки, пинки ногами, даже осколок водочной бутылки. Но в этом бою не могло быть побеждённых…

Спустя час на утоптанном, укатанном, забрызганном кровью снегу, с торчащими из него клоками шерсти - лежали двое. Человек и собака. Хозяин и друг человека. Победитель и победитель. Ни человек, ни собака не посрамили свой род. Последнюю, смертельную хватку не разжал никто из них…

Обитатели помойки поеданием себе подобных заниматься не желали, даже в такой голодный и холодный год. Не только у людей - и у зверей есть принципы. Посему, собачки доедали Григория Ивановича, который по праву достался им, а бомжи лакомились мясом по-корейски. На несколько дней, продовольственная проблема бездомных жителей проходного двора была решена…

2004 год

Степан Ублюдков писатель-прозаик, философ, отьявленный негодяй