Рома Могила, насколько он себя помнил, распездылом был с детства. С самого раннего.

Начать с того, что зачали Ромика по ошибке. "Пьяная баба пизде не хозяйка", - подумала мама Ромика и переспала с его папой. Папа Ромика получил пиздюлей от своего папы и женился. Время было такое.

Отец Ромика, Михаил Саныч, насмотревшись самурайских боевиков, возмечтал Ромика вырастить нинзей. А нинзей следует воспитывать с колыбели - это любой дурак знает.

Начинающего нинзю двух недель от роду в колыбели следует раскачивать со всей дури, чтобы колыбелька хуярилась об стенку. От этого физического явления малыш, якобы, начинает учица групировацца с децтва. Если не сдохнет раньше времени.

Ну, тут Михайло Саныч чуть-чуть облажался. Не было у Ромки колыбельки. А была кровать металлическая. На металлических, ясен хуй, ножках. И раскачивацца она категорически отказывалась.

Не было преград для советского человека. С работы на следующий день Саныч пришел с ножовкой по металлу. Чуть подкоротить ножку кровати с одной стороны, чуть - с другой и вот радостному взору Саныча предстала кроватка, которая была нихуя не устойчивой. Зато раскачивалась - мама не горюй!

После работы Саныч с мужиками ходил в гараж - чинить свою старую побитую "копейку". "Копейку" чинить Санычу помогало пол-цеха. И еще мужики из соседних гаражей. Любой мало-мальский успех сопровождался бурными возлияниями. Потому пришел Саныч из гаража веселый и преисполненный энтузиазма вырастить из Ромки "мужика". Ясен перец, с нинзяцкими навыками.

Правда, сразу заняца воспитанием сына Санычу не удалось. Сначала он отхватил пиздюлей от жены за подрезанные ножки. Заплетающимся языком Саныч объяснил жене преимущества японского воспитания над русским, сопроводив лекционный материал наглядными пособиями в виде здоровенных кулаков, что твоя дыня. Загнав жену на кухню, где она предусмотрительно от него заперлась, Саныч удовлетворенной походкой побрел к сыну.

Ромик сосал соску, хаотично двигал руками и ногами и тупо глядел в одну точку. Михайло Саныч произнес Ромику проникновенную речь о том, как же это заебись, быть нинзей и замертво упал. Спать.

На следующий день, умудренный опытом Саныч, сильным усилием воли из гаража ушел чуть раньше. Поужинав, Саныч решил приступать к воспитанию. На завывания убитой горем жены Саныч плевал с высокой колокольни. Перед ним была цель, и отступать от нее Саныч был не намерен.

Подойдя к спящему Ромику, Саныч стал сильно раскачивать кроватку. При каждом качке Ромик перекатывался на соотвествующий бок и со всей дури бился еблищем об стенку кроватки. Естесственно, нихуя он при этом не группировался. Вообще, все действо поначалу происходило в тишине и сопровождалось только ритмичным стуком Роминого ебла то об одну, то об другую стенку кровати. Для пущего эффекту Саныч стал подвывать аки знатный Брюс Ли: "Уоооооооооооуоооооооуоуоооооаа!".

Ромика колбасило. Но группировацца он не умел и не мог. Еще бы, хуй бы он как сгруппировался, даже если бы умел, ибо лежал он спеленатый по рукам и ногам, а потому продолжал тупо перекатывацца с боку на бок. Поэтому Ромик просто проблевался.

В это время замечтавшийся Саныч чуточку не рассчитал и качнул кровать особенно сильно. Набравший ход и инерцию, и похожий на белую гусеничку, Ромик плавно перекатился через борт кроватки и ебнулся на пол. Ромику оставалось сделать только две вещи: обосрацца и заплакать. Что он и незамедлил сделать.

К счастью, обошлось. Наскоро вызванный доктор порекомендовал лечить не Ромика, а его ебанутого отца. Михайло Саныч этих слов не слышал, так как тихо и мирно спал. Снилось Санычу, как Ромик выигрывает чемпионат мира среди нинзей, а потом в интервью по телевизору благодарит своего отца, то есть, его, Саныча, за хорошее воспитание.

Нинзей Ромка так и не стал. А стал он… Ну это совсем другая история. Ага.