2.
Что за нахуй!? Что со мною сделали?! И где Ловкач?
Я вижу, как гигантская тетка нависает надо мною и что-то нескладно бормочет. Вот падла! Она вытаскивает из-под меня какую-то тряпку, и я вижу, что тряпку эту кто-то нагло обосрал. Я уже чувствую, чьи это проделки и так просто ему их не спущу! Ну это надо додуматься - подкладывать обдристаные тряпки под меня! А я ведь и так еще никак не пойму, что со мною приключилось, где я и кто эта тетка?

- Что ж ты, милый, обдристался-то опять? Эк из тебя лезет!

Что?!! Сука! Я тебе ща въебу так, что ты у меня сама дристать будешь при любом воспоминании! …Ептыть, а это что такое? Что это за ничтожные ручонки и кулачки?! Все, попал! Видимо, надо попробовать спросить эту блядь, что со мною приключилось и где я нахожусь, а то пацаны беспокоятся уже наверное, а я тут прохлаждаюсь на обосранном тряпье. Я попытался произнести слово, и именно попытался, потому что вместо человеческих звуков из глотки моей вырываются омерзительные визги да покрякивания - вот гадство!

- Ну не кричи, не кричи, родимай! Сейчас мы тебе попочку помоем и будет попка у нас ну просто загляденьице, ну просто леденчик, а не попка!

Ах, ты!... И тут я зарыдал. Меня били судороги, я давился слезами и соплями, я просто ревел, как раненый зверь, потому что то, что со мною сейчас происходило, было в тысячу раз хуже и обиднее самой страшной раны на шкуре любого животного - я был сейчас хуже любого животного и мысль эта изводила меня.

Своими огромными ручищами она подхватила меня и, будто бы я был пушинкою невесомой, а не здоровым взрослым мужиком, понесла в ванную, чтобы прополоскать мне там задницу. Я видел свои ножки, свою пипиську, и окончательно убедился только в одном - со мною произошло нечто ужасное и непоправимое по воле этой суки, Ловкача. Ну и доберусь же я до него!

Правда, некоторое время спустя, я успокоился малость, и в задумчивости лежал на чистой простынке. Я размышлял о том, куда мог исчезнуть Сема. Мысль эта мучила меня и, утомившись, я захотел спать.

Прилетали гули,
Приносили дули,
Для Шурика, для Шурика,
Для малого фендрика.
Это она решила вдруг спеть, да от тоски ли непрошибаемой, от глупости ли, затянула тетка колыбельную песню мне, да только не удосужилась поинтересоваться моим именем. Я заорал было: "Дуреха! Я не Шурик, я - Вадик!", но позабыл в гневе о том, что говорить я разучился и могу нынче только выть да реветь, и, само собою, заревел ужасно, а эта несмышленая огромная бабища прямо в морду мне еще погремушку какую-то давай совать…. Взяла она меня после на руки, качать стала, а я вдруг и сам не заметил как успокоился и слюни от удовольствия пускать начал. И снова обдристался.

На днях я случайно засунул в рот палец и обнаружил, что у меня выпали все зубы и оттого, видимо, тетка мне соску какую-то каждый раз в рот запихивает, когда я жрать захочу и соска эта мне день ото дня все милее и милей, большая такая, белая. А день ото дня, я заметил, - некоторые слова напрочь вылетают из моей бедной башки. Я пытаюсь объяснить это тетке, да она не понимает меня, а может понимает, да только не говорит - я в свое время слыхал, что тяжело больным людям нельзя разговаривать. Она-то конечно лопочет что-то, да на мои слова внимания не обращает, обидно, но приходится терпеть. Зато Ловкач, похоже, крепко в голове засел - половины человеческих слов я уже не помню, а это, как заноза - и не вытащить ее. А вчера под кроватью я долго всматривался в пыльную темную даль, пытаясь выловить Ловкача, но он так и не объявился. Козел.

А тетку я даже полюбил. Это хорошо, что она всегда рядом со мною и почти не отходит. Жрать дает вовремя! Ласковая. Теплая. И на хуй я больше ее не посылаю. Пожалуй, если б не она, уходил бы меня Ловкач насмерть, но с ним я еще покалякаю как-нибудь, вот только пойму, куда эта сволочь запропастилась, а там он от меня не скроется больше!

И тут-то я вдруг понял все и вспомнил. Что случилось со мною, что случилось… блин, сейчас припомню только и обязательно расскажу. Ну что за дрянь! И ведь только что же все помнил и понимал, еще минуту назад, я точно помню, как понял это, то что случилось… как вдруг все понял…, да забыл, забыл же! Вот чертовщина-то, вот беда….