Нет, ну ни хера сибе! Этот вадила похоже микахакинен блять, аэртонсена недоделанный! Именно эти фразы крутились у меня в голове в тот самый момент, когда зеленополосатый двухъярусный "Икарус" стартанул с места так, што меня вжало в сидение. Как будто специально наезжая на все ухабы, автобус петлял между едущими машынами, мечась из ряда в ряд. "Шахматист" полудурочный. Буквально через минуту я ощутил приступ тошноты. Не любит мой организм такие перегрузки и тряску, когда изнутри по жылам течет без малого 0,5 вотки. В тот самый момент, когда я пытался сделать глоток прохладного пивка из бутылки, мигающий "зеленый" на перекрестке сменился "красным", и вадила от всей своей души вжал педаль тормоза в пол до упора. Автобус, взвизгнув тормозами и подпрыгнув, замер перед "зеброй", распугав стайку пешеходов. Я же, повинуясь хуйпрассышь какому закону физики, заебенив себе по передним зубам горлышком бутылки, влетел лбом в поручень находившегося передо мной сидения. Да блять, это было больно. Это было ОЧЕНЬ больно. О чем я очень громко и возвестил окружающих миня пассажыров:
- Ебанарот!!!
Выразив таким образом свое возмущение, я поднялся со своего места, дабы пойти к этому ненормальному жануалези, и сказать ему все, что я думаю о его манере вождения. Но не тут-то было. Стоило мне оторвать свою жопу от сидения, водитель-выблядок, чуть ли не с буксами взял ускорение на загоревшийся "зеленый". Законы физики вновь вступили в свои права, и я, невольно развернувшись, уткнулся своим лбом прямо в лицо миловидной девушке. Пивная бутылка выскользнула из ладони, и покатилась в конец салона, выплескивая пенное содержимое и производя жуткий грохот. Девушка вскрикнула, а вернее даже взвизгнула, и закрыла свое личико ладошками. Я начал что-то несвязно бормотать, в попытке принести свои извинения, и протянул ей невесть откуда обнаружывшийся в кармане носовой платок, с насохшими на нем застарелыми соплями и табачными крошками.

Вся эта шумиха привлекла внимание тетки-кондукторши, которая с явной неохотой слезла со своего насеста и направилась ко мне. Встав напротив с видом надзирателя и окинув меня ничего не выражающим, тупым взглядом, она сказала:
- Проезд оплачиваем, маладой чилавек! - и, поправив видавшую виды кожаную сумку, одетую через плечо, замерла в ожыдании.
- !!!!!!!!!!!!!!!!!!!????????????????, - сказал я.
- Праезд, гаварю, оплачиваем, маладой чилавек! - повторила она.
- Да пошла ты на хуй, мандавошка старая! Да блять за то, как этот пидор везет людей, вы сцуки должны доплачиватьнах! Хуй тибе, а не 7 рублей, ясно?! Ты мне падла еще за пиво, которое я проебал по вашей вине, денег должна! - выкрикнул я ей, нипадецки взбесившись.
С силой оттолкнув ее жырную тушу, я направился к кабине водителя. Ударив кулаком по смежному с салоном стеклу, я крикнул ему:
- Слышь, бля, ты че, дрова везешь штоли,а?
- Неа, сейчас я везу гавно, а дрова повезу следующим рейсом, - услышил я в ответ.
В это время кондукторша нажала зеленую кнопочку над дверью, и крикнула водиле:
- А ну-ка останови!
И уже обращаясь ко мне:
- Асвабадите салон, маладой чилавек, если аплачивать не будите!
Водила прижался к обочине, от всей своей щедрой души снова втоптал педаль тормоза в пол и открыл двери.

Я сделал вид, что покорно направился на выход, ощущая на себе косые взгляды пассажыров. О да, видимо в этот момент кондукторша чувствовала себя на вершине блаженства, ни пике триумфа. Как же, поставила на место стокилограммового хулигана, расправилась с ним прилюдно. Теперь, небось, никому не повадно будет оскорблять работников общественного транспорта и не платить за проезд. Эти примитивные мысли уж слишком явно проступали на ее тупой харе, поэтому я себе позволил небольшую вольность…

Хррррррресь!!! Мой кулак завяз в хомячьей физианомии тетки. Нннна, ссука! И мое колено врезалось ей в солнечное сплетение. Ойкнув, кондукторша согнулась пополам и осела на грязный слякотный пол. Я резко дернул на себя ее сумарь с выручкой. Перекинутая через плечо лямка разорвалась, а катушка с билетами распустилась серпантином, покатившись по салону. Засунув в карман купюры, я положил звенящую от мелких монет сумку на колени мирно посапывающего интеллигента. Теперь пришло время основательно заняться кондукторшей, которая жалобно скулила, сидя на полу. Схватив ее за сальные, обесцвеченные пергидролем волосы, и намотав их на кулак, я потащил ее к висевшему на поручне компостеру. Она пыталась упираться, и тогда я несколько раз ударил ее по спине. Тетка обмякла и только мычала, покорившись судьбе. Резко дернув ее за волосы и поставив на ноги, я схватил ее за ухо, просунул податливую ушную раковину в прорезь компостера и резко щелкнул его "затвором". Кондукторша завопила от жуткой, пронзительной боли. Салон автобуса наполнился рокотом, немногочисленные пассажиры были шокированы жестокой расправой, произошедшей на их глазах. Тетка стенала и отчаянно пыталась освободить свое ухо из заклинившего компостера.

Тут я увидел вадилу, который двигался ко мне, поигрывая монтировкой, зажатой в его отнюдь не маленькой волосатой лапе. Замах. Удар. Еще мгновение, и он бы размозжил мне череп, но я успел пригнуться, и монтировка, просвистев над моей головой, со всего лета врезалась в голову кондукторши, прикованной к поручню компостером. Послышался хруст костной ткани, тетка умолкла. Так и оставаясь в присяде, я обрушил страшной силы удар на мошонку вадилы. Тот завалился на пол, и, скрючившись, держа себя за причинное место, принялся мычать, как обезумевшее жывотное. Перешагнув через него, я взял стоявшее между сидениями грязное ведро, которое, по всей видимости, использовалось для слива соляры и одновременно для мытья салона. С наслаждением проблевавшись в это ведро, я одел его на голову водителю. После этого я взял тяжелый железный "башмак" для подпорки колес, и несколько раз ударил им по одетому на голову вадилы ведру. В этот момент я ощутил себя Александром Невским, пиздошывшим немецких рыцарей на Чудском озере.
Поскольку вести автобус теперь было некому, я решил прогуляться до дома пешком, благо идти было недалеко. Направляясь к открытым дверям, и проходя мимо кондукторши, я дернул ее за волосы, ушной хрящ треснул, ошметками оставаясь зажатым в челюстях компостера. Ее рыхлое тело безвольно сползло на пол…

Шагая по тротуару, и напевая веселый мотивчик, я услышал звук нагоняющих меня шагов. Обернувшись, я увидел ту самую девчушку, которую нечаянно боднул в автобусе. Она протянула мне мой платок, и сказала:
- А можно я с тобой прогуляюсь? - и, засмущавшись, опустила взгляд.
- Конечно, - ответил я ей.
Взявшись за руки, мы шли по улице, обдуваемые ласковым весенним ветром. Солнце улыбалось нам, ласкало своими лучами, заставляя щурить глаза.
Сейчас меньше всего хотелось думать о паскудстве этого мира.