Любите ли вы метро, так как люблю его я? Всей душой, всем сердцем, всеми оттоптанными туфлями и испачканными брюками. Прётесь ли вы от тупой толпы в часы пик? А может вы святые, и у вас в городе нет метро? Ароматные бабки (нет не доллары, а наши простые бабушки с толстыми жопами и тяжёлыми тележками) ветераны всех мастей, дачники с лопатами в мешковине, толпы студентов. Я ненавижу метро. И ещё я ненавижу всех людей в метро.
Я помню тот момент, когда я его увидел. Точнее я увидел жвачку за ухом. Он стоял спиной с плеером и, сука, пританцовывал в такт своим затычкам в ушах. Какой-то дешёвый джинсовый костюм. А за ухом у него был белый комочек жеванной жвачки. Он стоял спиной ко мне, и мне вдруг ужасно захотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым в затылок. Я с трудом сдерживался. Он вышел из вагона на станции Киевская и пошел, пританцовывая к эскалатору. Не знаю, зачем, но я пошёл за ним. Было уже темно, времени точно не помню. Он вышел из метро. Я нагнал его в конце пустыря и схватил за локоть - "молодой человек, можно вас попросить об одном одолжении". Он как-то очень резко выдернул руку и так же резко выдернул свои наушники и развернулся ко мне - "чё нада, дядя?" - спросил он противным гнусавым голосом. На вид ему было лет тридцать не больше. Злость, кипевшая во мне весь день, превратилась в пар. "Вы не могли бы вынуть жвачку из-за уха" - сказал я, сдерживаясь из последних сил. "А может ты на хуй пойдёшь, педрила?" - прогнусавил он в ответ. Этого было вполне достаточно. Я собрал всю свою массу в правой руке и двинул ему короткий правый джеб в зубы. Удар получился так себе, килограмм сто восемьдесят не больше. Он звонко щёлкнул челюстью, делая попытку фляка назад. Что-то в его падении мне опять не понравилось. Я забрал руку к плечу, приготовил кулак к добиванию, и пошёл к лежавшему в пыли любителю орбита. Но он не стал дожидаться меня и как-то очень резво вскочил, при этом не стал убегать, а неприятно собрался и уверенно принял боевую стойку. При этом на разбитом лице его можно было разглядеть что-то типа ухмылки. Он очень профессионально уклонился от моего хука и уже по его тяжёлому маваши в плечо я понял, что мне повезло - я нарвался на профессионала. Бой один на один на открытом пространстве, да ещё в равных весовых категориях, да примерно с равной подготовкой, да без явного морально перевеса дело скучное и неблагодарное. Мы пыхтели промахиваясь и массируя тяжёлыми ударами в туловище друг друга. Прошло минут десять или чуть меньше. У меня совершенно прошла вся злость, и я уже начинал подбирать фразу для того, что бы прекратить этот забег. Ну типа "ну чё, типа, пойдём я тебя коньяком угощу". Хуйня фраза, а хули делать было? Топтаться до утра? Импровизированный спарринг неожиданно был прерван фарами и сиреной с мигалкой уазика ДПС. Я скривился, предчувствуя нудные разборки и отъём карманных денег. Дальше произошло следующее действо. Мой давнишний знакомый и можно сказать почти друг, он же мой неожиданный спарринг-партнёр засунул левую руку за пояс, за спину и вытащил её уже с пистолетом, хуй знает, по-моему, с Макаровым. Макаров он навёл мне в лоб, а другую руку вооружил красным удостоверением и уже вполне нормальным, а не гнусавым голосом, стал орать: "нападение на сотрудника милиции при исполнении, ребята валите его". Ребята растеряно озирались. А мой друг продолжал разоряться: "капитан Калашников, Ленинский РОВД" - это ребятам - "лежать, сука" - это уже мне. И пистолет в лоб. Кино, где людей убивают, я смотрел, поэтому решил лечь на землю. Я уткнулся лицом в пыльную землю. Потом я неожиданно потерял сознание.
Очнулся я в камере. Всё тело жутко болело, видимо меня трамбовали в уазик, да и здесь, наверное, оттянулись по полной. Вначале мне показалось, что в камере очень темно, потом я понял, что это из-за того, что мои глаза были почти полностью закрыты гематомами. Я пальцами приоткрыл глаза, осмотрелся и обнаружил трёх здоровых зеков азартно играющих в карты под маленькой лампочкой. Моё шевеление как-то странно подействовало на них. Они подскочили и с криками "девочка очнулась" бросились ко мне. Я не мог защищаться. Я был избит, как только может быт избит живой ещё человек. И я заорал, как только может орать, живой ещё пока человек. Начавшаяся было операция по сексуальному насилию в извращённой форме, была прекращена железным грюканьем двери и появлением капитана Калашникова. Ленинский РОВД, блядь. Урки быстро и послушно покинули камеру.
Капитан постелил принесённую с собой газетку на нары, сел и стал меня внимательно рассматривать. Прошло несколько минут. Тишину в камере нарушали только капли крови капающие с моего разбитого лица на бетонный пол. "Послушай, есть два варианта дальнейшего развития событий" - капитан заговорил, и я непроизвольно вздрогнул. Он это заметил и улыбнулся. "Итак, первый вариант - ты продолжаешь тупить, и я тебя здесь сгною. Второй - ты всё очень правдиво и быстро рассказываешь. Кто ты. Зачем напал на меня. Ну и так далее. Если говоришь правду, договариваемся о сумме и идёшь отсюда на хуй, если нет, сейчас возвращаются три твоих будущих родственника, ну а дальше как у вас там всё срастется, это уже не от меня зависит"
Я не знаю, что бы выбрали вы. Я выбрал правду и быстро.
Зовут меня Трифонов Сергей Алексеевич, семидесятого года рождения. Родился и прожил всю жизнь в Харькове. Сейчас предприниматель, ну не предприниматель, так зарплату себе сам плачу да ещё пару человек кормлю. Месяц назад заключил контракт на поставку оборудования со своими тремя лучшими клиентами, а ёбанная люфтганза карга отказалась вести затаможенный груз. Ну, неустойки, разрыв отношений и так далее. Нервы не в пизду. Домой сегодня пришёл, там жена с каким-то пидаром на кухне мой кофе пьют. Я должен был в командировку уезжать, ну билетов не оказалось, решил завтра машиной, а эта сука его уже моим кофе угощает. Ну отмудохал обоих, а у самого кошки в душе насрали. Поехал к другу, а тот какую-то хуйню типа занят, там, Светка спать ложится. Я вообще сник. А тут твоя, то есть извините Ваша, жвачка. Переклинило что-то. Я так вообще тихий.
Он улыбнулся два раза, пока слушал мою исповедь. Первый раз, когда услышал "Вас" второй раз, когда услышал "тихий". И вообще какой-то слишком улыбчивый капитан оказался. "Ладно, сейчас придёт врач, он тебя зелёнки даст, а я пока пойду пробью всю эту хуйню. И если ты хоть что-то соврал, выеби себя сам лучше. Ты понял?". Я кивнул, как-то совсем уж по лоховски.
Приходил доктор. Кроме зелёнки у него была вата и бинт. Он немного меня побинтовал, потом сказал, что это всё бестолку нужен стационар и ушёл. Через час вернулся капитан с пачкой факсов и распечаток. "Ну, вроде всё правда" - он опять улыбнулся - "Мы тут посовещались, и я решил - твой выход стоит штуку. Когда сможешь принести?" Я подумал и ответил: "Завтра". "Ну, завтра так завтра. Собирайся, пойдём"
Через неделю капитан Калашников пришёл ко мне в больницу и принёс несколько чеков, на общую сумму долларов восемьсот. Чеки были на покупку раций, бронежилетов, двести литров бензина, канцелярские принадлежности. "Двести я оставил себе, ты пока свои нервы лечил мне полностью всю одежду и обувь испортил" - он опять улыбнулся, пожелал мне скорейшего выздоровления и посоветовал беречь себя. Больше я его не видел.

Пал Палыч вопросительно смотрел на меня.
- В конце концов, я же не боевик, я аналитик, я вас настоятельно прошу освободить меня от боевых операций
- Анатолий, да я тебя понимаю, но нет же никого больше.
- Пал Палыч, а если бы меня там опустили? Как бы я дальше жил?
- Ну, ты давай не сгущай краски, всё было под контролем. Главное мы Джонса рассекретили. Ну, надо же догадался чеки принести отчитываться. А так и не подкопаешься. Молодец Алексей, вот что я тебе скажу - будем тебя рекомендовать к награде. Кстати, а почему ты отчёт назвал Жвачка, а не Шпионами не рождаются-3?
- Так, для секретности - я услышал про награду, и мне вдруг стало хорошо и весело.
- Ну, ну - Пал Палыч смотрел на меня и улыбался совсем как капитан Джонс-Калашников.

AMOUNT
KHARKOV. UKRAINE
ALBERT_73@YAHOO.COM