Очень просто - на васином месте мог бы легко оказацца и ты, уважаемый читатель. Если бы тебе было двадцать, ты не был бы уродом, но тем не менее тебе бы катострофически не везло с еблей, а ебацца хотелось бы всё время; если бы ты положил хуй на учёбу и другие обязанности в свете неудач на половом фронте, часами сидел бы перед монитором изучая всё новые и новые мегабайты порнографии и от этого имел бы вид перманентно-заёбанный и прямо скажем неважный, то, увидев тебя, я бы заорал "Ёбанарот! Да это ж Вася нах!".

Вася ебался очень редко, настолько редко, што он сам не мог отчетливо вспомнить, когда это было в последний раз, а потому можно смело сказать, што Вася не ибался совсем. Такой вот тухляк в межполовых отношениях выливался, естественно, в яростное надрачивание в комнате перед компутером и обильное спускание на видавший виды ковер. Чтобы не было палева, Вася, ускоряя впитываемость, тапком размазывал естественный белок по всей поверхности ковра, отчего последний после многолетних экзерсисов подобнаго рода покрылся еле заметной хрустящей корочкой. Самое хуёвое в этой истории то, што однажды во время сна Вася почуствовал на васином ебле какое-то нездоровое движение. Была ночь…

В эту ночь в тусклом свете луны маленькие человечки открыли Васе глаза на правду жызни. Вася конечно же сначала нехуёво труханул, узрев на одеяле толпу недомерков, каждый размером с копеешную монетку, но когда они перестали орать наперебой своими тонюсенькими голосами, Вася разглядел, што товарищи эти все на одно лецо, голые, явно мужского полу, очень нервно жестикулируют, ругаюцца матом и все как один называют Васю папой. "Папа, йоптвайу!Папа, блять!" Вася было собрался с перепугу блевануть на ковёр, но обратил внимание, што на ковре инопланетян ещё больше. Они прыгали, бегали, кричали, многие курили. По тому, как фривольно новоявленные соседи себя вели, Вася понял, што эти наглые близнецы уже давно живут по всей видимости в недрах ковра, плюс ко всему чёртики все как один оказались похожи на Васю персонально. Что-то здесь было не так и Вася это смутно осознавал. Но в очередной раз обратив внимание на поблёскивающую в тусклом лунном свете корку ковра, Вася всё понял, прозрел и искренне своих детишек возлюбил.

Впоследствии Вася стал называть их ковришками - уменьшительно-ласкательное для васиных ковровых детей, или Василичами - по настроению. Всего их было около двух тысяч и постоянно прибавлялось. Каждому из них Вася дал имя, мало того, он различал их всех, помнил когда у кого день рожденья и сшил всей бригаде крошечные костюмчики строго по пожеланиям и вкусу каждого отдельно взятого носителя. Вкусы, надо сказать, у этих мальков были самые полярные, а в совокупности с их (мальков) природной наглостью, злобой и откровенным долбоёбством часто перерастали в конфликты локального характера - так, однажды в течение целой недели Василичи, разделившись между собой на тех, кому нравяцца широкие штаны и красные футболки, и на тех, кому больше импонируют шорты и синие сланцы (в примерно равном соотношении 1000 к 1000), ожесточённо пиздидись друг промеж друга, как поодиночке, так и стенка на стенку с использованием холодного оружия типа зубочисток. А как-то раз одиозный лидер одной из воюющих сторон по имени Евпатий Василич умудрился обнаружить под кроватью и со злости поджечь кусок спички, вследствие чего на ковре образовался очаг возгорания, Васей, естественно, локализованный. Не на шутку разволновавшись, Вася в порыве справедливой ярости обозвал детей педоразами и пригрозился всем нарочно пошить юбки, штобы сходство стало внешним. Судя по озадаченным физиям никто из Василичей не знал, кто такие педоразы, да и што такое юбка они тоже представляли весьма смутно, но каким-то сверхъестественным образом в их микроскопических головках уже поселилось негативное отношение к словам с буквосочетанием "пед". На следующий день кроя друг друга трёхэтажным матом каждый из Василичей умудрялся нет-нет да и ввернуть словцо типа педораз, ортопед, педагог.

Матом, кстати, ковровые дети ругались с рождения, так же с рождения обильно курили непонятным образом сделанные самокрутки (сам процесс деланья, видимо, также был заложен в их генной памяти), на удивление неплохо разбирались в технике - так, например, через неделю после их обнаружения умудрились записать на автоответчик сообщение, также научились включать компьютер и запускать приложения откровенно порнографическаго характера.

С первой бедой Вася к щщастью разобрался быстро, поскольку оказался первым из домашних, кто за какой-то надобностью позвонил домой. Дома никого не было и трубку никто не брал, зато после восьмого гудка Вася, собравшийся уже было прервать коннект, услышал знакомые тоненькие голоски: "пшолвхуй!(дружный звонкий смех). блять!(дружный звонкий смех). педораз!педораз!педораз! (дружный звонкий смех). Говорите после сигнала (серьйозным голосом). Хуууй! (дружный-дружный звонкий-звонкий смех)". Со второй проблемой сладить оказалось невозможно - просматривая порнографические сюжеты дети то и дело норовили нырнуть внутрь монитора, зарабатывая тем самым многочисленные ушибы. Никакие уговоры и технические объяснения, естественно, не помогали - благо лбы у этих сучат были крепкие, отчего, кстати, стекло экрана треснуло в четырёх местах.

Средой обитания Василичей стала васина комната целиком, но ночевать они почему-то предпочитали в месте своего рождения - ковре, поэтому Вася с тех пор, как у него открылись глаза, на ковёр не наступал, ковёр не читстил и никому этого делать не давал - разобрал мамин пылесос, и сжёг в доме все веники. В комнату никого не пускал, нервничал, спал мало и неспокойно, часто повышал на домашних голос и отрастил под глазами здоровенные мешки.

Вася, не забывая также и о здоровье своих ребятишек, выводил всю гоп-компанию на прогулки. Для этого он помещал одну тысячу в свою отросшую и давно не чёсанную шевелюру, а остальных распихивал по карманам. Во время подобных променадов наш герой частенько разговаривал с Василичами, водил, точнее, носил их на экускурсии в музеи и галлереи, рассказывал онегдоты и сам с удовольствием внимал их тоненьким с хрипотцой и оттого очень смешным голосам, сам то и дело хихикая или откровенно громко смеясь.

В институте Вася перестал появляцца совсем, поскольку в обществе людей стал чуствовать себя откровенным мудаком и припизднутым далбайобом, о чём ему постоянно в словесной и не только форме напоминали окружающие. Испытывая же чувство стыда, Вася своих отпрысков никому не показывал, потому как на неминуемый вопрос "бля! аткуда?!", ему пришлось бы подробно изложить схему сдрачивания на ковер с последующим описанием феномена деторождения.

(Продолжение следует…)