Порфирий Игнатич Лампин счистил вафельным полотенцам остатки пены с лица, тщательнейшим образом почистил чуть желтоватые зубы и мурлыкая себе под нос какое-то незатейлевое поппури из старенькой оперетты вышел из ванны. Взглянув на часы-ходики висевшие в прихожей отметил для себя что до свидания с лаборанткой Леночкой остается ещё полтора часа а значит можно не торопиться...

Леночка появилась в его жизни около двух месяцев назад. Прелестное создание в легком летнем платьице впорхнуло в затемненную лабораторию Порфирия Игнатича как раз в тот момент когда умудренный сединами профессор проводил важный эксперимент по смешиванию каких-то там реактивов.

Впорхнула - и мрачная лаборатория засверкала новыми красками - колбы, змеевики и мензурки к которым Лампин успел привыкнуть за долгие годы работы на кафедре, которые он считал своими лучшими друзьями - вдруг засверкали по-новому, лучистое весеннее солнышко заискрилось на их массивных боках а огромная банка из-под соляной кислоты вроде бы даже подмигнула ему - мол что же ты ждешь, старик! Подмигнула и как бы вроде даже улыбнулась.

С Лампина от неожиданности слетело пенсне - его старое доброе пенсне, которое не слетало с его греческого носа даже в те моменты когда Лампина отчитывал заведующий кафедры Мишин.

Леночка хихикнула и помогла Порфирию Игнатичу поднять окаянные окуляры, после чего тоненьким голосом нараспев представилась - "Елена Степановна Забубенная - ваша новая лаборантка". Лампин замялся, пытаясь скрыть от новой лаборантки начинавшую оттопыриваться ширинку но сумел взять себя в руки и откашлявшись важно пробасил - " Профессор Порфирий Игнатич Лампин. Хи-хи, ну вот и познакомились. А теперь давайте ставить опыты и смешивать реактивы!". И новые друзья, веселясь и подначивая друг друга начали ставить опыты и смешивать реактивы.

Дружба то дружбой, но время от времени Порфирий Игнатич замечал за собой странные поступки - все чаще и чаще он начал просить Леночку достать" Во-о-о-н тот реактивчик с верхней полки" и пока лаборантка раскорячившись балансировала на стремянке почтенный профессор словно бы гипнотизировал взглядом упругие лаборантские ягодицы.

Или, бывало, как будто невзначай выльет на Леночку какой-нибудь безобидной кислоты - из тех, что разъедают только одежду, выльет - и смотрит зачарованно на белоснежную кожу своей подручной. Помотрит-посмотрит - а потом опомнится, начнет причитать, схватит тряпочку и помогает оттирать пятна. А Леночке смешно, забавно ей это - понимает что влюбился старый ученый в неё, влюбился как школьник. А ей и приятно, и не сердится она вовсе, только скажет - "ах, какой вы, Порфирий Игнатич, право, неловкий!", стрельнет глазенками - бусенками и начнет хихикать.

И Лампину сразу так легко становится оттого что не обиделась на него Леночка,что начинает он от облегчения тоже веселиться, трясти молодецкими кудрями. Так и хихикают на пару, в унисон - Леночка - позвонче, Лампин - поглуше, хихикают и смотрят друг на лруга, и так хорошо им что и не нужен больше никто. Однако смех смехом, но через некоторое время Лампин замолкает, взглянет на Леночку орлиным взглядом - и та понимает - хватит шутить, надо бы и научной работой занятся.

И продолжают они научной работой заниматься - Лампин в мензурках что-то переливает, Леночка журнал ведет научный - записи различные, даты. Только нет-нет - да и хихикнет лаборантка вспоминая какой-нибудь забавный случай, но тут же и замолкает - Порфирий Игнатич хоть и добряк каких поискать однако рука у него тяжелая - вон, неделю назад на дне рождения кафедры да синяков безобидного аспиранта Харченко отметелил только за то что тот, бедолага, шляпу перед ним снять забыл. Так и жили - душа в душу.

А, надо отметить, профессор хоть и дожил до седин почтенных, однакож супругой обзавестись так и не удосужился - то в командировку какую отправится, то на семинар научный ему торопиться надо , то эксперимент какой поставить удумает. Так и жил бобылем. А тут приспичило ему жениться. А что? Леночка дивчина видная, с головой все в порядке, да и статная не по годам - как-никак большую часть жизни в деревне прожила, на козлином молоке. С такой не грех и на заседание кафедры прийти или открытие там какое совершить. Вторая Складовская-Кюри, не иначе.

Ну и начал он, что называется , Леночку "окучивать" - бывает засидятся в лаборатории допоздна, на улице темно уж - так она его попросит до дому проводить - страшно же ведь, так вот идут они по улице - развлекает он её - то будто бы на коне мимо проскачет, то вроде бы как он - самолет - прожужит мимо подмигивая, а то, бывало забежит вперед, спрячется за мусорным контейнером, а потом выскочит с гиканьем и вроде как хулигана из себя изображает - матом ругается, арматуриной железной размахивает. Посмотрит в Леночкины испуганные глаза, хихикнет гулко а потом невзначай так - " а вот был бы у вас, Леночка, муж - не страшно было бы вам по улицам ходить, встречал бы он вас...".

Леночка то смекнула уже что старый профессор сам на ней жениться удумал, однако ж виду не подает - уважает стариковские чувства. Долго её так Порфирий Игнатич "окучивал", около месяца, и вот наконец решился он предложить ей, что назывется , руку и сердце. Договорились встретится на городской аллее, под часами.

.... Вышел Порфирий Игнатич из ванны, посмотрел на часы-ходики, убедился что времени ещё предостаточно, сделал легкую зарядку по методике "Йога" - этой методике обучил его доцент Бомбейского института Джавахорлал Брахмаяпту, приезжавший как-то раз по обмену( Этот доцент был как и все приезжавшие по обмену индийцы, тупой как пробка, однакож йоге он обучал замечательно), немного потягал старенький эспандер, поподнимал гирю и, наскоро пообедав яишницей-глазуньей, приступил к облачению в свой парадный шерстяной костюм - сначала брюки, потом сорочку, пиджачок.

Особое внимание он уделил запонкам - доставшиеся от деда, действтельного члена королевского географического общества, они были предметом его особой гордости и одевал их он не просто так а только по особо торжественным случаям - таким как в этот раз. Опосля Порфирий Игнатич старательно причесался, особенно долго провозившись с непослушным вихром, самым тщательнейшим образом начистил ботиночки, подмигнул своему отражению в трюмо и, взяв зонтик, вышел на улицу.

На душе у него пели песни соловьи. Теплое летнее солнышко светило прямо в глаза. Город, умытый утренним дождиком из поливальных машин улыбался ему. Улыбался городу и Порфирий Игнатич. Если бы он умел танцевать чечетку, он бы, несомненно, станцевал бы её. Сделав семнадцать уверенных шагов по направлению к трамвайной остановке Лампин засмотрелся на витрину магазина напротив - там были выставлены свадебные платья.

Перед глазами Порфирия Игнатича все поплыло - он увидел стены ЗАГСа , чинно аплодирующих профессоров и доцентов, беснующихся как жеребята и стреляющих из хлопушек аспирантов Харченко и Марченко, и Леночку, его Леночку - ослепительно красивую в белом подвенечном платье. Она улыбалась ему и говорила : "Согласна!". В голове заиграл марш Мендельсона, Лампин улыбнулся куда-то в пустоту и опустил ногу.

Марш Мендельсона прервался каким-то хлюпающим звуком. За последующие несколько мгновений Порфирий Игнатич успел подумать - "Откуда это в ЗАГСе запах какашки, что это, в самом деле, за безобразие то такое!". После этого почтенный профессор очнулся от наваждения, посмотрел себе на правый ботинок и окрестности огласились истошным криком - "ВОТ БЛЯДЬ!!!!!!!!".

Вспорхнули прикормленные сердобольными старушками голуби, разбежались по подворотням спаривающиеся коты , где-то вдалеке закричал испуганый ребенок. На правом ботинке Лампина уютно устроилась собачья какашка. Она была причудливо размазана по всей площади подошвы и издевательски переливалась на солнышке всеми цветами радуги, словно бы говоря своему новому владельцу - " вот видиш как бывает, брат...". Нежнейшие струны души профессора Порфирия Игнатича Лампина, большого ученого и признаного специалиста в своей области были задеты этим происшествием. Схватившись за глолову и понося посленими словами нерадивых собаководов профессор стремглав побежал домой.

Душевное здоровье его заметно пошатнулось и ни о каком предложении руки и сердца ни в чем не повинной Леночке не могло быть и речи. И невдомек было почтенному работнику науки что какашка то эта была не простая, и принадлежала она районному чемпиону по экстерьеру восточно-европейской овчарке Джульбарсу. А впрочем, какая разница? Утлая лодочка возможного семейного счастья Порфирия Игнатича разбилась о самый обыкновенный собачий катях - точно такой же в какой каждый из нас наступал тысячи раз, и , сплюнув, не раздумывая вытирал её о ближайший газон. Но то - мы, а то - профессор, тут понимать надо......

На следующий день Леночка как всегда впорхнула в лабораторию и защебетала -"Порфирий Игнатич, родненький, ну куда же вы пропали, я вас вчера два часа на аллее прождала под часами а вы так и не пришли... Я обиделась...." - жеманно поджав губки продолжила она. " А не слишком ли вы себе много позволяете, дорогуша!?!?" - взглянув сычиным взглядом на лаборантку выдавил из себя Лампин. "Но..." - ещё не понимая что призошло промямлила Леночка ."Ваше дело какое???? Какое, я вас спрашиваю!?!? Хватайте свою ручку и начинайте записывать результаты, вертихвостка!!!!!" - срываясь на визг заорал профессор и, яростно смешивая реактивы, продожил - " Обиделась она.... обиделась.. ы-ы-ы-ы..... Вот сука-а-а-а-а...."

Пикуль.