Павел Филиппович Козлов – профессионал! Он 20 лет отпахал на заводе и за годы работы ни разу не накосячил. Характер такой - стахановец! Филиппыч был требователен не только к себе, но и к окружающим. Работяги его не любили.  Козлов периодически строчил на них жалобы, мол, бухают, опаздывают, гонят брак. Поэтому друзей за двадцать лет работы он себе не нажил, зато начальство его очень любило. Всё бы хорошо, но случилась с Филиппычем беда. Заболел…  С завода уволили. Отмотал бедолага четыре срока в дурдоме. Получил справку и стал вести замкнутый образ жизни, какой ведут инвалиды. Многолетняя привычка, на заводе он работал в смену день/ночь, не давала покоя. Теперь днём он спал, а  ночью гулял по пустому подъезду, как кентервильское приведение.

Верным другом Филиппыча стал телевизор. Больше всего он любил вечерние новости. И вот однажды Козлов узнал, что президент взял курс на оздоровление страны. Запретили продажу алкоголя в магазинах после 22 часов. Филиппыч не пил, так как был слаб здоровьем, но идея ему очень понравилась. «Давно пора», – подумал он. Кроме того, по телевизору Козлов высмотрел, что вышел закон о запрете курения в общественных местах. Вот это да! Теперь курить было запрещено даже в подъезде, с маленькими оговорками, ничтожными такими нюансами, которых Филиппыч даже не заметил. Эта глобальная мысль показалась ему настолько верной, своевременной, что он пукнул от гордости за нашу прозорливую власть. В подъезде, по которому гулял каждую ночь, запрещено курить!
«Наконец-то! Ведь все курят в моём подъезде! Это не правильно!» – возмутился Филиппыч. – Так быть не должно. Надо бороться! Как?» Филиппыч придумал такую штуку.

Нашёл в кладовке мешок хлорки, дождался наступления ночи. Тихо вышел из квартиры и засыпал весь подъезд хлорной известью: подоконники, лестницы, площадки - все пять этажей. Он повторял свои партизанские вылазки каждую неделю. Работники ЖКХ, рукавами смахивая горькие слёзы, мыли подъезд. Филиппыч был неуловим, как ковбой. Однако, люди курили по-прежнему. Алкаши с третьего этажа, воспитатели детского сада со второго, панки с четвёртого - в общем все.

Козлов поменял тактику. Однажды, темной ночью он спустился на второй этаж к дверям, где был «черный» вход детского сада, снял штаны и нагадил. Потом посмотрел со стороны. Хорошо получилось, но чего-то не хватало. Филиппыч зачерпнул рукой говна и законопатил в двери замочную скважину. Теперь всё!

На следующее утро работники детского сада с матом выскребали фекалии из замочной скважины. Только это не подействовало. Они всё равно курили.
Тогда Филиппыч взял губную помаду и нарисовал на дверях детского сада круглый запрещающий знак, а внутри перечёркнутую сигарету. Это тоже не подействовало…
Козлов пошёл на крайние меры. Распечатал на принтере объявления о том, что курить в подъезде запрещено и штраф 1000 рублей. Потом он взял ведро клея, заебашил им всю дверь детского сада и залепил её объявлениями сверху донизу. Больше воспитатели не курили, боялись. Старались в подъезд выходить, как можно реже.
Довольный Филиппыч продолжил свою борьбу бессмысленную и беспощадную. Конопатил говном и недоеденными продуктами дверные скважины курильщиков, замазывал дверные глазки блевой, оплёвывал двери, сыпал на площадках окурки и спитые чайные пакетики, пихал в замки зубочистки. Победил ли он? Сложно сказать.

В одну прекрасную ночь Филиппыч вышел в подъезд, а там темно. Козлов сразу почуял неладное.

- Здравствуй, Дорогой! – голос за спиной заставил вздрогнуть.
- Сейчас будут бить, – пронеслось в голове «партизана».
- Как жизнь, говорю? – снова голос.
- А я тебя знаю, – сказал Филиппыч, – Ты Сатана.
- Конечно. Ты, наверно, ожидал увидеть ангела с крыльями. Всё борешься? Чего добиваешься?
- Чтобы не курили, чтобы чистота была!
-  Чистота говоришь, – Сатана засмеялся. – Ну, пойдём, пойдём.
- Куда? – испугался Филиппыч.
- В светлое будущее.

Они вышли из подъезда и оказались на Красной площади в Москве. Вонь кругом, мухи. Смрад над площадью.

- А почему из Мавзолея так воняет? – спросил Филиппыч у Сатаны.
- Так борец за чистоту там лежит… Разложился на плесень и на липовый мёд.
- А почему кремлёвская стена обоссана? – прошептал Козлов.
- Так боролись…
- Кто?
- Народ наш!
- А за что боролись? – Филиппыч запутался.
- Кто знает ?! Видишь, всю площадь засрали. За что боролись, на то и напоролись, – Сатана улыбнулся.

Филиппыч попятился назад. Запнулся. Бум! Упал. Увидев, за что запнулся, он закричал в ужасе. Это был огромный гвоздь, заколоченный в брусчатку, а на нём болталась оторванная мошонка.

- Что это? – Филиппыч заплакал.
- Тоже борец!
- За что борец?
- Поди, знай! За что он боролся, никто не скажет, а вот приколоченные яйца все запомнили. Здесь же как, важно не то, за что борешься, надо просто делать это с душой, чтобы люди поверили, – Сатана помолчал и продолжил, – ладно, пойдём. Ты ещё наш рок-клуб не видел в храме Христа Спасителя.

Злой дух помог Филиппычу подняться.

- Пойми, мне такой человек, как ты, позарез нужен. Мы тут мутим революцию. Ну, менты, водомёты… короче, весело будет.
Сатана достал две сигареты из пачки. Одну для себя, вторую протянул трясущемуся Козлову.
- А что я делать должен? – спросил Филиппыч.
- Да что всегда делал… Бороться за чистоту, – ответил Нечистый, потом закурил и дал прикурить Козлову.